Двое бойцов наставили на Дэна автоматы, третий заломил мне руку за спину. Я позволила ему это сделать, потому что понимала — в такой ситуации лучше не сопротивляться, иначе можно пострадать. Когда вооруженные парни выполняют задачу по захвату преступников, они хватают всех без разбора, в случае сопротивления могут выстрелить. Я запоздало заметила, что медсестре тоже заломили руку за спину. Девчонка только развязалась, и снова ее свобода оказалась ограниченной. Бойцы вневедомственной охраны застыли, как сторожевые псы в ожидании команды своего хозяина. На склад зашел их командир, огляделся, оценил обстановку, потом скомандовал: — Женщин отпустить! Бойцы повиновались. Майор подошел ко мне практически вплотную и спросил: — Что здесь произошло? Коротко и без соплей. — Маньяк взял в заложники медсестру. Я ему помешала. — А ты кто? — поинтересовался майор. — Телохранитель. — Чей? — Коротко объяснить не получится. — Документы есть? — спросил старший по званию. — В сумке. Майор наклонился, поднял сумку и извлек из нее мой смартфон, из которого доносился голос Наумченко: — Алло! Это старший следователь юстиции… Алло! Меня кто-нибудь слышит? — Алло! С вами говорит майор Дыбов. А вы кого рассчитывали услышать? Ответа не последовало, потому что мой смартфон разрядился. Дыбов пожелал услышать от меня, что все-таки произошло. — Этот человек, Ставрогин Денис Денисович, мстил за смерть своего отца, который погиб еще до его рождения в результате несчастного случая. На его счету как минимум шесть трупов. — В тот момент, когда я это произнесла, Дэн ухмыльнулся, значит, я занизила число жертв. — Сам он числится погибшим в Чечне и, по всей видимости, живет под чужим именем. Дыбов дал команду своим бойцам, и те стали профессионально, больно и при этом не оставляя на теле следов, избивать его. — Довольно, — сказал майор, когда Ставрогин потерял сознание. — Я пойду? — робко спросила медсестричка. — Назовите свою фамилию и можете быть свободны. — Смирнитская. — Ваша фамилия? — обратился ко мне Дыбов. — Охотникова. — Тоже можете быть пока свободны. Уже на выходе я увидела охранника, которого мне пришлось вырубить. — Извините, — сказала я ему, — у меня просто не было другого выхода. — Да чего уж там, — сказал тот, — я сам виноват, надо было выслушать вас. * * * В андреевскую усадьбу я вернулась часа в три. Лизаветы в ее комнате не оказалось, и я спустилась на кухню. Надя мыла посуду. Увидев меня, она спросила: — Женя, обедать будешь? — Не откажусь. А где Елизавета Константиновна? — Гуляет по парку, должно быть. Я вышла на свежий воздух, огляделась — Андреевой нигде не было видно. Пока Надя накрывала на стол, я решила прогуляться до беседки. Подойдя ближе, я услышала женский голос и заглянула туда. Клавдия со Степаном сразу же отодвинулись друг от друга. — Простите, что помешала, но я думала, что здесь Лизавета. — А разве ее нет в доме? — удивилась Клава, при этом она упорно не смотрела мне в глаза, как и Степан. — Мне интересно, кто еще должен вас укусить — пчела, змея, скорпион, чтобы вы мне рассказали правду? — Я напомнила о событиях, произошедших в первое утро моего пребывания в этом доме. — Какую правду? — уточнил садовник. — Где Елизавета Константиновна? Она снова уехала в город? Клавдия со Степаном непонимающе воззрились на меня. — Меня кто-то искал, или мне послышалось? — раздалось за моей спиной. Я оглянулась. Позади меня стояла Лизавета. Я, конечно, уже привыкла к ее внешним трансформациям, но сейчас она снова смогла меня удивить. — Вы покрасили волосы? — Да, захотелось что-то изменить в своей жизни. Я еще никогда не была брюнеткой. — Значит, вы все-таки ездили без меня в город? — Нет, мне Надя помогла покраситься. А ты как съездила? — Удачно. Пока мы шли от беседки к дому, я успела коротко рассказать о том, что произошло в поликлинике. Подробности мы оставили на послеобеденное время. * * * Вечером мне позвонила тетушка. — Женя, наконец-то я до тебя дозвонилась, — сказала она с легким раздражением. — То у тебя номер занят, то ты недоступна… — Да, у меня был очень важный длинный разговор, а потом смартфон разрядился. А ты чего звонила? Что-то случилось? — Я хотела сказать тебе, Женя, что испекла торт, — в голосе моей тетушки прозвучали нотки торжественности и даже хвастовства. Я не могла взять в толк, с какой стати тетя Мила решила сообщить мне о таком рядовом событии. Торты она пекла часто — и для того, чтобы меня побаловать, и в подарок своим приятельницам. — Бисквитный или песочный? — спросила я, чтобы поддержать разговор. — Готический, — с придыханием ответила тетушка. — Какой? Готический? Я не ослышалась? — Нет, Женя, ты все правильно услышала. Я долго думала над твоей просьбой. То, что мы учились с Петей Калистратовым в параллельной группе, не давало мне никаких привилегий в общении с этим чиновником. Но потом я вспомнила одну деталь — он большой любитель сладкого. У меня возникла идея, что можно задобрить его тортиком, изготовленным в готическом стиле. Честно говоря, мне давно хотелось попробовать новомодный рецепт сливочного крема с активированным углем, а тут подвернулся подходящий случай. Коржи шоколадные, а вот крем и глазурь — черные. Женя, это надо было видеть! — восторженно говорила тетя Мила. — Я сверху еще паутину и черепа нарисовала. В общем, с таким тортиком только Хэллоуин отмечать, впрочем, для рядового готического чаепития тоже подойдет. Вот я и звонила тебе, чтобы ты передала этот торт проштрафившемуся готу, дабы он подмаслил Калигулу. — Тетя Мила, ты прелесть! Я сейчас заеду к тебе за этим тортиком. — Женя, остынь. Во-первых, это не тортик, а торт на два с половиной килограмма, а во-вторых, у меня его уже нет. — Как это нет? А где он? — Моя тетушка молчала, и я выдвинула свою версию: — К тебе что, приходили подружки, и вы разыграли его? — Нет, я отнесла его. — Как отнесла? Куда? — Я не смогла до тебя дозвониться и решила сама отнести торт Калистратову. Пошла в комитет, в котором он работает, позвонила Петру по внутреннему телефону, представилась и попросила спуститься ко мне. Он был заинтригован моим визитом, поэтому спустился. Женя, ты бы слышала, какую я чушь несла о том, что Жук мой племянник, что он очень сожалеет о случившемся. В конечном итоге я вручила Калистратову торт и сказала, что это взятка за то, чтобы мой племянник вернулся в клуб. Я не могу описать тебе словами, как менялось выражение лица у Калигулы, когда он меня слушал, но когда я открыла коробку и показала свой торт, эмоция была положительной. Я тебе, Женя, больше скажу, он был в восторге! Петя позвонил своему водителю, чтобы тот забрал у него коробку, а мне сказал, что Жук прощен и может возвращаться в клуб. — Тетя Мила, надеюсь, ты сфотографировала это произведение кулинарно-готического искусства?