льстила его самолюбию. Но и после этой попытки самоубийства Гитлер продолжал пренебрегать Евой. Предпочитал проводить время не в женском обществе, а в тесной мужской компании. Она это знала и очень переживала. 1 апреля 1935 Ева Браун записала в дневнике: «Вчера он пригласил нас с Гретль поужинать. Я сидела рядом с ним три часа и не смогла обменяться с ним ни единым словом. Когда прощались, он передал мне конверт с деньгами. Было бы значительно приятнее, если бы он сложил записку с какими-то словами. Как бы меня это порадовало!» Она ждала его на день рождения, хотела, чтобы он подарил ей щенка. Он поздравил ее с опозданием на пять дней! Ева Браун: «Он заглянул к нам домой посмотреть на меня, но без собаки и без цветов. Он даже не спросил меня, что бы я хотела получить на день рождения. Так что я купила себе кое- какие украшения. Ожерелье, серьги и кольцо – все вместе на пятьдесят марок. Надеюсь, они ему понравятся». Ева ревновала Гитлера, думая, что он кем-то увлечен, что у нее счастливая соперница. Но потом поняла, что воюет с ветряными мельницами. Гитлер не мог изменить ей с другой. Другие женщины интересовали его столь же мало. Для него любовница была куда менее важна, чем его любимый министр Шпеер, чем его старые мюнхенские приятели, чем его собака Блонди. Ева Браун: «Не сойти бы мне с ума от того, что я вижу его так редко. Почему я должна пройти через все это? Господи, как было бы хорошо, если бы я с ним не познакомилась! Я абсолютно несчастна. Я должна выйти на улицу, купить снотворного и погрузиться в полудрему, чтобы ни о чем больше не думать». Фюрер по-прежнему пренебрегал ею. Ева Браун: «Я только что отправила ему важное письмо. Вопрос: придает ли он значение нашим отношениям? Увидим. Если я не получу ответа до вечера, я проглочу тридцать пять таблеток и проснусь в другом мире». Она напрасно ожидала ответа от фюрера. Ее настроение окончательно испортилось. Она была вся на нервах: «Боже, боюсь, он не ответит мне сегодня. Если бы кто- то мог мне помочь – я в такой депрессии». Но она опять осталась одна в квартире. Вполне вероятно, она сама отправила родителей и сестер развлекаться, чтобы отдаться переживаниям: 65 «Возможно, мое письмо попало ему в руки в самый неподходящий момент. Возможно, мне вообще не следовало ему писать. Я уже решила – приму тридцать пять таблеток снотворного. И это уже окончательное решение. Ах, если бы он хотя бы велел кому-нибудь мне позвонить!..» Время идет. От Гитлера никакого сигнала, хотя он в Мюнхене. Не дождавшись звонка, она проглотила двадцать таблеток успокаивающего средства ванодорм. Но сестра Ильза опять вовремя обнаружила ее – на сей раз без сознания. Конечно, двадцать таблеток успокоительного средства – это не тридцать пять таблеток веронала, сильного снотворного, которое она первоначально собиралась проглотить. Но все- таки она понимала, что может и не проснуться… Еве было очень неприятно, когда рядом с фюрером появилась новая женщина – Юнити Митфорд, родственница вождя британских фашистов Освальда Мосли (он женился на одной из ее сестер). Ее отец был бароном, и на Гитлера производила сильное впечатление эта высокая (метр восемьдесят) блондинка из высшего общества. Юнити влюбилась в фюрера, потому что он был главой государства. А ему льстило внимание британской аристократки. Он всегда восхищался британскими аристократами. Падкие на титулы нацисты именовали ее леди Юнити или леди Митфорд, хотя ее отец был всего лишь бароном. Гитлер уверился, что она представляет влиятельную аристократическую семью, и гордился тем, что такие люди тоже к нему присоединились. Настоящих нацистов в Англии было немного. Ева понимала, что Гитлеру нравится окружать себя преданными ему женщинами. Но в Юнити она видела соперницу. Впрочем, Ева ревновала Гитлера ко всем. В 1934 году Юнити приехала в Мюнхен. Формально – изучать искусство. В реальности хотела быть поближе к фюреру. Юнити Митфорд была невероятно инфантильной. Нацизм ей нравился чисто внешне: марши, парады, молодые люди в униформе. Знакомство с Гитлером, который отнесся к ней с особым уважением, придало ей самоуверенности. В сентябре 1935 года Гитлер пригласил Юнити на партийный съезд в Нюрнберг. Еве Браун это было неприятно. Юнити, в свою очередь, ревновала фюрера к Еве Браун, говорила: – Кто она такая, эта Ева Браун? Что у нее есть такого, чего нет у меня? Гитлер никогда не приглашает меня в Оберзальцберг, потому что там всегда торчит эта Ева. Юнити жаловалась подруге: – Я никогда не могу побыть с Гитлером наедине. Только мы остаемся одни, тут же появляется его адъютант Брюкнер, и его невозможно выкурить. Гитлер хочет остаться со мной, он отсылает своих адъютантов, но они немедленно возвращаются. Ясно, что адъютанты фюрера не позволили бы себе прервать интимное свидание, если бы не