— Страшные, — ответила Эстор. — Они целую корову могут слопать. — А если вы плывете и видите пираний, что вы сделаете? — продолжил я. — Убьем, — сказал Коди. — Их слишком много, — возразила Эстор. — Надо от них бежать и не приближаться к ним. — Значит, как только вы увидите таких страшных рыб, то или убьете их, или убежите? — уточнил я. Они оба кивнули. — А если бы эти рыбы были умные, что бы они тогда сделали? — Замаскировались, — хихикнула Эстор. — Точно, — сказал я, и даже Коди улыбнулся. — А как они могут замаскироваться, по-вашему? Наденут парик или бороду? — Декстер, — четко произнесла Эстор. — Это же рыбы. А рыбы не носят бороду. — А, — протянул я. — Значит, они захотят быть похожими на других рыб? — Конечно, — сказала она так, словно я слишком глуп, чтобы понимать длинные слова. — А на каких рыб? — спросил я. — На большущих? На акул? — На нормальных, — сказал Коди. Его сестра секунду смотрела на него, а потом кивнула. — На таких, которых много в том месте, где они живут, — добавила она. — Чтобы не отпугнуть тех, которых они хотят съесть. — Угу, — одобрительно кивнул я. Они оба недолго смотрели на рыб молча. И первым осенило Коди. Он нахмурился и посмотрел на меня. Я воодушевляюще улыбнулся. Коди пошептался с Эстор, и та оцепенела. Она раскрыла рот, желая добавить еще что-то, но потом передумала. — Ого, — сказала она. — Да, — сказал я. — Ого. Она поглядела на Коди, который снова смотрел на пираний. И снова дети ничего не произнесли вслух, но в этом молчании заключалась целая беседа. Я решил, пусть все идет как идет, и тут они снова посмотрели на меня. — И что же мы узнали от пираний? — спросил я. — Не будь страшным, — сказал Коди. — Надо казаться нормальным, — неохотно добавила Эстор. — Но, Декстер, рыбы ведь не люди. — Вот именно, — сказал я. — Люди выжили благодаря тому, что научились вовремя распознавать опасность. Рыба попадается. А мы так не хотим. — Они серьезно посмотрели на меня, а потом снова на рыб. — Так что же еще мы узнали сегодня? — Не попадайся, — ответила Эстор. Я издал вздох облегчения. Начало положено, но сделать еще предстоит многое. — Ну, пошли, — поторопил их я. — Посмотрим другие экспонаты. С этим музеем я был знаком плохо — наверное, потому, что раньше у меня не было детей, с которыми я мог бы прийти сюда. Так что я, безусловно, оказался провидцем, определив отправную точку, с которой они могут начинать освоение необходимых навыков. Эти пираньи оказались подарком судьбы, честное слово: вовремя попались на глаза, а мой гениальный мозг смог направить урок в нужное русло. Отыскать следующее счастливое совпадение оказалось сложнее, целых полчаса мы пробирались сквозь толпу оголтелых детей и сердитых родителей к экспозиции со львами. И снова свирепая внешность и репутация сделали свое дело, и Коди с Эстор остановились перед витриной. Это, конечно, были чучела львов, которые вместе с картиной, изображающей ландшафт, называются диорамой, и они привлекли их внимание. Самец с открытой пастью и сверкающими клыками гордо возвышался над газелью. Рядом стояли две львицы и львенок. Экспонаты сопровождало двухстраничное описание, и где-то посередине второй страницы я обнаружил то, что искал. — Итак, — воодушевленно начал я. — Правда, хорошо, что мы не львы? — Да, — сказал Коди. — Тут говорится, — продолжал я, — что когда самец занимает главное место в львиной семье… — Это называется прайд, Декстер, — подколола меня Эстор. — Я знаю, видела в «Короле-льве». — Хорошо, — одобрил я. — Когда власть в прайде захватывает новый папа-лев, то он убивает всех детенышей. — Ужасно, — сказала Эстор. Я улыбнулся, чтобы продемонстрировать ей свои острые зубы. — Нет, совершенно естественно, — возразил я. — Это самозащита, он хочет быть уверен, что власть перейдет к его детенышам. Многие хищники так поступают. — А при чем тут мы? — поинтересовалась Эстор. — Ты же не убьешь нас, когда женишься на маме, да? — Конечно, нет, — уверил ее я. — Вы же теперь мои детеныши. — А тогда что? — спросила она. Я раскрыл рот, чтобы объяснить ей, и вдруг ощутил, как земля уходит у меня из-под ног. Рот был открыт, но я не мог произнести ни слова, потому что в моем мозгу крутилась мысль настолько невероятная, что я не находил в себе сил опровергнуть ее. «Многие хищники так поступают, — услышал я собственные слова. — Чтобы защититься». Что бы ни делало меня хищником, оно обитало в Темном Пассажире. А теперь нечто отпугнуло Пассажира. Такое вполне вероятно, так что… Что — что? Новый папочка Пассажир угрожал моему? В своей жизни я сталкивался со многими людьми, у которых за плечами виднелись тени, очень напоминавшие моего темного гостя, но не происходило ничего сверхъестественного, — они просто узнавали друг друга и обменивались неслышными порыкиваниями. Эта мысль настолько нелепа, что было бы глупо обсуждать ее — у Пассажиров не может быть папочек. Или может? — Декстер, — позвала меня Эстор. — Ты нас пугаешь. Признаться, я и сам себя напугал. Мысль о том, что у Пассажира есть папочка, преследующий его с убийственными намерениями, поражала своей глупостью, но куда все-таки делся Пассажир? Я не шизофреник, и мы оба с ним были в этом уверены. То, что он куда-то ушел, доказывало его независимое существование. И также означало, что Пассажир откуда-то появился. Он существовал и до меня. Но кто-то ответствен за его возникновение, кого-то можно назвать родителем или чем-то вроде этого. — Земля вызывает Декстера, — сказала Эстор, и я понял, что все еще стою как вкопанный, в несвойственной мне глупой позе зомби с открытым ртом. — Да, — отозвался я, — извини, просто задумался. — Это так больно? — спросила она. Я закрыл рот и глянул на нее. Эстор смотрела на меня с тем выражением отвращения десятилетнего ребенка, которое подразумевало: «Какие же вы, взрослые, дураки!» И на сей раз я, пожалуй, с ней был согласен. Я всегда воспринимал Пассажира как должное, мне и в голову не приходило выяснить, откуда он пришел и как вообще появился на свет. Я был снобом и, словно глупец, радовался тому, что я не такой, как все обычные смертные, и шагаю с ним по жизни, а теперь, когда знание своей сути могло бы спасти положение, оказался безнадежным невеждой. Ну почему я никогда не задумывался об этом раньше? Как я мог допустить, что все это дошло до меня только сейчас, в присутствии этого язвительного ребенка? Нужно время для того, чтобы все обдумать, и, конечно же, место для этих размышлений не здесь. — Извините, — повторил я. — Пошли в планетарий. — Но ты же хотел сказать нам что-то важное, — напомнила Эстор. Вообще-то я уже не помнил, чем львы так важны. Но к счастью, прежде чем мне пришлось в этом признаться, зазвонил мобильник. — Погоди минутку, — сказал я и, вынув телефон из чехла, посмотрел на экран: звонила Дебора. Семья есть семья, надо отвечать. — Головы обнаружили, — сказала она с налету. Какое-то время я соображал, что бы это значило, но Дебора свистнула мне в ухо и я осознал, что надо отреагировать. — Головы? От тех двух тел в университете? — спросил я. Дебора раздраженно шикнула и ответила: — Господи, Деке, в городе не так уж мною безголовых тел. — Это если не считать мэрию, — съязвил я. — Тащи свой зад сюда, Декстер. Ты мне нужен. — Но, Дебора, сегодня суббота, и тут… — Сейчас же, — отрезала она и бросила трубку. Я посмотрел на Коди и Эстор, обдумывая затруднительное положение, в котором оказался. Если везти их домой, то до встречи с Деб пройдет еще час, да и, кроме того, мы с ними лишимся того ценного времени, которое проводим вместе по субботам. С другой стороны, даже по моим меркам, брать детей на место преступления несколько эксцентрично. Но для них это познавательно. Они должны уяснить себе, насколько дотошны бывают полицейские, когда дело касается трупов, поэтому представившаяся возможность ничем не хуже других. Хорошо взвесив все «за» и «против» и приняв во внимание, насколько бурной окажется реакция моей дорогой сестренки, я решил, что лучше всего сейчас просто сесть в машину и всем вместе отправиться на первое в жизни двух непосед расследование. — Так, — деловито сказал я, убрав телефон назад в чехол, — а теперь нам надо двигать. — Куда? — спросил Коди. — Помогать моей сестре, — объяснил я. — Вы запомните то, о чем я говорил вам сегодня? Надо расширять кругозор. — Да, но мы же в музее, — сказала Эстор. — Мы тут учиться не хотим. — Кто бы сомневался, — ухмыльнулся я. — Но вам придется положиться на меня и делать, как я говорю, иначе не буду вас учить. — Я нагнулся так, чтобы видеть их глаза. — Возражения не принимаются. — Декс-террр, — угрожающе сказала Эстор.