- Ничего, - добродушно произнесла старушка, - просто я углубилась в свои мысли и не заметила вас. - Она взглянула на часы. - Сейчас двадцать минут седьмого. - Спасибо, - вежливо поблагодарила Ольга. - Какой у вас милый песик! - Правда? - оживилась старушка. - Только это девочка. Ее зовут Кнопка. Собака безошибочно почувствовала, что разговор идет о ней, и закружилась на месте, повизгивая от удовольствия. Старушка нагнулась и ласково погладила ее по шерстке. - Что, Кнопочка, что, моя красавица? Приятно, когда тебя хвалят, да? - Я вообще-то не люблю собак, - призналась Ольга, - но ваша - просто прелесть. Она молоденькая? - Да нет, - старушка улыбнулась. - Ей уже седьмой год. Возраст весьма почтенный для собак. - Никогда бы не подумала, - сказала Ольга. - Она выглядит такой бодрой. - Это все прогулки на свежем воздухе, - с гордостью проговорила старушка. - Видите, мы в любую погоду проводим на улице по несколько часов. Честно говоря, и мне это тоже полезно, помогает держать себя в форме. Мне, ведь, милая, уже восьмой десяток пошел. - По вам не скажешь, - выдала очередной комплимент Ольга. Старушка поглядела на нее с благодарностью. - Вот, говорят, современная молодежь не такая, как раньше, ничего для них святого нет, дескать, и прочее. А вот и неправда. Я всю жизнь проработала в школе и как никто знаю, что и дети, и молодежь во все времена одинаковы. - В школе? - искренне удивилась Ольга. - Вы учительница? - Была, - старушка вздохнула. - Теперь на пенсии, вот уже семь лет. Никогда бы по доброй воле не ушла из школы, но здоровье стало подводить. Вот, Кнопочку завела, чтобы не так скучно было, а все равно тоскую по работе. Одно утешение - некоторые из бывших учеников меня не забывают, навещают время от времени. Вот только что Феденька Добродеев заезжал, погулял с нами. Мы с ним побеседовали о том о сем. Много, к сожалению, пообщаться не удалось, он - человек занятой, у него дела. Ольга молчала, боясь поверить в свою удачу. Ведь именно это она и должна была сделать - невзначай перевести разговор на Добродеева. Ольга кинула взгляд за деревья, где спрятался Виталик, дожидаясь, пока жена выполнит свою миссию, и едва заметно кивнула. В ответ он показал ей большой палец. Старушка меж тем обеспокоилась Ольгиным молчанием. - Я, наверное, выгляжу ужасно занудной, - грустно проговорила она. - Это беда всех одиноких пожилых людей. Так хочется иногда пообщаться с кем-нибудь, кроме собаки! - Нет, что вы! - заверила ее Ольга. - Мне вовсе не скучно! Наоборот, я бы охотно поговорила еще. Старушка недоверчиво поглядела на нее. - Разве вы не торопитесь? Вы ведь спрашивали, который час! - Нисколько. Я встречаюсь с мужем вон в той кофейне, но он должен подъехать только через полчаса. Поэтому сейчас я свободна. - Тогда у меня есть отличная идея. - Глаза старушки засияли от радости. - Давайте вместе пойдем в кофейню. Мы часто там бываем с Кнопочкой. Вы будете ждать своего мужа, а тем временем мы поболтаем. Я расскажу вам истории из своей жизни, это стоит послушать. - Как здорово! - Ольга была в восторге. Все складывалось как нельзя лучше. И вечер обещал быть нескучным. В самом деле, разве может поход по магазинам и в кино сравниться с ролью секретных агентов, неожиданно свалившейся на них с Виталиком? - Вы не против? Тогда идемте. - Старушка поудобней перехватила поводок. - Да, хорошо. Я только мужу СМС напишу. Ольга вынула телефон и набрала сообщение Виталику. «Идем в кофейню. Подходи через полчаса, я сказала бабушке, что жду мужа». Виталик не поверил собственным глазам. Ну и Ольга! Просто заправская сыщица. А еще не хотела ехать. «Все понял, - написал он в ответ. - Буду через полчаса». - Что ж, давайте знакомиться, - проговорила старушка, медленно семеня рядом с Ольгой по тротуару. - Меня зовут Ирина Даниловна. А вас? - Ольга. - Красивое имя. Мою маму так звали. Дождь постепенно затихал. Старая учительница расстегнула дождевик, а Ольга сняла с головы капюшон. Они зашли в кофейню и заказали чайник чая и два пирожных «картошка». Ольга надеялась, что Ирина Даниловна возобновит разговор о Добродееве. Но та, казалось, совсем позабыла о нем. Обрадованная тем, что ей на время удалось избавиться от одиночества, она болтала без умолку обо всем на свете. Ольге приходилось каждую минуту отвечать на ее вопросы: чем увлекаются современные девушки и юноши, где предпочитают трудиться, как проводят выходные. Пока она раздумывала, как бы незаметно напомнить Ирине Даниловне про Федора Добродеева, прошло минут пятнадцать. Вскоре должен был прийти Виталик, а дело не сдвинулось с мертвой точки. Ольга занервничала. Нужно было срочно что-то предпринять. Она решила идти напрямик. - Расскажите мне о ваших бывших учениках, тех, кто навещает вас. Вот, например, сегодня… вы сказали, что кто-то приходил к вам. Фамилия еще такая забавная. - А, это Феденька Добродеев, - оживилась Ирина Даниловна. - Замечательный был мальчик, учился, правда, не блестяще, но в классе его все любили. - За что? - полюбопытствовала Ольга, чрезвычайно довольная собственной изобретательностью. - Он абсолютно оправдывал свою фамилию, старался для всех сделать что-нибудь доброе, хорошее. И руки у него были золотые - если что-то требовалось починить, я всегда просила именно его. Их класс был моим последним выпуском, потом я ушла на пенсию. - Интересно, а друзья у этого Феди были? - Еще бы! - воскликнула старушка, - Я же говорю: его все просто обожали. У Феди было много друзей, но ближе всех - Павел Плотников. Они были просто не разлей вода. И даже влюбились в одну и ту же девочку, Валю Усачеву. Федя и Паша были на все готовы ради Валюши. Они каждый день провожали ее из школы, по очереди носили ей портфель, на все праздники дарили цветы и конфеты, словом, ухаживали, как могли в своем возрасте. - И что, выбрала она кого-нибудь из них? - спросила Ольга, с некоторой скукой и разочарованием приготовившись снова слушать историю, рассказанную Валентиной. Делать, однако, было нечего. Ирина Даниловна грустно покачала головой: - Выбрала. Павла. Было отчетливо видно, что старая учительница не одобряла Валентинин выбор. - Вы как будто недовольны тем, что Валя предпочла Федору Павла, - сказала Ольга. Ирина Даниловна тихонько рассмеялась. - Что вы! Как я могу быть недовольна? Тем более, Павел и Валентина женаты уже семь лет. Просто… - Старушка замялась, очевидно желая сказать что-то еще, но одновременно не решаясь на это. - Что просто? - переспросила ее Ольга, отчего-то чувствуя волнение. - Да нет, ничего, - после небольшой паузы ответила Ирина Даниловна. - Впрочем… впрочем, да, я действительно недовольна тем, как поступила Валюша. Вернее, не недовольна, а скорее удивлена. - Удивлена чем? - не поняла Ольга. - Видите ли, ведь Федя спас Валюшу. Вытащил из комнаты, где начинался пожар. - Федя? Добродеев?! - выпалила Ольга. - Да. А почему это вас так удивило? - Старушка недоуменно округлила глаза. - Нет, я просто так, - поспешно проговорила Ольга, стараясь взять себя в руки и подавить охватившее ее возбуждение. - Расскажите, пожалуйста, как это произошло. - С удовольствием. Мы с мальчиками и Валей сидели в классе и готовили материалы для стенда. Внезапно выяснилось, что не хватает какой-то краски. Я послала Валю в подсобку к завхозу. Она убежала и долго не возвращалась. Так долго, что мы все стали волноваться, а Федор особенно. Кончилось тем, что он прекратил свою работу и пошел следом за Валей вниз, на первый этаж. Мы с Павлом остались в классе и вскоре услышали шум и крики за дверью. Испуганные, мы выскочили в коридор и тут же почувствовали запах дыма и гари. Все, кто был на этаже, с криками «Пожар! Горим!» неслись вниз. Побежали и мы. Вернее, бежал один Паша, а я, как могла, поспевала за ним - мне ведь на ту пору было уже под семьдесят. - А дальше? - сгорая от нетерпения, перебила Ольга. - Что произошло? - Мы спустились на первый этаж и увидели Валюшу. Она лежала без сознания на скамейке, а рядом с ней на корточках сидел Федор. На нем лица не было. Вокруг толпился народ: учителя, школьники. Павел первым подскочил к скамейке. То ли от волнения, то ли просто случайно, он поскользнулся на недавно вымытом линолеуме и упал, ударившись лбом об ее острый угол. Из ссадины потекла кровь, но Паша не обратил на это внимания. - Что случилось? - закричал он. - П-проводка загорелась, - заикаясь, ответил Федор, - Валя наглоталась дыма и… вот, - он с убитым видом кивнул на лежащую без чувств девочку. - Это я во всем виноват, - в отчаянии проговорил завхоз, стоявший рядом. - Давно надо было выбросить эту проклятую лампу. - Какую лампу? - ничего не понимая, пролепетала я. - Да девчонка зашла в подсобку аккурат в то время, когда я вышел. Видно, стала искать свою краску сама и решила лампу включить, чтобы лучше было видно. Вставила штепсель в розетку, а провод закоротило. Ну, ее и шарахнуло прилично. Если бы не паренек, - завхоз указал на Федю, - не знаю, что было бы. Я вернулся, увидел, что проводка горит, и кинулся вызывать «ноль один». А девчонку не заметил: она от удара током сознание потеряла, лежала на полу, в дыму ее не видать было. Так бы и задохнулась, кабы приятель не подоспел и не вытащил ее из этого ада. Молодец! - Он с уважением поглядел на смутившегося Федора и прибавил ободряюще: - Да не переживай, оклемается твоя подружка. С минуты на минуту «Скорая» приедет, ее в два счета в норму приведут. - Я пойду, встречу машину, - встрепенулся Федя. Видимо, сидеть в бездействии возле Валюши ему было невмоготу, хотелось как-то действовать, чтобы ей помочь. - Беги, - согласился завхоз. Федор ушел. Я села рядом с Валей, положила ее голову себе на колени, стала звать по имени. И вскоре ее ресницы дрогнули, она открыла глаза. Я была так счастлива, что она жива, что с ней ничего страшного не случилось! Тут вернулся Федя в сопровождении врачей. Валю погрузили на носилки и увезли в больницу на обследование. Я ездила ее навещать, хоть мне это было тяжеловато - больница находилась довольно далеко от моего дома. Павел и Федя тоже ездили к Вале, возили ей передачи, ждали, когда ее выпишут. Честно говоря, я не сомневалась, что теперь, после всего случившегося, Валя выберет Федю. Но… она вышла из больницы, и вскоре я увидела их на улице вместе с Пашей. А затем и весь класс стал говорить о том, что у них роман. Федя грустил, хотя старался не показывать виду. Он ведь любил Павлика и считал, что завидовать ему стыдно. Однако я видела, что ему тяжело. …Ирина Даниловна замолчала, очевидно погрузившись в давние воспоминания. Молчала и Ольга, потрясенная только что услышанным. Наконец она овладела собой и спросила у старушки: - Значит, Валя не оценила героического поступка Федора?