— Интересные дела просматриваются. Это все — ценные бумаги. Как я понимаю, Игорь Николаевич позаимствовал их в личное владение у серьезных людей. Интересно, как долго собирается жить человек, имея таких врагов за спиной? Аверин молчал. Я на этот вопрос тоже отвечать не стал, посчитав его риторическим. Вместо этого я спросил у Кости: — Где ребенок? Он показал рукой куда-то в сторону, сказал: — Она в игровой комнате с детским психологом. С девочкой все в порядке. — Он вздохнул: — Господи, какая жизнь интересная у людей! Макс, ты-то в этой истории каким боком?! Я мог сказать, что угодно, мог вообще промолчать. Но ответил честно, одновременно и Косте, и Аверину: — Я люблю мать этой девочки. Я сделаю все, чтобы они были счастливы. Костя, ты мне можешь помочь в этом. Аверин шевельнулся. — Что со мной будет? Вы меня закроете сами, или передадите, — он помедлил, сглотнул, — им? Я подошел к столу, собрал все документы с полированной поверхности, запихнул их в кейс. Костя с интересом наблюдал за моими действиями. Я спросил у него: — Где его документы и билеты? — Внизу, на контроле. Я повернулся к Аверину. — Господин Бреннстром, мы не имеем к вам вопросов и не смеем больше вас задерживать. — Поскольку Аверин онемело таращился на меня, я шагнул к нему и поднял его со стула, на котором он сидел. — И убедительно тебя прошу: переставляй ноги побыстрее, самолет вот-вот поднимется. Костя кивнул, и мы потащили Аверина вниз. Пока лифт спускался, Аверин спросил меня: — Вы действительно отпускаете меня? Я вздохнул: — Надеюсь, тебе не придет в голову беспокоить семью звонками или, не дай тебе бог, визитами! Он торопливо кивнул: — Я согласен. — Кто бы тебя спрашивал! — рявкнул я. Костя только интеллигентно подкатил глаза и поджал губы. В зоне таможенного досмотра нас ожидали. Аверина пропустили за турникет, и он торопливым шагом пошел к выходу. Потом неожиданно вернулся, сказал мне: — Я не знаю, благодарить ли мне вас. Берегите Ташу. Если Ольга спросит… Впрочем, ничего ей не говорите. Все, что я сделал, я сделал из-за Таши. Так уж вышло, что я однолюб. А Таша — моя единственная любовь. Да, вот ключи от моей машины. Там Ташкино кресло, не смейте возить ребенка не пристегнутым ремнями, в Москве сумасшедшее движение. Прощайте. Мы с Костей постояли, наблюдая за миганием огней на взлетно-посадочной полосе. Костя вздохнул и сказал: — Надеюсь, это того стоило. Я засмеялся: — Костя, на свадьбу тебя почетным гостем приглашу. И вообще, я тебе сегодня по гроб жизни обязан стал. Ты же знаешь, это дорогого стоит. Костя кивнул. В зале возникло какое-то движение, навстречу нам бежал Женя Шумилов, а за ним — две девушки в форменной одежде. Задыхаясь, Женя проговорил: — Опоздали?! Я успокоил его, мы поднялись следом за Костей в детскую комнату, забрали там мирно улыбающуюся Ташу, которая мгновенно забралась Женьке на руки, вызвав мою ревность. Мы общими усилиями одели ей шубку, попрощались с Костей и вышли к стоянке машин. Женькину машину и джип Аверина мы оставили на стоянке у аэропорта, вместе поехали в моей. Женя сел сзади, с девочкой. Ташка сначала веселилась, а потом, укачавшись от движения, уснула. Я рассказал Жене все, что знал сам. — Не знаю, как Стася догадалась, что Аверин заварил всю эту кашу, но сделала она это вовремя. Женя помрачнел. — Значит, Сергей в принципе допускал мысль, что это затеял я? Я помотал отрицательно головой. Потом подумал и сказал: — Разве у тебя не возникало мысли, что это он грохнул Веру? Все-таки улики так ясно указывали на него, а это дурацкое объяснение про джип на дороге, оно не только ментам, оно кому хочешь, не понравится. Он подумал и нехотя кивнул. — Не знаю только, чем Игорь думал, когда проделывал все это. Чего ему не хватало? Денег? Власти? Я пожал плечами. — И вообще интересно, кто же все-таки Веру убил? Надо было Игоря расспросить, да и записать все на пленку, или письменное признание пусть бы написал. Зря ты его отпустил, и Сереге теперь страдать, пока он от этого всего отмажется. Я молча вел машину. Потом глянул на Женьку и тихо сказал: — Я сделал это из-за Ольги, из-за Саньки и Таши. И немного из-за себя. — Как это — из-за себя? — не понял Женя. — Ты все равно узнаешь, так я тебе первому и скажу: я люблю твою сестру. Отъезд Аверина решил сразу так много проблем, что я ему немного благодарен за это. Женька покрутил головой: — Ну, вы даете, господа! — Потом подумал и убежденно добавил: — А я ему голову бы свернул, будь моя воля. Я спокойно сказал: — Он уехал с кипой ценных бумаг. Это очень серьезные деньги. Видимо, по поручению серьезных людей он участвовал в отмывании денег, а потом покупал эти бумаги, или играл на бирже, или вкладывал выгодно для своих клиентов. А в какой-то момент ему просто показалось, что те деньги, которые ему платили, слишком малы по сравнению с его заслугами. Он решил, что и сам справится с деньгами, без своих бывших хозяев. Где и у кого он их взял, я не знаю, но что найдут его и грохнут, будь уверен. Люди и за меньшее головы лишались, а тут такое. Мы подъехали к дому одновременно с машиной Шумилова-старшего. Я подумал, что это они только из Москвы возвращаются, и, наверняка, еще ничего не знают. Неожиданно дверь дома открылась, и навстречу нам выскочила Ольга. За ней спешили Сергей и Стася. Я успел выскочить из машины и поймать ее. Молча, она рвалась в машину к Таше. Я обхватил ее руками, прижал лицо к своему свитеру: — Оля, тихо, тихо, ты напугаешь ребенка. Таша просто спит, ее укачало в машине. Свитер на груди мгновенно промок, но Ольга перестала вырываться из моих рук. Я наклонился к ней и стал целовать ее волосы, продолжая прижимать ее к себе. Только тут я заметил изумленное лицо Александра Сергеевича и всей многочисленной шумиловской родни. Может быть, мне показалось, но на лице Ольгиной матери я прочитал явное веселое одобрение. Умница Стася пришла мне на помощь: как-то ловко обхватила Ольгу за плечи, повела ее в дом. Женя забрал из машины спящего ребенка, и передал Сергею. У Шумилова-старшего столбняк прошел раньше, чем у других: — Хотелось бы мне знать, что здесь происходит?! Женя, объясни, наконец! Женя пожал плечами: — Папа, я и сам подъехал практически к последнему акту. Похоже, что Стася нам может кое-что рассказать. Пойдемте в дом, там и послушаем. Однако, послушать нам никого не удалось. Едва мы вошли в дом, раздался звонок на мой мобильный. Следователь, ведущий дело по Антону Решетникову, позвонил и сказал, что Антон пришел в себя, чувствует себя вполне прилично. И добавил, что он рассказывает очень интересные вещи. Сначала даже думали, что он бредит, но потом во всем разобрались. Он посоветовал нам самим подъехать и поговорить с Антоном. Сергей кивнул мне, и мы хотели было ехать, но тут Сергей вспомнил о заслугах Стаси, и спросил ее: — Поедешь с нами? В общем, самого главного рассказчика семья Шумиловых на время лишилась. Ничего, пусть пока помучают Женю расспросами. Глава 21 Сергей Шумилов После шумной, ярко освещенной праздничной Москвы в поселке было тихо и темно. Начиналась метель, и в свете фар крупные снежинки, как мотыльки, летели к лобовому стеклу. Я оглянулся. Стася спала, закутавшись в шубку. После того, как мы покинули палату Антона, она не сказала ни слова.