голос». Фантастическая слава Марлен Дитрих объясняется успехом фильма «Голубой ангел», Ремарку всемирную славу принес его первый роман. В ноябре 1916 года со школьной скамьи Ремарк был призван в кайзеровскую армию, был тяжело ранен. «На Западном фронте без перемен» – это роман о «потерянном поколении», о молодых немцах, которых без всякого смысла заставили умирать в никому не нужной войне. Роман появился в январе 1929 года. Его перевели на разные языки, общий тираж превысил 83 несколько миллионов. Его выдвинули на Нобелевскую премию по литературе. Но Ремарку пришлось покинуть Германию. Нацисты лишили его немецкого гражданства. В решении по его делу говорилось: «При поддержке еврейской прессы он самыми мерзкими средствами оскорблял память павших на мировой войне и уже поэтому должен быть исключен из германского народного сообщества». Марлен Дитрих вспоминала: «Писал он с большим трудом, иногда на одну фразу затрачивал часы. Всю жизнь он находился под бременем феноменального успеха своей книги «На Западном фронте без перемен». И был убежден, что такой успех не только не будет превзойден, но никогда больше не повторится. Он был грустным и очень ранимым человеком. Я видела, как часто он впадал в отчаяние…» В отчаяние Ремарк впадал из-за Марлен. Короткий период безумного счастья, как это уже происходило с другими любившими ее мужчинами, сменился тоской и отчаянием. «Ну что это за жалкая жизнь! – горевал Ремарк. – Ты на другой стороне земли, а я здесь медленно, по-тихому схожу с ума. Я включил граммофон. Он вбрасывает музыку в туберкулезную ночь, музыку с другого континента, с другой звезды, усталую музыку распада. Когда мир развалится на куски?» Люди почти никогда не признаются в ревности. Причиной своих несчастий они называют все что угодно, только не ревность. Но хочешь не хочешь, ревность проходит через жизнь каждого человека. «Странное мгновенье, – писал Ремарк, – достаешь костюм из шкафа и обнаруживаешь платок со следами губной помады, забытый с парижских времен. Комната начинает покачиваться, и здесь твой запах, и твои волосы, и твои нежные губы. Я ощущаю, как шумит и беспомощно дрожит моя кровь. Ты, которую я люблю, непостижимый подарок жизни, ты, лежавшая со мной кожа к коже, когда дыхание сплеталось с дыханием, ты, сделавшая меня более просветленным и более бесстыдным, и более тоскующим, существуешь ли ты еще вообще и появишься ли вновь?» Считается, что женщины более ревнивы, чем мужчины. Наверное, это так. Но когда мужчины ревнуют, они что- то делают. Они, в гневе хлопнув дверью, уходят из дома, расправляются с удачливым соперником или с подлой изменницей, на худой конец, напиваются. На самом деле мужчины столь же ревнивы. Но для мужчины ощутить ревность означало признаться себе в том, что женщина позволила себе выйти из-под его контроля. Мужчины отказывали себе в чувствах, чтобы не сознавать свое поражение на любовном фронте. Марлен уже давно была увлечена другим – или другими, а Ремарк продолжал ее любить: «Тебе следовало бы лежать на моем плече, мне так хочется ощущать твое дыхание, ты не должна уходить, ах, жизнь слишком коротка для нас, а сколько уже упущено и утрачено… Сегодня я испытываю боль при мысли о растраченных впустую, проигранных в карты и пропитых годах, – и не потому, что они разорваны в клочья, а потому, что они не выброшены и не разорваны в клочья по крайней мере вместе с тобой». Общество по-разному относилось к изменам мужчин и женщин. Считалось, что изменять – это вроде как привилегия мужчин. Однако же Марлен Дитрих ни в чем не уступала мужчинам. Преимущество мужчины состояло в том, что он мог сделать женщину счастливой, а мог лишить ее счастья. В те времена женщина завидовала независимости мужчины, его свободе, его власти, хотела, но не могла быть такой же. А Марлен это удавалось. Она легко делала первый шаг, она завоевывала мужчину. И она же его бросала. «Я влюбилась в Эрнеста Хемингуэя с первого взгляда, – вспоминала Марлен. – Любовь моя была возвышенной, что бы люди ни говорили. Любовь между нами была чистой, безграничной – такой, наверное, уже и не бывает в этом мире. Наша любовь продолжалась много, много лет, без надежды и желаний. По-видимому, нас связывала полная безнадежность, которую испытывали мы оба». Эрнест Хемингуэй только-только стал знаменит своими романами о Первой мировой. «Она храбра, прекрасна, верна, добра, любезна и щедра, – писал о Марлен восхищенный Хемингуэй. – Утром в брюках, рубашке и солдатских сапогах она так же прекрасна, как в вечернем платье или на экране… Если бы у нее не было ничего другого, кроме голоса, – все равно, одним этим она могла бы разбивать ваши сердца. Но она обладает еще таким прекрасным телом и таким бесконечным очарованием лица.» 84 А в Берлине не теряли надежды вернуть звезду в Третий рейх. Когда она перестала работать с режиссером Штернбергом, по распоряжению министра пропаганды Йозефа Геббельса немецкая печать поместила редакционную статью: «Аплодисменты Марлен Дитрих! Она наконец отказалась от режиссера Джозефа Штернберга, у которого всегда играла проституток. Она ни разу не сыграла такой роли, которая прославила бы ее как представительницу великого Третьего рейха. Марлен должна вернуться в отечество, принять на себя историческую роль лидера германской киноиндустрии и перестать служить оружием в руках голливудских евреев!» В отсутствие бежавших из нацистской Германии выдающихся мастеров карьеру делали посредственности, поддержавшие новую власть. Но в Берлине желали видеть на своей стороне мастеров первого класса. Вожди Третьего рейха зазывали Марлен в Германию, соблазняли чем