– Хранил для особого случая, – сказал Люк, выходя из спальни. Глаза Гласс к тому времени уже привыкли к полумраку, и от увиденного сердце в груди забилось быстрее. Люк переоделся в темные брюки и такой же пиджак. Это что, настоящий костюм? Они так редко попадались в Обменнике! Даже мужчинам с Феникса сложно было их добыть. Гласс видела любимого в униформе охранника, серьезного, подтянутого. Видела его в штатском, непринужденного, смеющегося, играющего с детишками в коридорах корабля. Люк в костюме сохранил военную выправку, но держался иначе. Более расслабленно. – Я неподобающе одета, – сказала Гласс, одергивая рукава своей грязноватой рубашки. Люк склонил голову набок и долгое мгновение смотрел на нее. – Ты выглядишь великолепно. В его голосе прозвучала нотка восхищения, и Гласс возблагодарила свечи за их мерцающий свет, скрывший и ее старую одежду, и внезапный румянец смущения. Сделав несколько шагов вперед, она провела пальцем по рукаву Люкова пиджака: – Где ты это взял? – На самом деле это костюм Картера. Его слова заставили Гласс отдернуть руку, словно она обожглась. – Что-то не так? – спросил Люк. – Да нет, все нормально, – быстро сказала Гласс. – Я просто удивилась. Никогда не видела Картера в костюме. Картер, парень постарше, взял Люка к себе, когда тот остался сиротой. Он говорил, что сделал это исключительно из милосердия, но Гласс всегда подозревала, что дело было еще и в дополнительном пайке. Картер был ленив и умел манипулировать людьми, а еще он был опасен. Однажды он попытался изнасиловать Гласс, когда она дожидалась Люка в их общей квартире. Люк, который вообще-то вовсе не был наивным человеком, с детства восхищался Картером и был слеп, когда дело касалось его недостатков. Гласс никак не удавалось заставить любимого увидеть в истинном свете человека, которого тот считал кем-то вроде своего наставника. Люк пожал плечами: – А он и не носил его. Как-то раз ему не хватило рационных баллов, ну я и купил у него этот костюм. На самом деле это было с его стороны очень щедро, в Обменнике он мог бы выручить гораздо больше. «Не мог бы, – подумала Гласс, – потому что его немедленно арестовали бы за перепродажу краденого». Но потом ее кольнуло чувство вины. Картер, конечно, был отпетым негодяем, но теперь он мертв. Казнен за преступление, которого никогда не совершал, и виновата в этом Гласс. В прошлом году Гласс с ужасом обнаружила, что беременна. Законы Колонии, касающиеся контроля за рождаемостью, были очень жестоки. За такое преступление несовершеннолетних отправляли в тюрьму, а всех, кто старше восемнадцати, казнили. Гласс отчаянно пыталась уберечь Люка от наказания и изо всех сил скрывала свое положение. Но, когда все открылось и ее арестовали, она должна была назвать имя отца. Гласс понимала, что, скажи она правду, девятнадцатилетний Люк будет тут же казнен. Запаниковав, она объявила вторым виновником человека, который вгонял ее в дрожь и все равно рано или поздно столкнулся бы с карающим законом – Картера. Люк ничего об этом не знал. Никто на Уолдене и понятия не имел, почему Картера вдруг увели посреди ночи. Во всяком случае, Гласс была в этом убеждена, пока два дня назад Камилла, подруга детства Люка и его бывшая пассия, не стала шантажировать Гласс. Камилла угрожала, что раскроет тайну казни Картера, если Гласс не станет во всем ей подчиняться. – Мы будем есть? – беспомощно спросила Гласс, отчаявшись что-то изменить. Люк поставил на стол две звякнувшие тарелки. – Обед подан. Протеиновой пасты было до смешного мало, но Гласс заметила, что Люк положил ей куда больше, чем себе. Преимущество мизерных порций заключалось в том, что они позволяли Гласс любоваться росписью на тарелках. На одной на фоне Эйфелевой башни была изображена влюбленная парочка, на другой та же самая парочка выгуливала в парке собаку. Люк не знал истории своих реликвий, но Гласс нравилось фантазировать, что его предки заказали эти тарелки во время медового месяца, а потом взяли с собой на борт корабля, как дорогой сердцу сувенир. – Разве не странно переодеваться для того, чтобы поесть протеиновой пасты? – спросил Люк, орудуя ложкой. – Я думаю, нет. Помнится, Уэллс как-то был одержим книгой о знаменитом кораблекрушении. Там все надели лучшие одежды и, пока корабль шел ко дну, слушали классическую музыку. Гласс гордилась тем, что знает этот факт из земной истории, но, вместо того чтобы заинтересоваться, Люк поморщился. – Тебе надо было остаться на Фениксе, – мягко сказал он. – Пробравшись сюда, ты словно вскочила на борт тонущего корабля. Хоть Совет и бросил на верную смерть Уолден и Аркадию, на головном корабле, Фениксе, еще были запасы кислорода. Чтобы быть с Люком, Гласс сбежала с безопасного Феникса на Уолден. – Думаешь, у Камиллы получилось? – спросил Люк, разминая пасту на тарелке. Теперь Гласс чуть было не поморщилась, едва сдержавшись. Когда она проникла на Уолден, бывшая девушка Люка, Камилла, потребовала показать ей, как можно пробраться с корабля на корабль. Гласс заколебалась, зная, что охранники могут и пристрелить тех, кто незаконно вторгается на Феникс сейчас, когда крытый мост заблокирован. Тогда Камилла шепнула ей на ухо самую страшную угрозу, которую только можно вообразить: если Гласс промолчит, Люк узнает всю правду о Картере. Гласс понятия не имела, как экс-подружке Люка удалось вызнать ее тайну, но не стала тратить время на выяснения и рассказала о вентиляционных коридорах, соединяющих Уолден и Феникс. – Надеюсь, да, – отворачиваясь, чтобы не встретиться с Люком взглядом, сказала она. – Для тебя тоже еще не поздно, – заботливо сказал Люк. Он умолял Гласс вернуться на Феникс с Камиллой, но та отказалась. – Ты можешь забраться в вентиляционную шахту и… Гласс уронила ложку на тарелку и сказала чуть резче, чем собиралась: – Нет. Мы с тобой это уже обсуждали. Люк вздохнул. – Ладно, а как насчет этого? – Он набрал побольше воздуха, собираясь продолжить, но встретился глазами со взглядом Гласс и вдруг расхохотался. – Что? – спросила Гласс. – Что тут смешного? – Как ты на меня набычилась! Гласс выпрямилась. – Ну да, я злюсь. И не понимаю, что тут забавного. – Да я уверен, что ты делала именно такое лицо, когда была ребенком и что-то шло не по-твоему. – Люк, ну хватит. Я же серьезно. – И я, – сказал он, поднимаясь со стула. – Иди ко мне. – Протянув руку, Люк потянул Гласс к себе, заставив подняться. – Что, если ты проползешь по вентиляции и просто осмотришься? Если охранники не патрулируют Феникс, ты вернешься и сообщишь об этом мне. Гласс на миг замерла, вглядываясь в лицо Люка и стараясь понять, искренни ли его слова. Может, это просто уловка, чтоб спровадить ее на безопасный Феникс, а потом как-нибудь заткнуть вентиляционный коридор и не дать ей вернуться обратно? – И тогда ты пойдешь туда со мной? Люк кивнул. – Если возле вентиляционного люка не будет выставлена охрана, мы можем попытаться незаметно пробраться в твою квартиру. А потом… – Он прервался. Гласс взяла его за другую руку и сжала ее. Оба они знали, что и на Фениксе их жизнь продлится ненамного дольше. Колония вот-вот развалится, и Феникс тоже останется без кислорода. Наконец Люк прервал молчание: – Может, на Землю пошлют новые челноки. – Что? До того как убедятся, что это безопасно? Вообще-то Гласс не удивилась. Связь Колонии с сотней несовершеннолетних заключенных, отправленной на Землю для того, чтобы проверить тамошний уровень радиации, прервалась. На самом деле подростков было не сто, а девяносто девять, потому что сотой должна была стать сама Гласс, которая сбежала перед самой отправкой. Сердце кольнуло, когда она подумала об Уэллсе. Вот он-то как раз участвовал в этой миссии. Он всегда мечтал отправиться на Землю… Гласс вспомнила, как Уэллс затевал в спортивном зале игры в гладиаторов; это было, когда он увлекался Древним Римом. И как она изображала гориллу-людоеда, когда они играли в исследователей джунглей за кабинетом отца Уэллса. Гласс надеялась, что ее друг по-прежнему жив, что на него не напали плотоядные гориллы… и что он не умирает медленно от радиации. Это было бы еще хуже. Она очень надеялась, что с ними все в порядке. – Других вариантов просто нет, – мягко сказал Люк, изучающе глядя на любимую. – Тебе надо было оставаться на челноке, тогда у тебя был бы шанс. – Просто получилось так, что тут осталось кое-что очень для меня важное. Люк протянул руку и скользнул пальцами по цепочке с медальоном, который он подарил Гласс на их годовщину. – Конечно. Ты же не могла отправиться на Землю без своего медальона. Гласс шаловливо хлопнула его по плечу: – Ты знаешь, о чем я. Люк рассмеялся. – Не могу дождаться, когда ты набычишься на меня на Земле. – И это все, чего тебе хочется? – Нет. – Рука Люка переместилась на ее затылок, он наклонился и нежно поцеловал Гласс. – Мне хочется намного большего. Глава 4 Уэллс