— Кто вам мешает? Приходите. Оно начинается в девять вечера и до десяти. — А до которого часа работает ресторан? — Официально до половины второго ночи, а так, пока народ сидит. Иногда до трех, а иногда и до утра. Город курортный. Люди сюда приезжают денежные. Хотят отдохнуть, расслабиться. Зачем им мешать? — Официантка поднялась в диванчика. — Ладно, пойду работать. Приходите в ресторан, не пожалеете. Николаев взял дипломат и, покрутив колесики с цифрами, набрал код. Странно, один замок открылся нормально, а второй с трудом. На его позолоченной поверхности виднелась свежая царапина. Похоже, кто-то интересовался содержимым моего дипломата. Кто это мог быть? Кому известно, с какой целью я сюда приехал? Только редактору. Ни жене Николая, ни Свете из редакции я ничего не говорил о своем расследовании. А может, это уборщица или директор? В любом случае надо быть осторожней и не оставлять в дипломате ничего такого, что могло бы кого-либо навести на мысль об истинной цели моего приезда. Сергей прочитал еще раз статьи Ирбе, но не нашел ни одной фамилии из тех, что он переписал из записной книжки и телефонного справочника. Впрочем, этого и следовало ожидать. Статьи были старые, а записи свежие. Журналист прошелся по своим апартаментам и включил телевизор. На экране появился диктор программы "Время". Он беззвучно шевелил губами на фоне плаката с надписью "Гласность и перестройка". Сергей покрутил регулятор громкости. Вместо диктора появилась что-то неистово и тоже беззвучно скандирующая толпа. Журналист попытался разобрать надписи на транспарантах, но камера ушла в сторону и в кадре появился шлепающий губами толстяк-оратор. Сергей выключил телевизор и вышел на лоджию. Отсюда был хорошо виден открытый плавательный бассейн с водяными каскадами и горками. На западе, над горизонтом, висело огромное, очень похожее на марокканский апельсин солнце. Оно окрашивало в оранжевый цвет и небо, и облака, и море, и растущие в дюнах сосны. Со стороны бассейна доносились музыка и громкий смех плавающих в подсвеченной заходящим солнцем воде отдыхающих. Сергей попытался разобрать слова песни, но его вдруг привлекла одна из фраз доносившегося откуда-то снизу разговора. Она заканчивалась словами "и за смерть наших врагов". Журналист перегнулся через ограждение лоджии и прислушался. Послышался звон бокалов, и затем тот же мужской голос спросил: — А как насчет культурной программы на вечер? Надеюсь, у вас еще не перевелись длинноногие красавицы? — Были бы деньги, а этого добра всегда навалом. — Голос второго собеседника Сергею показался знакомым, он где-то его недавно слышал. — Для вас сервирован столик. Через двадцать минут начнется музыкальное представление, и вы сможете выбрать любую из понравившихся девочек. — А две можно? — О чем разговор? Вы наш гость. Мы для вас готовы согнать со всего города всех телок. И они будут до утра, нагишом, ублажать вас танцем живрта. — А вот этого не надо. Не стоит привлекать к моей скромной особе чрезмерного внимания местных жителей. Надеюсь, блондинки у вас есть? — У нас танцуют только блондинки и только длинноногие. Сергей хлопнул себя по лбу, он же собирался сходить в ресторан, посмотреть варьете. В номере раздался звонок. Журналист покинул свой пост и подошел к телефону. — Здравствуйте, это товарищ Николаев? — раздался в трубке девичий голосок. — Да. — Вам звонит Света из редакции. Вы меня помните? — Конечно. Я даже о вас сегодня вспоминал. — Правда? — В голосе у девушки прозвучала неподдельная радость. — Вы сказали, что остановились в гостинице возле нового бассейна. Я узнала ваш телефон и несколько раз звонила, но не могла застать. — Я пил кофе в баре. — Дело в том, что я убирала в столе у Николая и нашла завалившийся за ящик блокнот. Я подумала, что вам это будет интересно. — Большое вам спасибо. Света. Мне действительно нужны сейчас любые записи Николая. — Если вы хотите, я могу занести вам его. Я недалеко живу. — Вы знаете, я как раз собирался уходить. Лучше я завтра сам заеду к вам на работу. Еще раз большое спасибо. До свидания. Проход из гостиницы в ресторан был закрыт. Сергею пришлось выйти на улицу и присоединиться к очереди, стоящей возле дверей с табличкой "Мест нет". Толпа с каждой минутой росла, внутрь проходили единицы, а Сергей все дальше и дальше отодвигался от заветных стеклянных дверей, за которыми маячила гордая и на первый взгляд неподкупная фигура украшенного золотыми галунами швейцара. Простояв у дверей почти час, Сергей понял, что не "позолотив ручку" розовощекому вышибале, в ресторан попасть невозможно. Ждать было бессмысленно, а платить ни за что ни про что этому вымогателю чаевых не хотелось, тем более варьете уже заканчивалось, и журналист направился к себе в номер писать заказанную редактором статью о прелестях курортного обслуживания. Звонок. Реставратор взглянул на часы. Девять часов пятнадцать минут. Он затушил сигарету и поднял телефонную трубку. — Позовите, пожалуйста, Арнольда. — Я слушаю. — Это Володя. — Я тебя по голосу узнал, — Арнольд взял трубку в другую руку и пододвинул поближе бумагу с карандашом. — Ну, еще не передумал, пограничник? — Нет. — Тогда записывай. Первая машина 58–11 записана за гражданином Гребельским А.Я., пенсионером, проживающим на улице Освобождения, 37. Это где-то за переездом. Вторая — за гражданином Декен А.В., официантом, улица Василевского, 4. Записал? — Да. — Скорей всего, это подставные лица. Возможно, машины куплены по доверенности или вообще крадены. — Спасибо. — Не за что. Чем могу. Счастливо. Арнольд подошел к столу, на котором лежал арбалет. Вчера вечером реставратор разобрал его на мельчайшие детали, очистил от ржавчины, заменил сломанную пружину. Целую ночь в мастерской горел свет, и теперь это старинное оружие было вновь таким, каким оно вышло несколько столетий назад из рук мастера. Арнольд взял арбалет в руки, протер его металлические инкрустированные детали тряпочкой и рычагом, очень похожим на откидывающийся приклад современных автоматов, натянул тетиву. Короткая стрела с железным наконечником выскочила из "магазина" и со щелчком встала на место. В дальнем углу мастерской стояло несколько толстых досок. Арнольд прикрепил к одной из них листок с нарисованной мишенью, отошел подальше и выстрелил. Стрела попала в самый центр кружка и, пробив бумагу, а заодно две доски, застряла в бетонной стене. Проверив еще работу сверла и лебедки, реставратор отнес арбалет к себе в кабинет и не раздеваясь завалился на диван. Проснувшись, Сергей принял душ, затем, на свежую голову, прочел написанную вчера статью. Получилось неплохо. Теперь еще несколько фотоснимков и официальная часть программы посещения сего славного городка была бы завершена, оставалась подводная часть айсберга. Николаев достал из дипломата фотоаппарат и спустился в бар. Все места в нишах были заняты. Сергей взял кофе и пристроился за ближайшим свободным столиком. Сидевшая за стойкой девица в розовых лосинах и короткой кожаной юбке взяла свой бокал с напитком и, шлепнувшись в соседнее с журналистом вращающееся кресло, спросила: — Не помешаю? — Пожалуйста. — Я балдею от небритых мужиков, — сказала девица, повернувшись к Сергею, — они такие злые в постели. — Да? — Николаев провел рукой по заросшей щетиной скуле, в спешке сборов он забыл свою бритву и теперь волей-неволей приходилось ходить небритым. — Вот никогда не замечал этого за собой, Хотя, все может быть. — Ты здесь живешь, в гостинице? — Да. — А чего я тебя в ресторане не видела? — Как-то не получалось. — Ну, ты это зря. Там клево. У тебя одноместный номер или с соседом? — Не знаю. Он хоть и двухкомнатный, но там я живу один. — И что вы там делаете один? — Похоже, что упоминание о двухкомнатном люксе сразу же повысило авторитет журналиста в глазах девицы, и она с "ты" перешла на "вы". — Печатаю на машинке. — А вам не нужна секретарша? Я не только печатать умею. Вы не смотрите, что я не накрашена. Я после бассейна. Когда я в полном боевом окрасе, на меня все мужики оглядываются. — Девица вдруг дернулась и быстро допила свой напиток. — Вот, сволочь, заявился… — Кто заявился? — Сергей оглянулся. Возле дверей стояла группа разодетых "по фирме" молодых людей и, смеясь, говорила о чем-то между собой. — Вы, что, подружка кого-нибудь из них? — Я подружка всякого. Хозяин пришел. — Сутенер, что ли? — Это для вас он сутенер, а для меня — хозяин. Вы думаете, у нас работа сахар, раздвинула ножки и греби деньги лопатой? Как бы не так. Всем платить надо: и хозяину, и швейцару, и милиции, а если кому не угодишь, могут и фейс попортить. — А, Людмила, чего это ты в наши края зачастила? Промышляешь? — Перед столиком остановилась уже знакомая Николаеву белокурая официантка. — Да нет, что ты, это я просто заскочила стакан соку выпить, а то кафе в бассейне только в одиннадцать открывается. — В голосе у девицы появились заискивающие нотки. — Все, Альбина, я допила и ухожу. Меня уже нет. — Она подхватила стоявшую возле стойки сумку и как ошпаренная выскочила из бара. — Терпеть не могу этих недоучившихся пэтэушниц, — сказала официантка, убирая со стола посуду. — Мозгов как у курицы, готовы за бокал шампанского и порцию сосисок любому мужику отдаться. На большее у них ума не хватает. — На что большее? — спросил журналист. — Да это я так… Ну как, видели вчера варьете? — Я не попал в ресторан. — Ну, вы как маленький, надо было заранее заказать место или сунуть Феде чирик.