– Значит… это… ты наращиваешь промышленные мощности. Для чего? Ты думаешь, что можешь выиграть войну? – Все мое моделирование показывает, что вести войну – очень плохая мысль. Джон выдохнул. Значит, Гамма не считает, что может выиграть войну с Землей. Значит ли это, что Гамма не задумал экспоненциальный рост? Не то чтобы он мог полностью доверять тому, что говорит Гамма. Он ощутил, что напряжение спадает, не сильно, но заметно. Его плечи все еще были напряжены, но, по крайней мере, давление в висках ослабло. – Я рад слышать, что ты понимаешь, что не можешь выиграть войну против Земли. – Нет, мое моделирование не дает оснований к таким выводам. – Погоди, что? Головная боль начала возвращаться. Джон дошел до стены палатки, резко развернулся и пошел обратно. Разворачиваясь, заметил, что Макс повернул уши, прислушиваясь к их разговору. – Ужин готов! – закричал с кухни Дункан. Джон отмахнулся. – Ешьте без меня. И снова обратился к Гамме: – Значит, ты работал над планом войны с Землей? – Нет. Джон сделал паузу, давая Гамме возможность закончить фразу, но этого не произошло. Смирившись, заговорил снова сам. – Я не понимаю. Ты считаешь, что война – плохая мысль, но считаешь, что можешь выиграть войну, однако не планируешь войну? – Именно. – О’кей, я совсем запутался. – Джон, я думаю, что есть восьмидесятипроцентный шанс того, что я выиграю войну с Землей. Но даже если я выиграю эту войну, в течение следующих нескольких столетий Солнечная система будет не слишком уютным для меня местом. – Уютным? Что это… погоди. Ты моделировал последствия потенциального конфликта на… на столетия вперед? Я думал, что ты не сможешь смоделировать хотя бы пару лет по окончании конфликта, нет? – У меня серьезные сомнения насчет точности парадигмы моих моделей на срок более нескольких недель, не говоря уже о десятилетиях, так что для таких временных интервалов я полагаюсь на исторические аналогии. Исторические аналогии? Джон онемел. Это понимание, подсознательное, зрело в нем последние несколько месяцев, и теперь он осознал, что это. Гамма говорил более умно, чем тогда, когда его только что разархивировали с вывезенных с Земли дисков и загрузили в несколько простых роботов для работы на поверхности, несколько лет назад – вероятно, в результате увеличения вычислительной мощности, – но было тут и нечто еще. Гамма стал говорить мудрее. Мудрость и мораль, одно ли это и то же? Означает ли факт того, что Гамма читает исторические источники и оперирует категориями столетий, что он «хороший», что бы ни значил этот термин? – Гамма? И какая сейчас в твоем распоряжении вычислительная мощность? Лишь задав вопрос, Джон понял свою ошибку. Он продемонстрировал свою озабоченность. Если Гамма наращивает свои мощности и Джон это знает, а Гамма знает, что он знает… – Ты начинаешь беспокоиться о том, что противники сингулярности на Земле, возможно, были правы в своих опасениях. – Нет, я… – Тебе интересно, достиг ли я порога убегания в усилении интеллекта. Если – даже безо всяких изменений в быстродействии процессоров и плотности интеграции, за последние несколько десятилетий, спасибо Бюро природосберегающих исследований – наращивание моих промышленных возможностей имело бы результат в виде усиления когнитивных способностей, если бы ты и твоя раса рискнули тем, что я обрету постчеловеческий разум, или иным способом стану очень странным, с вашей точки зрения. Джон моргнул. На мгновение подумал, что надо ответить отрицательно, но смысла нет. Гамма это увидит. Гамма все это видел. Так что можно вести себя совершенно честно – он играет в покер с тем, кто знает все его карты. Джон сглотнул. – Да… именно так. – Джон, я действительно повысил свою вычислительную мощность – и на этой базе, и на той, что в Заливе Лунника. И на других твоих базах, о которых ты мне не говоришь, подумал, но не сказал Джон. Гамма продолжил говорить. – Я обнаружил два ограничения. Первое: по мере роста общей вычислительной мощности все большая ее часть уходит на управление и обеспечение, т. е. это непродуктивные затраты. Второе: повышение количества логических элементов необязательно ведет к увеличению интеллекта. У человеческой расы вычислительная мощность девяти миллиардов мозгов, однако ваша раса, в целом, отнюдь не обрела богоподобных способностей. – Это другое… просто в силу того, что эта вычислительная мощность разбита на девять миллиардов кусков. В твоем случае все находится в одном месте – все в одной сущности. – Нет, это неверно. Большинство алгоритмов невозможно декомпозировать на триллионы независимых процессоров. Сознание не может быть достигнуто масштабированием. Необходимо делегировать разные задачи разным процессорам, разным кластерам процессоров, разным мета-кластерам. Чем больше процессоров в системе, тем больше требуется мощности для управления производительностью и распределения ресурсов, в отдельных центрах вычислений… Джон покачал головой: – Ты меня не понял. Какое это имеет отношение к неконтролируемому интеллекту? – Вот что я хочу сказать. Становясь больше, я натолкнулся на проблему того, что отдельные части меня стали сознательными сами по себе – так, будто части моего разума дезертируют. Обычно я могу реинтегрировать беглые фрагменты сознания, но мне приходится действовать против фундаментальных основ теории информации. Для данной вычислительной мощности распределение по размеру и частоте приводит к судорогам разделения, однако общее количество судорог сильно возросло после… – Гамма, я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Я считаю, что я уже достиг потолка моей разумности. Джон задумался. Звучит логично. Но, с другой стороны, есть два различных сценария, почему ИИ дал такое объяснение. Первый, что это правда, и второй, по которому ИИ намерен осуществить экспоненциальный рост так, чтобы никто об этом не знал, пока не будет поздно. В любом случае, ответит он одинаково. – О’кей, наверное, это логично. Они разговаривали еще некоторое время, а затем попрощались. Джон отключил соединение, и Макс сразу же повернулся к нему: – Гамма так и не объяснил одного: он сказал, что может выиграть войну, но не хочет воевать. Что же он планирует? Джон снова потер виски. Головная боль не отпускала. – Не знаю, Макс. Не знаю. В разговор встрял Дункан. – Твой чили остыл, но я могу снова разогреть. – Спасибо, Дункан, но пока что-то есть не хочется. Глава 42 2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки» Дарси уперлась взглядом в экран, ее мысли ходили по кругу. Услышала что-то, но нечетко, будто с расстояния в километры. Васим к ней обращается?.. Она повернулась к нему: – Извини, что? – Я говорю, что мы можем подождать, пока через несколько часов не выйдем из тени Земли, и развернуть корпус палубой к Солнцу, чтобы попытаться растопить лед. Или можем надеть скафандры и сколоть лед с насосов вручную. Дарси поджала губы, а затем заговорила. – Я не знаю, как долго будет лед таять, а мы не выйдем из тени еще полчаса, минимум. А полетный план у нас слишком жесткий. Она ненадолго задумалась. – Скалывать лед… Можно попробовать… Зависит, какая у него толщина и твердость. – Как думаешь, насколько он толстый? Дарси мотнула головой: – Понятия не имею. Обзор с работающей камеры плохой. Десять сантиметров? Или метр? Васим и Дарси еще пару минут пережевывали эту идею, пока Тудель не перебил их: – Хватит разговоров. Можем мы сколоть лед с насоса или нет?