- Я хотел бы, приложить усилия, с целью реабилитации господина Воронова и, по возможности, заменить его в том деликатном деле, в котором он брал обязательство оказать вам содействие. - У вас есть рекомендации? - Генрих Готлибович, вы, наверное, сейчас так не смешно пошутили? Когда мне надоест эта проза жизни, я обязательно нацеплю себе на спину аттестацию с последнего места службы и выйду на улицу, после чего на встречу с Создателем я отправлюсь очень быстро. - Тогда я очень сомневаюсь, что вы можете быть мне чем-то полезным, господин Котов! - А я очень сомневаюсь, что вам есть что терять, господин консул. Но, в любом случае, решать вам. Я встал и коротко поклонившись, двинулся к выходу. За шаг до двери, ведущей в коридор, меня остановили. - Простите, господин правовед, у вас там в кармане что? Пистолет? - Целых три, господин консул. А что? Имеете возражения? - Но, почему, моя охрана… - Меня не обыскала? Не знаю. Или немецкий орднунг, иногда, не срабатывает, или посчитали достаточным того господина, что старается не дышать за портьерой. Но, вообще, глупо. Портьера колышется от плохо прикрытого окна, четко облепляя силуэт за тканью, да и человек может простудится от сквозняка. - Пауль, можете быть свободны. Из-за шторы вышел мужчина, брат -близнец привратника и, мазнув по мне запоминающим взглядом, промаршировал в коридор, неплотно закрыв дверь за собой. - Пожалуй я соглашусь с вашими доводами и попробую предоставить вам возможность продемонстрировать ваши таланты… - Судя по построению фразы, вы, господин консул, родились в России? - Это не важно. Перейдем к вашему заданию… - Хотелось бы предварительно оговорить гонорар. - Прекрасно. И какой гонорар вы желаете получить? - Я полагаюсь на покойного господина Воронова. - Да? Пятьдесят рублей за визит, пятьсот рублей и десять банок рыбных консервов в случае положительного результата. - Любого положительного результата? - Что значит — любого? Потрудитесь объясниться. - Судя по всему, у вас что-то украли? Я не могу гарантировать возврат всего похищенного у вас имущества. Но, я считаю, что работа будет считаться выполненной, если я укажу на виновного в совершившемся. - Виновного я и так знаю. Это начальник моей охраны, что при стрельбе под окнами, запаниковал и допустил, что черный ход остался без охраны. — Господин консул, я не трактую настолько широко понятие виновный. Я имею ввиду непосредственного исполнителя преступления. — Господин Котов, сразу предупреждаю, что если вы мне заявите, что виновен какой-то Ванька Каин, что обитает где-то в бараках за Лаврой, я на это не куплюсь. - Нет, это будет конкретный человек. - Человек без имущества меня интересует мало. Но хорошо, пусть будет половина от гонорара успеха если вы найдете только исполнителя и передадите его моим парням. - Договорились. - Прошу… - Да, но после расчета. Я прибыл, следовательно уже заработал пятьдесят рублей. - О, майн готт! — немец под личиной норвега отодвинул ящик стола и кинул на стол несколько купюр: — Только не говорите мне, что уже поздно и время на розыск упущено. - Благодарю за скрупулёзное следование букве нашего договора. — я аккуратно сложил деньги в карман: — Готов проследовать к месту происшествия. Местом совершения злодейства был зал, вход в который перекрывала большая остекленная дверь, запираемая на, несерьезного вида, врезной замочек. Возле двери стоял, замерев в строевой стойке, еще один страж, молча посторонившийся, когда мы подошли. В настоящее время часть остекления было выбито, обстановку комнаты за дверью закрывала тяжелая занавески, висящая сразу за дверью внутри. Генрих вытащил небольшой ключик, щелкнул замком и, толкнув дверь, попытался войти в комнату, пришлось хватать его за фалды. - Прошу вас остаться снаружи, пока я осмотрюсь. Консул саркастически хмыкнул, но остался топтаться на пороге. Комната была вытянутой прямоугольной формы, освещаемая одним большим окном. Центральную часть помещения занимал большой застекленный шкаф и, покрытый зелёным сукном, двухтумбовый стол темного дерева. Дверцы шкафа были распахнуты, на полу лежало несколько альбомов в переплетах из толстой кожи. В распахнутом альбоме, что подбитой птицей, распростерся лежал на полу, в специальных бархатных кармашках, лежали около полусотни монет. Как я понимаю, злоумышленник, пользуясь стрельбой за окном, разбил остекление двери, вынул осколки из фрамуги и засунув руку во внутрь, открыл замок с обратной стороны. Такой способ говорил о том, что злоумышленник или наводчик, хоть раз, но побывал ранее в этом помещение, так как снаружи наличие задвижки с тыльной стороны замка не было видно. - В комнату после кражи входили? - Конечно входили! — германский резидент под дипломатическим прикрытием возмущенно хлопнул себя по бедрам. - И очень плохо! Сильный фонарь есть? На этот раз, консул растерянно замотал головой. - Какие же вы… дипломаты без сильного фонаря? Я попытался рассмотреть пол, полку и стеклянную дверцу шкафа под разными углами, но все поверхности были тщательно вытерты. Ручка дверок шкафа форму имели очень сложную, не с моими знаниями было искать здесь полезную информацию. - Где осколки стекол из двери? - Не знаю, наверное горничная выбросила… - Надо узнать. Где, по-вашему, господин консул, преступник проник в квартиру? - Через чёрный ход, там выломана дверь. Плотник обещал быть только завтра. - Пойдемте посмотрим. Косяк двери и сама дверь имели свежие следы взлома, так что, с лестничной площадки, через образовавшуюся щель, была видна обстановка кухни, что соседствовала с «черной» лестницей. Я вышел на узкую лестничную площадку, куда выходила дверь соседней квартиры. Смесь могучих ароматов угольной пыли, табака и кошачьей мочи, давали мне однозначный ответ о тщетности применения здесь даже знаменитого Трефа. - Господин консул, прошу вас покинуть кухню и проследить, чтобы все ваши люди тоже отошли отсюда, мне необходимо провести следственный эксперимент посредством релокации произошедших событий. Псевдодипломат смерил меня подозрительным взглядом, покатал в сознании странное слово «релокация», но кивнул и, нехотя, вышел из кухни. Судя по всему, взлом двери имитировали с помощью могучей кочерги, размерами сходной с гвоздодером, что стояла у печки, занимавшей треть помещения кухни, уж больно хорошо она входила в глубокие следы взлома на дереве двери и косяка. Следовательно, кто-то очень старательно изобразил проникновение в квартиру снаружи. Но, самое интересное было не это, а то, что широкая металлическая задвижка не имела свежих царапин на наружной поверхности, и вообще, дверь ломали несколько ниже запора. В то же время, придерживая дверь снаружи, за ручку, невозможно удержать дверь в закрытом положении и оставить такие глубокие борозды. Я не мог себе представить, чтобы кто-то, в одиночку, рискнул снаружи ломать запертую дверь черного хода, а потом вернулся через парадное, с кочергой наперевес. Логика говорила, что у злоумышленника был сообщник, что запер за ним дверь, а потом, после имитации следов взлома, вновь впустил его во внутрь кухни. - Генрих Готлибович, что с осколками стекла? Выяснили, куда они делись? - Акулина! — неожиданно для меня, гаркнул консул и, через несколько секунд, раздались звуки быстрых шагов. В этом царстве суровых мужчин нашлась одна симпатичная барышня. Акулина была в меру сбитая, с достойными формами, что угадывались под темным, в пол, платьем. - Что угодно, ваше сиясь… — барышня, скороговоркой бормоча приветствие, смотрела в пол. - Ты куда дела стекло из моего малого кабинета? - Простите, ваше сиясь, испужалась идти выбрасывать, на улице ужасть, как из ружей палят… - Ты молодец, Уля, что не пошла мусор выносить, твой барин тобой очень доволен и хочет дать тебе денюжку. — вмешался я. — Да? — скептически покосился на меня Генрих. — Я, я! Натюрлих! — вырвалось у меня. - У вас господин Котов качественно поставленный турецкий акцент. — польстил мне хозяин дома и, скривившись, дал девушке какую-то купюру. Имя: Петр Степанович Котов Раса: Человек Национальность: вероятно Мексиканец Подданство: гражданин мира Вероисповедание: православный