– Назначение Натаниэля? Я кивнула. – Это не особенно сложно. В Санктуме до сих пор не было надлежащего руководства. Были только ответственные… за школы, строительство, питание. Все они символически передадут Натаниэлю свое правление. И потом он станет главой города. И вместе с тем он станет единовластным правителем. Я внутренне вздохнула. – А сейчас ты мне расскажешь, почему так важно было дождаться этого праздника? – Я уже задавался вопросом, не прекратила ли ты выжимать меня, словно тряпку, – произнес Бэйл, улыбаясь. – А ты этого хочешь? Бэйл скользнул по мне взглядом: – Я еще не совсем уверен. Мы прошли последний поворот и увидели скопление грундеров, стоявших перед деревом в ожидании открытия дверей. На всех была красивая одежда: костюмы, бальные платья, половину из которых явно сшил Аллистер. Прежде чем приблизиться к толпе, Бэйл взял меня за руку и повернул к себе. – Я должен выяснить, что Натаниэль планирует сделать со своей армией, – тихо произнес он. – Я знаю, что его сильно задело то, что Вудроу… что муж твоей тети не может больше помогать ему освобождать грундеров. Натаниэль, в принципе, хороший человек, но он придает слишком большое значение тому, чтобы его ценили и уважали. В городе его любят за то, что он организует освобождение из зон. Я думаю, он боится потерять эту возможность. Я уставилась на Бэйла: – Он сказал мне, что армия предназначена лишь для защиты города. Ты думаешь, он хочет нападать с ее помощью на зоны? – Рано или поздно он почувствует, что вынужден это делать. – Бэйл скорчил недовольную гримасу. – Кто и как использует свою власть, видно, только когда он начинает обладать ею. И прежде чем мы пойдем, я должен знать, с кем я связался. Я нахмурилась: – Зачем? Чтобы затем покинуть Санктум? – Если Санктум станет центром очередного восстания, я не смогу больше здесь оставаться. Как ты думаешь, что они могут со мной сделать? – Он пристально посмотрел на меня. – Наше с тобой умение – это чертовски мощное оружие. Я осмотрелась по сторонам. Город выглядел таким мирным. Я вспомнила слова Сьюзи о том, что все здесь были счастливы, потому что никому ничего не угрожало. Да, как все же обманчив бывает внешний вид. Но прежде чем я начала размышлять об этом, Бэйл уже подтолкнул меня дальше в сторону входа. Семь вещей, которые я ну никак не ожидала увидеть внутри полого дерева, пусть и такого огромного: люстра, большие столы с разнообразными закусками, фонтаны, мраморные статуи до потолка, официанты с серебряными подносами, оркестр и водопады. Только подойдя ближе, я поняла, что это была не вода, а лепестки цветов, струившиеся по стенам сверху вниз. Я ощущала себя Алисой в Стране чудес, упавшей в кроличью нору и теперь пытающейся разобраться в вещах, которые невозможно было объяснить здравым смыслом. Как только мы с Бэйлом вошли в зал, его тут же куда-то увели. Я не узнала грундеров, которые увлекли его с собой, но, как в случае с Джейсоном, я была уверена, что Бэйл вызволил их из зоны и доставил в Санктум. Через некоторое время вокруг него уже толпились десятки мутантов, и Бэйл, поймав мой взгляд, пожал плечами, словно извиняясь. Его место рядом со мной тут же заняла Сьюзи, которая, как всегда, находилась в приподнятом настроении и отвечала на каждый из миллиона моих вопросов о празднике. Я узнала от нее, например, что люстра раньше принадлежала одному пожилому мужчине, который, проживая в Испании, изготавливал люстры для королевского дома, а сейчас оказался в Санктуме, после того как влюбился в женщину-грундера. Мраморные статуи были сделаны в каменоломнях, расположенных вокруг горной цепи. Питание организовали разные пекари, мясники и повара Санктума. А фонтаны? Ну в городе проживало много мастеров. Но самым невероятным мне показались водопады из цветочных лепестков. В галереях, находившихся под потолком главного зала, я заметила несколько грундеров, чьи головы сплошь были усыпаны цветами. Лепестки, которые скользили по стенам в зал, легко отрастали у них снова и снова и, едва коснувшись земли, увядали и растворялись в воздухе. Натаниэль не обманул, когда говорил о том, что праздник обновления был грандиозным событием для жителей города. Сотни из них находились сегодня в этом зале. В основном это были дети и пожилые, а судя по многочисленным лестницам, полукругом ведущим по бокам вверх, на ветках было еще больше гостей. В начале зала на небольшом возвышении находилась платформа, которая выполняла роль сцены. На ней в настоящий момент стояли музыканты с гитарами и скрипками и даже рояль. Там же я увидела трибуну, поэтому предположила, что чуть позже Натаниэль выступит с обращением к жителям города. Когда спустя какое-то время в дереве собраний появился герой часа, в зале наступило почтительное молчание. На Натаниэле был темный костюм с ярким орнаментом, который эффектно подчеркивал его мускулистое тело. Оглядывая присутствующих, Натаниэль на мгновение задержал свой взгляд на мне, и я ощутила себя маленьким грызуном, который попал в поле зрения хищной кошки. Только сейчас я заметила, как много среди присутствующих было грундеров с бритыми головами. И вообще, казалось, что «Зеленый трепет» был повсюду, не только среди толпы, но и на стенах, где висели многочисленные плакаты с нарисованным на них зеленым пламенем. Я не знала, что обо всем этом думать. Одна часть меня хорошо понимала Натаниэля и Робура. Угроза извне наверняка так тяжело давила на их плечи, что выдержать это было сложно. В город уже доставили множество детей, которых нужно было защищать, а кто-то еще только ждал своего освобождения из зон. И все-таки… У меня создалось ощущение, что на свет рождается новая «Красная буря». Сьюзи вовсю старалась отвлечь меня от моих мыслей. Действительно, праздник был похож на неповторимый сон, в который я с удовольствием провалилась бы, чтобы на пару дней забыть, в какое сумасшествие превратилась моя жизнь. Мы пробовали на вкус тысячи легких закусок, рядами выложенных на огромных столах, хватали напитки с подносов, которые официанты то и дело проносили мимо нас. В какой-то момент Сьюзи даже увлекла меня на танцпол и рассмеялась, когда увидела под платьем Алли-стера мои сапоги. – Следи за тем, чтобы он этого ни в коем случае не увидел, – захихикала она и развернула меня на месте. Только когда я обнаружила себя в центре внимания, мой сон разрушился, как карточный домик. В принципе, я уже ловила на себе любопытные взгляды, когда вошла в зал под руку с Вэйлом. Тут и там люди останавливались, перешептываясь. Некоторые показывали на меня пальцем, и было понятно, что их привлекало отнюдь не мое вечернее платье. Ощущения были такими же, как после моей победной гонки, когда все кандидаты смотрели на меня, словно не зная, восхищаться ли им или сомневаться. Здесь было то же самое. На меня смотрели со всех сторон так, будто Аллистер украсил мое платье не узором в виде вихря, а знаком Convectum. Интересно, знают ли они, кто я? Опять-таки Сьюзи говорила о том, что видела меня по телевизору, значит, другие тоже знали о вихревой гонке. Те, у кого был доступ к информационным каналам, знали меня в лицо. Когда мне надоело это пристальное внимание, я сказала Сьюзи, что хотела бы немного подышать свежим воздухом. – Но через четверть часа начнется церемония! – возразила она, и я действительно увидела, как грундеры на сцене уже готовились к торжественному действу. Натаниэль еще находился в толпе и явно наслаждался тем, что его окружало такое количество народа. Его было видно издалека благодаря многочисленным кольцам и цепям. Не хватало только короны на голове. Я улыбнулась, извиняясь: – Расскажешь мне потом, как все прошло. Несмотря на протесты Сьюзи, я ушла на один из верхних этажей. Я не горела желанием наблюдать за самовосхвалением Натаниэля. Кроме того, на огромных платформах, протянувшихся над толстыми ветками, было мало людей. Я прошла немного вперед, пока не осталась одна, и прислонилась к перилам. В ветках большого дерева что-то щебетало и гудело. До меня доносились приглушенные звуки музыки и голосов. Из листьев дерева вдруг появилась небольшая птица. Вокруг ее голубоватых крыльев росли листья, но, несмотря на это, она двигалась легко и безмятежно. Она уселась передо мной на парапет и защебетала, наклонив голову и наблюдая за мной. – Ну, что же ты за красота такая? – прошептала я и моргнула от удивления, когда она прыгнула мне на руку. Неужели все мутировавшие звери были такими доверчивыми? – Я еще никогда не видела такой, как ты, – разговаривала я с птицей. Я подняла руку, чтобы она могла улететь, и долго наблюдала за тем, как она порхала между ветками. – Наверное, ты необыкновенный бегун, Элейн Коллинз, – произнес кто-то за моей спиной, и я сначала вздрогнула, но затем расправила плечи и обернулась назад: – И почему? Натаниэль встал рядом. – Ты разговариваешь с животными-мутантами, – сказал он. – Ты смогла сделать так, чтобы беглый мальчик-грундер снова начал говорить. И, если меня не обманывают мои глаза, вы с Бэлиеном стали очень хорошими друзьями. Я сжала губы. Мне сразу же стало понятно, на что он намекал. – Тебя это не касается. Натаниэль усмехнулся, выпустив при этом из руки несколько корней, будто бы неспециально, словно это помогало ему размышлять. Совершенно завороженная, я наблюдала за тем, как эти отростки ползли к ближайшей ветке и постепенно сливались друг с другом, образуя скворечник. Я устало прислонилась к перилам. Необычайный бегун? «Я уже совсем не уверена в том, хотела ли я и дальше оставаться бегуном», – подумала я, но все же не решилась сказать об этом вслух. – Разве ты не должен присутствовать при коронации? – спросила я. – Посвящении, – поправил он. – Без меня они и не начнут. Казалось, он был очень этим доволен. – Гилберт в безопасности, – рассказала я ему, хотя думала, что это не имело больше никакого значения. – Если тебя это еще интересует. Он в Нью-Йорк-Сити. Натаниэль кивнул: – Конечно же меня это интересует. Я с нетерпением жду от него вестей. Мои руки обхватили балюстраду. Я искала подходящие слова, что всегда давалось мне с трудом. Что касается риторики, то самой сильной в нашей семье была Лис. – Как ты считаешь, стоит мне сказать ему об этом при встрече? Гилберту, я имею в виду. Скажи, а Санктум останется местом мира, о котором ты говорил? Я увидела, как Натаниэль улыбнулся, словно ожидал этого вопроса. – Желать мира и при этом защищать его – это не противоречие, – сказал он особенно мягким тоном, который напомнил мне голос Варуса Хоторна. – Скажи мне, Элейн Коллинз: а кураториум хоть когда-нибудь думал о том, что ему необходимо противопоставить что-то «Красной буре»? Годные к военной службе грундеры, использующие свои силы для того, чтобы защищать, – вот что я хочу для Санктума.