С плохими предчувствиями был полный порядок с самого утра. Здравый смысл подсказывал, что кактус в окне ничего не значит. Отсутствие кактуса – значит, а вот присутствие… – Может, зря мы сюда пришли? – засомневался Михаил. – День не резиновый, скоро Эберхарт вернется с работы домой. Мы знаем его адрес. Боюсь, как бы не сбежал. По долгу службы он обязан знать, чем занимается его контора. Шумиха на Рупенталь с участием БНД мимо него никак не пройдет. Он уже знает о схваченном Вайсмане. Дело лишь в выдержке, в том, насколько он доверяет своему сообщнику… – Эту тему мы обсуждали, – перебила Марта. – Конечно, Эберхарт уже в курсе. Идти к нему рано, спецслужбы работают допоздна. Бежать Эберхарту некуда, поэтому будет сидеть и надеяться на лучшее. Забудь про него, он либо будет, либо нет. Моя задача – сообщить о случившемся начальству. Это можно сделать только через товарищей в этом доме. – У них прямая телефонная связь с Восточным Берлином? – Опосредованная. – Марта не заметила иронии. – Звонят нашим нелегалам в Западную Германию, конкретно в столицу Бонн. У тех есть связь с товарищами на Вальдштрассе, 42, где, если знаешь, размещается ваше посольство. А уж оттуда сообщают в Берлин. Схема сложная, но процесс можно ускорить, если информация срочная. Принесли пиво с орехами, водрузили кружки на специальные подставки. Лучше бы не пробовал – расстроился. Лучшего пива в жизни не пил! Густое, терпкое, до неприличности вкусное. Не может быть такого пива! Стало стыдно за свою страну, и оскорбительное выражение «ослиная моча» уже не казалсь преувеличением. – Что-то не так? – заметила Марта. – Ты редко меняешься в лице, но сейчас ты это сделал. Пиво старое? – Она глотнула напиток, пожала плечами. – Нет, нормальное. – Вспомнил что-то грустное, – объяснил Михаил. – Пиво хорошее, не хуже, чем в моей стране. Выпивать на работе еще не доводилось. Но все когда-то случается. Все произошло внезапно. Во двор дома, где запрещалась стоянка автомобилей, въехала полицейская машина, за ней еще одна, обе встали у фонтана. Сотрудники в форме стали высаживаться из салонов, потянулись в подъезд, доставая оружие. Подошла еще одна машина – смутно знакомый фургон «Фольксваген». Не он ли стоял на Рупенталь? Из салона вышли трое в штатском. Эти никуда не спешили. Седоватый мужчина в короткой куртке прикурил от зажигалки «Зиппо», прошелся взглядом по окнам. – И эти провалились, – убитым голосом прошептала Марта. – Не могу поверить… «Да здравствует пиво душистое», – невесело подумал Кольцов. Отправься они сразу в дом, сейчас бы стало невесело. Но радоваться не хотелось. Из фургона выбрался еще один персонаж – рослый, светловолосый. Он подошел к седому, что-то спросил. Собеседник разразился ответной тирадой. Михаил с усилием сглотнул – в горле образовался ком. Марта сдавленно ругалась по-немецки – увлеклась, и официант, оказавшийся неподалеку, стал поглядывать на нее с опаской. – Тише, фрау Киршнер, тише! – зашипел Кольцов. – Держи себя в руках, уже ничего не сделаешь. – Убила бы собственными руками… – Марта сбавила обороты. – Это же Клаус Майнер, неужели не видишь? – Вижу, Марта, и это многое объясняет. – Бедный Вилли… – она не унималась. – Не хотела бы я оказаться на его месте… Из дома вывели мужчину с окровавленным ртом. Руки были скованы наручниками. Он припадал на ногу, морщился. Клаус не прятался, стоял, сунув руки в карманы куртки, ехидно улыбался. Задержанный узнал его, не поверил глазам, даже приостановился. Но, получив толчок в спину, отправился дальше. Полицейский не церемонился, грубо пригнул голову задержанного, с силой втолкнул на заднее сиденье автомобиля. Сотрудники расселись по бокам, водитель развернул машину, двинулся к выезду на Хаузэрштрассе. – Это Эрик… – прошептала Марта. – У него недавно сын родился, почти всю беременность жены провел на нелегальном положении… Я его убью… – Марта стиснула ручку кружки, чуть не расплескав пиво. – Видят боги, я его убью… – Спокойнее, товарищ, – Кольцов нахмурился. – Где твоя холодная голова? Лишняя эмоциональность еще никому не помогала. Успокойся, не смущай отдыхающих. Сидим и смотрим. Она уставилась на спутника, как будто он и был корнем зла. Потом опомнилась, как-то сникла. Клаус Майнер проводил насмешливым взглядом отъезжающую машину, продолжил беседу со старшим офицером. В квартире работала группа. Двое сотрудников в штатском направились в дом. Один был неприметен, другой обладал крепким сложением, квадратной челюстью и нависающими над глазами надбровными дугами. Кольцов мысленно окрестил его «человеком позднего палеолита». Клаус и седой остались у машины. Из подъезда вышли двое полицейских. Один остался на крыльце, закурил, другой отправился разбираться с местными жителями, желающими знать, почему потревожен их покой. Марта немного успокоилась, отхлебнула из кружки. – Обрати внимание, – сказал Кольцов. – Клаус Майнер ведет себя как равный среди равных. Не заискивает перед работниками БНД, не пытается заслужить их снисходительность. За ним не присматривают – на случай, если сбежит. Пожилой офицер спецслужбы общается с ним как с подчиненным, а не как с перебежчиком. Это явно бросается в глаза. Он не предатель, Марта. Он лазутчик, тайный сотрудник БНД или еще какой-нибудь уважаемой организации. Для них – герой, а не презренный предатель. – Я не слепая, – огрызнулась Марта. – Но это не значит, что я его не убью. Не вздумай вмешиваться, Микаэль. Ты здесь чужак, ты почти никто – при всем уважении к вашей организации. – Не будем ссориться, – миролюбиво предложил Кольцов. – Нас осталось только двое, и впереди полная неизвестность. Давно Майнер работает у вас в центральном аппарате? – Месяца четыре… – Марта помялась. – Перевелся, если не ошибаюсь, из Дрездена, имел рекомендации, поощрения от начальства. С первого дня проявил активность, смекалку, работал допоздна, очень хотел понравиться коллегам. – И это ему удалось, – кивнул Михаил. – Выходит, в БНД еще не разучились работать. Он точно не знал про Эберхарта? Подумай хорошо, Марта. – Согласно инструкциям – нет. – Марта насупилась, как обиженный ребенок. – Личный состав опергрупп в эту тему не посвящался. Любознательность он, насколько помню, не проявлял. В группу, идущую в Западный Берлин, попал естественным путем… так мне казалось. Группу формировал герр Лунке, которого трудно заподозрить в измене… Но адреса наших явок он знал, знал Эрика, Герберта, Вилли Брандта… Подожди, он, кажется, куда-то собрался… – Марта напряглась, уставилась в окно. Обыск жилища и оформление протоколов, похоже, доверили меньшим братьям из полиции. Стражи порядка еще не уезжали. У фонтана стояли две машины без опознавательных знаков – упомянутый микроавтобус и темно-серый легковой «Опель»-универсал. Майнер завершил беседу с человеком в штатском. Они пожали друг другу руки, седоволосый что-то бросил «человеку из позднего палеолита». Тот кивнул и направился к «Опелю», сел за руль. Клаус забрался на заднее сиденье. «Опель» начал движение задним ходом, развернулся и покатил к выезду на дорогу. Включился левый поворот. У выезда водитель остановился, стал ждать, когда освободится проезжая часть. – Я пошла, – встрепенулась Марта. – Рассчитайся за пиво и тоже выходи. От заведения поверни направо, иди по тротуару, никуда не сворачивай… – Минуточку, – опешил Михаил. – Обсудить ничего не хочешь? Но она уже умчалась. Завсегдатаи пивной удивленно смотрели ей вслед. Поворот был неожиданный, что она задумала? Выбора Марта не оставила, инициатива принадлежала ей. И персоналу пивнушки ничто не мешало позвонить в полицию. Михаил сунул под кружку несколько мелких купюр и заспешил к выходу. Выбрался из заведения, повернул направо. Прошел метров семьдесят до следующего здания, достал сигареты, закурил. Прохожих на этой стороне дороги практически не было. У кромки тротуара стояли машины. Он сделал несколько затяжек, двинулся дальше. Заскрипели тормоза, и в двух шагах остановился подержанный красноватый «Фиат», подозрительно смахивающий на продукцию тольяттинского автозавода. Окно справа было открыто. – Быстро садись, – перегнувшись через коробку передач, прошипела Марта, – и не задавай вопросов, ради бога, просто садись. Вопросы вертелись на кончике языка. Выбросив окурок, Михаил забрался на переднее сиденье. Это было что-то новенькое. Идет на поводу у сумасбродной немки? Губы Марты были сжаты, скулы побелели от напряжения. Хрустнул рычаг передач, «Фиат» отъехал от тротуара, влился в поток машин. – Ты увлеклась, Марта, – проворчал Михаил. – Хочешь, чтобы к шпионажу нам еще добавили срок за угон? Ладно, вопрос риторический. Как тебе это удалось? – В школе не пропускала уроки, – фыркнула молодая женщина. – У этих машин не очень надежные замки, выламываются перочинным ножом. Потом их уже не закрыть, но это не важно. Перемкнула провода, что непонятного? – Она покосилась на витки проводов, торчащие из раскуроченной панели, чертыхнулась, пошла на обгон вяло ползущего желтого фургона. – Владелец сообщит в полицию, – сказал Кольцов, – и у каждого сотрудника будет номер и приметы этой машины. – Знаю. Поэтому работаем быстро, а потом бросим это корыто. – Майнер уже далеко, как ты рассчитываешь его догнать? – Михаил вытянул шею, сместился влево, едва не уложив подбородок на плечо женщины. – Веди себя прилично, – фыркнула Марта. – Этот квартал довольно протяженный, мы их догоним, если не свернут во двор. И ведь догнали! Марта обошла пыхтящий грузовик, вырвалась на пустой участок дороги, где ничто не мешало прибавить скорость. Кольцов вцепился в ручку над головой – казалось, уже взлетали. Отпрянул пешеход, собравшийся было перейти дорогу. «Ступай к черту, идиот», – бормотала Марта, переходя на последнюю передачу. Едва не пролетели мимо серого «универсала»! Тот стоял на левой полосе, чтобы повернуть влево, пропускал встречные машины. Марта затормозила, отчего идущая следом «Хонда» чуть не смяла их машине зад. Ругнулся испуганный водитель, повертел пальцем у виска. «Фиат» пристроился к «Опелю», и возникло сильное желание сползти на пол. Но пассажир на заднем сиденье «Опеля» не оборачивался – он ничего не заметил. Дрожали пальцы на руле. Михаил с растущим недоумением поглядывал на спутницу. Марта вела себя странно, чересчур эмоционально для сотрудника спецслужбы. В этом деле просматривалось что-то личное. Возможно, он ошибался. На встречной полосе образовалось «окно». Водитель «Опеля» повернул, въехал на узкую, засаженную кленами улицу. Марта не успела – встречный «Мерседес» летел, как по гоночному треку. Какой же немец не любит быстрой езды? Маневрировать у него под носом было полным самоубийством – хорошо, что она это понимала. «Комета» промчалась мимо, Марта выжала газ – и идущему навстречу пикапу пришлось притормозить. «Универсал» далеко не ушел, его нагнали в следующем квартале. Михаил расслабился – дальше ехали размеренно. – Не хочешь объясниться, Марта? Его везут в одну из штаб-квартир или на другой секретный объект – что мы с этим сделаем? – Не знаю, – выдавила Марта. – Пока не разобралась. Извини, что втянула тебя в это дерьмо, но… не брошу же я тебя? Действительно. Смешинка в рот попала. Назревал логичный вопрос: она точно немка? Не заходил ли в гости к ее маме какой-нибудь боец из советского гарнизона в Берлине? Серый «универсал» пересек границу административного округа Темпельхоф, проехал мимо крытого стадиона. Он двигался на юг, к границам анклава. Южнее Темпельхофа была лишь Берлинская стена. Потянулись неказистые здания, они пересекли грохочущее шоссе, по которому шли крупнотоннажные грузовики. Справа возникла железная дорога – на запасных путях стояли грузовые вагоны. «Опель» свернул на свободную от транспорта улочку, застроенную невысокими домами. – В этом районе транспортный узел, – объяснила Марта. – Склады, перевалочные пункты. Грузы в Западный Берлин идут из ФРГ железнодорожным и автомобильным транспортом по специальным веткам. Соглашения об этом подписаны еще в конце сороковых годов. Ветки обособлены, вне юрисдикции властей ГДР. В этот район все и свозится, отсюда и распределяется. Справа сортировочная железнодорожная станция – конечная, как понимаешь… «Опель» въехал на обширную площадку перед вытянутым одноэтажным строением в форме буквы «Г». В глубине пустыря стояли несколько крупнотоннажных грузовиков, на стоянке перед зданием – вереница легковушек. Живых существ в округе практически не было, только у грузовиков возились люди, что-то перетаскивали. Машина с Майнером въехала на стоянку перед зданием, заняла свободное место. Марта подалась в сторону, поставила «Фиат» на пригорке, откуда просматривались все окрестности. – Это гостиница? – Михаил удивленно вертел головой. – Это мотель, – объяснила спутница. – Место приюта усталых водителей грузовиков, железнодорожников и тому подобных. Да, это гостиница – переночевал, едешь дальше. Можешь остаться на несколько суток – хозяевам без разницы, если платишь. Из каждого номера отдельный выход на улицу. Распахнулась пассажирская дверь «Опеля», пружинисто выбрался Клаус, что-то бросил водителю, обогнул капот, достал из багажника спортивную сумку. Забросил ее на плечо и зашагал вдоль здания. Водитель с характерной внешностью «человека из позднего палеолита» остался в машине. – И что это значит? – озадачился Кольцов. – Пошел снимать номер, – объяснила Марта. – Делаем вывод – его настоящий дом не в Западном Берлине, а в ФРГ. А начальству он еще нужен. Боюсь, водитель останется при нем. По крайней мере, до ночи. – От кого его охранять? – не понял Кольцов. Марта хищно засмеялась. Вопрос был неуместен. Текли минуты, в окружающем пространстве ничего не менялось. Вернулся Клаус. Он шел размашисто, что-то беззаботно насвистывал. Следом семенил работник заведения – паренек лет восемнадцати. Он открыл дверь под навесом, впустил постояльца и вошел сам. Жилище находилось в десяти шагах от припаркованного «Опеля», нужды переставлять машину не было. Снова потянулись минуты ожидания. Служитель вышел, отправился в свою каморку. Клаус остался внутри. Но вскоре возник, несколько минут разговаривал с водителем. Потом отправился обратно – отдыхать. «Питекантроп» вышел на воздух, покурил, проверил носком ботинка накачку шин, посмотрел на часы. Перспектива ничего не делать не окрыляла. Из номера по соседству вышла молодая особа с сумкой, открыла дверцу зеленого «жука» фирмы «Фольксваген». Машинка была смешная, несложная, но очень популярная – особенно у прекрасной половины человечества. Молодая женщина с опаской покосилась на мужчину, села за руль и стала выезжать со стоянки. Других развлечений не было. Охранник вздохнул и сел в машину. Объявился парнишка, он толкал перед собой закрытую тележку. – Еда с доставкой в номер, – прокомментировала Марта. – Устал, бедный, самому лень до кафе дойти. Служитель постучался в дверь номера, а когда открыли, перекатил через порог тележку. Чувство голода еще не проснулось, Михаил спокойно смотрел на происходящее. Паренек удалился, толкая свое «транспортное средство». Марта завела машину, подвела ее ближе – втиснула между компактным грузовичком и угловатым «Ситроеном». Водитель в «Опеле» уловил движение, повел ухом, но дальше этого дело не пошло. Он читал газету. Марта заглушила двигатель. Минуты тянулись, как инвалиды по оврагам. Почернели тучи над Западным Берлином, пошел дождь. Он капал монотонно, густо, прогоняя с улицы последних прохожих. Жилец из номера справа поднялся под навес, чтобы не мокнуть, докурил сигарету и ушел в здание. – Поможешь? – Марта повернула голову, посмотрела пронзительно, как-то даже грустно. Михаил вздохнул. Терять уже было нечего. Но так не хотелось выходить под дождь! Он постучал в окно машины, по которому плыли разводы воды. Водитель опустил стекло на десять сантиметров, только чтобы разглядеть незнакомца. Такое не устраивало. – Что? – у него был низкий неприятный голос. – Герр, вы мне не поможете? Мы сами не местные, заблудились… – Кольцов извлек из-под мышки сложенную карту, которую нашли в бардачке украденной машины, стал неловко разворачивать. – Герр, покажите, где мы находимся, а то мы из этого заколдованного круга никогда не выберемся… Чтобы что-то показать на карте, нужно было полностью опустить стекло. Последовала пауза, стекло пришло в движение. Возникла недовольная физиономия – угловатая, асимметричная, «усиленная» тяжелым носом. Обычно в спецслужбы берут людей с незапоминающейся внешностью. Но бывают и исключения. Водитель подался в окно, высунул мясистый палец. Майор ударил в переносицу – с короткой дистанции. Дернулась голова, глаза «пещерного человека» сбились в кучку. Последовал второй удар – тем же местом и снова в переносицу. Охранник потерял ориентацию в пространстве, но не сознание. Третий удар пришелся под нос – крайне болезненный. Закатив глаза, охранник стал заваливаться на коробку передач. Михаил открыл заднюю дверцу, втиснулся в салон. Одновременно Марта заняла переднее пассажирское сиденье. Она схватила охранника за шиворот, сдавила горло. – Не убивай, – предупредил Кольцов. – Не убиваю. – Марта отпустила жертву. – Просто придушила, чтобы сразу не очнулся. Голова водителя упала на руль, он не шевелился. «Жутковатый тип, – подумал Михаил, – но к ударам чувствительный, как дистрофик». Несколько мгновений сидели тихо, озирались. Дождь пошел на спад, в окрестностях было спокойно. Марта завозилась, стала обшаривать охранника, вынула из кобуры под мышкой «Глок» (популярная, видно, штука в местных кругах), сунула к себе под куртку. «Почему бы и нет? – машинально подумал Кольцов. – Хуже уже не будет. Два пожизненных не дадут». – Документ возьмешь? – Давай, – черное удостоверение федеральной разведывательной службы перекочевало к майору. С фотографии смотрела та же физиономия. Оскар Грубер. Собственная безопасность – SI. Отдел предупреждения и предотвращения угроз безопасности. Как хочешь, так и понимай. Лицо на фото (да и в жизни) меньше всего напоминало лицо майора КГБ (фактически являлось его антиподом). Но в хозяйстве пригодится. Он сунул документ во внутренний карман куртки. Марта продолжала обыскивать бесчувственное тело. – Деньги нам нужны? – Она задумалась, потом пожала плечами и переложила в карман пачку западногерманских марок. Кому же не нужны? Поступок немного покоробил, но логика в нем присутствовала – пусть думают, что ограбление. – Пойдем, – она приоткрыла дверцу. – Или сам решай, можешь не ходить. Ты уже помог. Поколебавшись, Михаил вышел из машины. Моросил дождь. Марта перебежала открытое пространство, шмыгнула под навес. Посмотрела по сторонам и постучала. – Входите, – донесся из номера голос. Она вошла, держа руку под курткой. Михаил держался сзади, он закрыл дверь на замок. Клаус решил, что это пришла прислуга за грязной посудой. Он уже поел, объедки остались на столе. Клаус сидел на кровати, рылся в сумке. – Забирайте, спасибо. – Он поднял голову и начал стремительно бледнеть, глаза забегали. – Марта? – Голос сломался, он закашлялся, хотел подняться, но отказали ноги. Ствол пистолета смотрел в голову. – Подожди, Марта, не стреляй, я же ничего не сделал… Откуда ты здесь? – Он выстрелил глазами в Кольцова, совсем затосковал. – И вы тут, товарищ Кольцов… Скажите ей, товарищ, не надо стрелять…