Матадор перевел взгляд на Луиса. — Старик сломается очень легко. — Это не поможет. — Эдж тряхнул головой. — Он знает место. А сам тайник могу найти только я. Женщина внесла в комнату тарелку, доверху наполненную тортильей. Она громыхнула ее на стол перед Эль Матадором, и глаза ее при этом сверкнули ненавистью. — Вы будете жить, пока мы не доберемся до места, и вы покажете мне, где спрятаны эти деньги, — вынес, наконец, решение Эль Матадор. Он запустил ложку в тарелку и попробовал еду. На его пигмейском лице отразилось одобрение. Набив рот, он невнятно позвал: — Эй ты, корова! Женщина, которая направилась было на кухню, обернулась в ожидании распоряжений. Эль Матадор навел на нее мушкетон и нажал курок. Картечь изрешетила ее грудь и живот. Со стоном боли она попыталась зажать страшные раны. Матадор вытащил кольт и тщательно прицелился в лоб своей жертве, которая расширенными от дикого ужаса глазами следила за ним. Пуля проделала аккуратную дырочку, и она грузно упала на спину. Ее юбка обнажила дергающиеся в конвульсии ноги. — Бесчеловечно не добить раненное животное, — спокойно произнес Эль Матадор, вернул револьвер в кобуру, и зачерпнул новую порцию тортильи. — Но зачем? — задыхаясь от ужаса спросил Луис, не отводя взгляд от трупа. — Она бы вам не подошла, — поморщился бандит. — Ее ляжки раздавили бы вас в первом порыве страсти. Но она убита отнюдь не потому, что я забочусь о вас. В этом помещении очень тихо, и она могла услышать наш разговор. А как заметил гринго, секрет — уже не секрет, если о нем узнают другие. — Он сделал большой глоток текилы из бутылки, неприятно причмокнул губами и закончил: —Итак, друзья, сейчас я доем, посплю, а потом мы отправимся за моими тысячами. Эдж поднялся на ноги, вполне удовлетворенный разговором. Он жестко ткнул кулаком в тощие ребра Луиса, который не мог оторваться от трупа. — Пойдемте. Я думаю, вам лучше поискать кого-нибудь другого для любовных утех. Знаете, я не люблю извращений. Глава 13 В Хойосе было немало способов развлечься, но у Эджа хватало здравого смысла не думать о пустяках. Он по-прежнему считал, что следует сделать две вещи — вернуть свои деньги, отобранные бандитами, и отомстить Эль Матадору. После непродолжительного размышления, он пришел к выводу, что с обеими проблемами придется подождать — он был несвободен и у него не было оружия. Не все бандиты воспользовались разрешением Эль Матадора веселиться. Двое из них расположились возле «Золотого солнца», демонстрируя полную расслабленность, но их взгляды оставались внимательными и даже настороженными. Эту пару составляли толстяк Мигель и обезображенный оспой Торрес. В тот момент, когда Эдж и Луис вывалились из таверны, Торрес как раз зашел за угол, чтобы проинспектировать заднюю часть здания. — Будем искать девочек? — спросил Луис, глаза которого замаслились от предвкушения, едва они вышли на улочку. Откуда-то раздавались взрывы смеха, редкие выстрелы, пронзительные женские крики, которые могли выражать как муку, так и разгульное веселье. Эдж тряхнул головой. — Советую вам поискать мастерицу на все руки, Луис. — Сеньор? — На лице старика появилось замешательство. — Есть немощи, от которых не существует таблеток. Луис ухмыльнулся. — И все-таки мужчина должен использовать свои силы до конца. С этими словами он пошел на звуки веселья. Эдж осмотрелся, кивнул Мигелю, как доброму знакомому и, не дождавшись ответа, пошел спокойной походкой между телами солдат к центру площади, где беспорядочной кучей лежало армейское оружие. Но близко подойти он не успел. За его спиной раздался выстрел и пуля подняла пыль у самых его ног. Эдж медленно повернулся и увидел Мигеля, который держал ружье наизготовку. — Я хотел посмотреть, — произнес Эдж. — Самое смешное, сеньор, что это любопытства может стоить вам жизни, — ровным голосом заметил толстяк. Эдж сплюнул, недовольно пробурчал: — У меня только одна жизнь. Затем он повернулся и зашагал к зданию, в котором они с Луисом провели ночь. Это действительно была церковь. Внутри даже сохранился алтарь, на теневой стороне висело распятие, а кое-где стояли скамьи. Но прошло много лет с тех пор, когда это здание использовали по прямому назначению. Выбоины над алтарем говорили о том, что его орнамент не раз служил мишенью, а кучи соломы и грязные одеяла на скамьях указывали, что здесь располагались на ночь, если город бывал переполнен. Эдж прошел по проходу, свернул в правую от алтаря дверь и очутился в небольшом помещении. Дверь из него в наружней стене была заперта, но легко поддалась ножу, который он сохранил с того момента, как по приказанию Эль Матадора освободил Луиса от веревок. Взломав дверь, Эдж оказался в узкой щели шириной не более четырех футов между церковной и городской стенами. Солнце стояло уже довольно высоко, но здесь царила глубокая тень. Высота стен была в этом месте не более двадцати футов, но не имела ни выступов, ни выемок. Эдж, стиснув зубы, уперся ногами в городскую стену, а спиной и руками в камни церкви, и начал путь наверх. Луис тем временем пробрался на второй этаж городского борделя, где встретил девицу лет четырнадцати. Сначала, когда старик попробовал добиться ее благосклонности, она испугалась, тем более, что он подкрепил свои домогательства описаниями ужасных мучений, которые ее постигнут, если она будет слишком строга. На ее крики прибежала более опытная женщина, которая после самых непродолжительных и невразумительных объяснений решила, что обретенная свобода означает благосклонность вожака банды к нежданному клиенту, и без долгих разговоров потащила девчонку в комнату. Девица быстро смирилась с ситуацией, а ее страх перед Луисом сменился отвращением. — Вряд ли вы сможете развлечь меня как следует, старичок, — прошипела она, расстегивая пуговички блузки под немигающим взглядом Луиса. — Если не будешь меня слушать, я попрошу Эль Матадора разрезать тебя на кусочки, — снова начал свои песни Луис. Но в тот момент, когда девица уже готова была распахнуть блузу и покорить Луиса своими прелестями, дверь с треском распахнулась от удара ноги и в проеме, покачиваясь, появился пьяный. Его звали Альфредо. Он был громадного роста и очень широк в плечах. Лицо его с нечистой кожей покрывала безобразная щетина, рот кривился в усмешке, под косматыми бровями сверкал лишь один глаз. Луис решил, что этот разбойник страшнее всех людей, которых ему доводилось видеть. — Ты — тот хитрец, который ускользнул от смерти, сказал Альфредо, ухмыльнувшись. — Эль Матадор спас тебя от солдат, потом что-то спасло тебя от Матадора. Луис вжался в стену, стараясь не быть очень заметным. Девчонка судорожно запахнула блузку и залезла с ногами на кровать. Бандит подошел к ней, сгреб ее за плечи и одним рывком сорвал тряпицу. Увидев ее молоденькие крепкие груди он расхохотался. — Так вот что вас способно порадовать, сеньор? — спросил он у Луиса. — Я отдам ее вам, но вы должны поделиться со мной вашим секретом. — И Альфредо уставился на Луиса своим единственным глазом, налитым алкоголем и бешенством. — Я тоже хочу знать тот могущественный секрет, который заставил Эль Матадора подарить вам жизнь. — Я ничего такого не знаю… — залепетал Луис. — Матадора интересует только одна вещь, — Альфредо перевел дыхание. — Деньги! Вы сообщили ему о том, где есть деньги, много денег. — Я… Едва соображая, что он делает, старик попытался проскользнуть мимо бандита, но тот ухватил его за пончо и швырнул на кровать. Старик упал прямо на девчонку. — Эль Матадор всегда забирает деньги себе. Но мне, Альфредо, это надоело! Ты мне расскажешь, что знаешь, или отправишься в ад! С этими словами Альфредо вытащил два своих револьвера и вытянул их вперед. Луис проворно перекатился на другую сторону кровати и прижался к девушке. Бандит выпалил с обеих рук. Пули пролетели над беззащитными людьми и впились в стену. Девчонка заверещала, старик задрожал еще больше. — Деньги, приятель! — кричал Альфредо. — Выкладывайте или отправляйтесь с вашим секретом в преисподнюю. — Да говорите же ему, дурак! — закричала девушка, пытаясь вырваться из цепкой хватки старика, впрочем не особенно активно, потому что боялась попасть под неверный выстрел. — Говори, старый ублюдок, он сейчас убьет нас обоих! Альфредо снова нажал на курки. Потом еще, еще и еще. Пули пролетали так низко, что старику и девушке казалось, что они обжигают их. — Тайну! — рычал Альфредо. Он взял прицел ниже и пули вонзились у тела девушки, выбив облачко пыли из перины. На следующей попытке револьверы издали по сухому щелчку. Альфредо отшвырнул разряженное оружие и шагнул к кровати, на ходу вытаскивая нож. Внезапно всю комнату заполнил грохот выстрела из мушкетона. Масляная лампа, свисавшая с потолка, разлетелась острыми осколками, а ее каркас, слабо звякнув, упал на пол. Альфредо замер на месте. Потом повернулся к двери и своим единственным глазом встретился с упорным горящим взглядом вожака. Это подействовало на разбойника, как удар молотом. Нож выпал из ослабевших пальцев. Бородач медленно опустился на колени, его руки сплелись в жесте отчаянной мольбы. — Эль Матадор, я хотел только посмеяться над ним и над девчонкой. Губы Матадора сложились в жесткую улыбку. — А теперь мы посмеемся над тобой. В этот момент Эдж достиг верха стены и, порядком попотев за время восхождения, оказался на грани своих физических возможностей. Он, конечно, слышал стрельбу в доме на краю площади, но не придал ей никакого значения, не без основания полагая, что это его мало касается. Он висел на высоте чуть меньше двадцати футов, уперевшись плечами в стену церкви. Все что ему теперь оставалось, это уронить ноги и, прежде чем падение станет беспорядочным, схватиться за край стены. Но перед тем как приступить к этому почти цирковому номеру, он решил передохнуть и, закрыв глаза, ждал пока его сведенные усталостью руки наберут необходимую силу. — Гринго не боится упасть? Эдж открыл глаза. Слова, произнесенные мягким голосом, принадлежали одному из бандитов, который рассматривал американца, чуть склонив голову. Он загораживал солнце, и в ореоле жгучих лучей его лицо казалось бесконечно далеким. — Я упражняюсь подобным образом каждое утро, — с расстановкой проговорил Эдж. — Это помогает поддерживать форму. — А мне кажется, что вы и так в форме, а усиленные тренировки вам могут повредить. — Бандит перехватил ружье за кончик ствола и резко ударил прикладом по ноге Эджа. Нога соскользнула со стены, Эдж потерял равновесие, тяжело свалился на землю и ушиб спину, потеряв на некоторое время дыхание. — Впрочем, если я не прав, вы можете повторить это упражнение после обеда, — расхохотался бандит наверху. — Я все еще буду здесь и прослежу за вашей формой. Патрульный на стене вдруг отвлекся от разбитого американца, его внимание привлекло оживление, царившее на площади. Там вопил одноглазый, уверяя Матадора в своей невинности. Недавние товарищи вытаскивали его на середину площади. Слова оправдания, прорывавшиеся сквозь рыдания, никто не слушал. Руки несчастного Альфредо связали спереди веревкой, другой конец ее вытянули вперед чтобы большее число людей могло за нее взяться. Эль Матадор, прислонясь к стене таверны, выстрелил в воздух из револьвера, и по его сигналу вся банда перешла на резкий и недружный бег. С вытянутыми руками Альфредо не мог долго сохранять равновесие, когда в углу площади почва стала особенно неровной, он споткнулся и упал вперед. Его тело, подпрыгивая на неровной выжженной земле, потащилось дальше. Бандиты только теперь начали настоящее веселье, хохоча во все горло и стреляя в воздух. Прежде чем их запал выдохся, они сделали два полных круга. На третьем круге они бежали уже без прежней прыти, поглядывая на вожака. Но и того пути, который они проделали, было достаточно. Одежда Альфредо была изодрана, на теле пыль запеклась от крови. Даже его физиономия была разодрана от лба до шеи, потому что он несколько раз ударился об утоптанную поверхность площади. Пошатываясь, он поднялся и предстал перед вожаком, ожидая приговора. — Мы — банда! — провозгласил Эль Матадор. — Я предводитель, и ни перед кем не буду отчитываться, а поступать буду так, как считаю нужным. А ты, Альфредо… Губы Альфредо зашевелились, но он не издал ни звука. Эль Матадор вытянул руку и указал на два столба, вкопанные перед таверной, у которых должны были кончить свои дни Эдж и Луис. — Растянуть там! И приведите самого злого быка. Через несколько минут, когда Эдж пришел в себя, дотащился до выхода из церкви и выглянул на площадь, Альфредо был привязан между столбами. Руки его были притянуты к верхушкам, а ноги растянуты к низу столбов. Несчастный упал бы, если бы не веревки вверху. Кроме Альфредо на площади остался Эль Матадор. Он стоял у левого столба, заложив руки за спину. Эдж был озадачен происходящим, тем более, что большая часть бандитов залезла на стены. Внезапно появился Мигель. Он скакал на своем жеребце с такой скоростью, словно сама смерть хватала его за пятки. За ним выскочил громадный черный бык. Всадник и лошадь исчезли с площади в одной из узких боковых улочек, а бык, хрипя от ярости, описал широкий круг по пустынной площади, взрывая землю под одобрительные крики зрителей со стены и привалился к стене. На площадь опустилась тишина. И когда она стала почти давящей, раздался уверенный и негромкий голос: — Хей, торо! Налитые кровью глаза быка остановились на крохотной фигурке Эль Матадора, который вышел в центр площади, размахивая перед собой красным полотнищем. Бык засопел еще громче и ударил копытами в землю. Альфредо застонал.