Артур подошел к шкафу, снял пиджак и хотел повесить его на плечики, но взгляд выхватил женское платье, висевшее в самом дальнем углу. То самое, которое он разорвал на Кире, когда понял, что она задыхается в тугом корсете. Мужчина много раз порывался его выбросить, но рука не поднялась. Он просто приучил себя не замечать странный наряд, который сильно выбивался из палитры мужских деловых костюмов. Так и было. До сегодняшнего вечера. Мужчина снова вспомнил тот вечер, когда на Кире было это платье. Он вспомнил и ту ночь, когда она, в первый и единственный раз, была в его квартире. Грудь сдавило от разрывающей удушающей тоски. Вмиг стало душно и больно. Артур резко закрыл шкаф. Бросил пиджак в кресло и повалился спиной на кровать, прямо в одежде. Шелковые простыни давно были заменены простыми хлопковыми, которые не вызывали мучительных воспоминаний. Но сегодня память, будто нарочно, подкидывала самые яркие воспоминания прошлых, но не забытых, отношений. Стоило закрыть глаза, и он видел, как Кира лежит рядом, доверчиво прижавшись к его груди. Как тогда, когда она осталась ночевать на этой самой кровати. Эта квартира была его холостяцким логовом. Но в то же время она была крепостью, в которую он не пускал посторонних. У Артура было много женщин. Были интрижки, короткие и не очень. Случались романы на месяц-два, не больше. Но ни одну из женщин он не приводил в свое убежище, всегда предпочитая искать на стороне место для встреч. Кира была первой и единственной представительницей противоположного пола, которую он привел сюда. И теперь квартира неосознанно всегда ассоциировалась именно с этой женщиной. Съемные «хоромы» с общим балконом на две квартиры, которая свела их два года назад, были заменены другими, не менее «роскошными». Ему было все равно, плевать на удобства. Ведь квартиру он снимал лишь для того, чтобы не ехать через весь город, когда задерживался в мастерской до поздней ночи. Так было удобней. А, после того, как мужчина перестал собственноручно ковырять двигатели раритетных машин и открыл первую автомастерскую, надобность в съемном жилье совсем отпала. После стремительного исчезновения Киры, Артур долгое время не мог даже смотреть на других женщин. Потом, будто решил себе что-то доказать, заглушить боль, и завел подружку. Она не вызывала в нем эмоций, сам не знал, зачем ему эти отношения. Наверное, поэтому вскоре романтические встречи начали его раздражать. Все следующие попытки были еще неудачнее. Женщины менялись, но не менялось главное — рана в душе никак не хотела затягиваться. В конце концов, он однажды стал сторониться женского общества. От этого желающих повиснуть у него на шее, среди представительниц прекрасного пола, не стало меньше. Вот только его это больше не трогало. Два месяца назад Артура пригласили на день рождения Андрея Новикова. Влиятельный бизнесмен, с которым ему ранее приходилось пересекаться по работе, устроил праздник прямо во дворе своего дома. Было много народу и очень громко звучала музыка. Покрутился среди гостей для вида и устал, от всех сразу. Зайдя в дом, Артур хотел спрятаться от слишком громкой музыки и отдохнуть. Но натолкнулся на привлекательную блондинку, которая оказалась дочерью хозяина дома. Девушка была так искренне счастлива, от души двигаясь в танце, что Артур, наверное, впервые за два года забыл о своей неразделенной любви. После этого вечера он стал встречаться с Миленой. Девушка нравилась всем. Да и сам Артур мог легко переносить ее общество, уже не надеясь на что-то большее. Он почти уговорил себя, что она идеально ему подходит. А потом, как удар под дых, — новость о возвращении Глеба и Киры в Россию. Глава 40 В воскресенье мы с Глебом едем в дом родителей. У его мамы день рождения, поэтому отказаться от поездки никак нельзя. Машина заезжает во двор, останавливается недалеко от входной двери. Как и два года назад, во дворе полно народу. Мужчины и женщины в красивых вечерних нарядах рассредоточились по территории. Где-то слышна музыка, откуда-то доносится смех. Да, все ровно так же, как два года назад. И у меня стойкое ощущение дежавю. Вот только я теперь другая. И во мне нет того трепета и страхов, которые были тогда. Я стала сильнее. И, чего уж греха таить?, старше. Глеб выходит из машины, подает мне руку, помогая выбраться из салона. Весьма кстати, ведь без посторонней помощи мне было бы непросто красиво выпорхнуть из машины в этих туфлях. Я долго выбирала наряд для этого вечера, с особой тщательностью продумывая то, как буду выглядеть. А больше всего меня злило то, что, несмотря на все уловки, у меня все же не получится быть хотя бы одного роста с Миленой. У нее идеальная фигура и длинные ноги, просто неприлично длинные. У меня таких никогда не было, и не будет. Поэтому вооружилась тем, что есть в моем арсенале — женской хитростью. И теперь на мне красуются туфли на высоченном каблуке, у них еще небольшая платформа имеется. В общем, сантиметров десять в росте они мне точно прибавляют. В такой обуви даже мои ноги кажутся длинными. И не важно, что в этих туфлях практически невозможно ходить. Просто буду держаться за Глеба, чтобы не упасть. Зато, когда Артур подойдет со своей парой, мне не придется смотреть на нее снизу-вверх. Вместе с мужем мы подходим к родителям. — Здравствуй, сын, — говорит Александр Иванович. Боже, все ровно так, как два года назад! Будто кто-то отмотал киноленту моей жизни и вернул на исходную точку, с которой все пошло не по сценарию. — Здравствуй, папа, — отвечает Глеб отцу, жмет ему руку. Поворачивается к матери. — С днем рождения, — говорит, наклоняясь и целуя ее в щеку. Она, улыбаясь, принимает поздравления. Потом переводит взгляд в мою сторону. Свекровь медленно просканировала взглядом мой наряд, чуть задержалась на туфлях. Ее бровь поползла вверх, но она тут же взяла себя в руки и натянуто мне улыбнулась. В общем, все, как и тогда — я делаю вид, что рада ее видеть, она просто меня терпит, натягивая улыбку. — С днем рождения, — поздравляю женщину, тянусь к ней и целую в щеку. Глеб обменивается с отцом парой, ничего не значащих, фраз. Потом нас приглашают в дом. Да, все, как и в тот раз. Ничего не меняется в королевстве Ворониных. Тут они в своем праве, могут поступать, как считают нужным. Я давно перестала реагировать на неодобрительные взгляды свекрови, мне больше не нужно стараться, чтобы понравиться ей. Но и лезть на рожон не собираюсь. Особенно в день ее рождения. — С днем рождения, мам, — раздается до боли знакомый голос. Сердце больно ударяется где-то в горле, проглатываю ком и оборачиваюсь. Артур быстро целует мать в щеку, чуть приобняв за плечи. Вот же он, так близко. Протяни руку — и коснешься. — Артур, здравствуй, сынок, — говорит свекровь приторно-сладко. Я с первого дня в этом доме, еще тогда, два года назад, поняла, что младшенького госпожа Воронина любит больше. — Ты один? — она смотрит на сына. — А где Милена? Да, мне вот тоже интересно знать. Ноги уже просто отваливаются, и я с нетерпением жду триумфального момента. — Она заболела, мам, — отвечает Артур. — Но просила передать тебе поздравления. Вот же ж! Чувствую себя идиоткой. Такое неудобство терплю, а она даже не пришла. Еще и денег кучу вывалила за туфли, которые, даже под дулом пистолета, теперь не обую. — Заболела? — удивляется Елена Викторовна. — Надеюсь, ничего серьезного? — Обычная простуда, не волнуйся, — беспечно отвечает мужчина. Кажется, его совсем не тяготит отсутствие спутницы. А ведь, казались идеальной парой. Артур выглядит просто шикарно. В смокинге и белой рубашке он неотразим. С огромным усилием мне удается оторваться от разглядывания. Ведь это просто неприлично, так пялиться на мужчину. Еще и не на мужа. А в семье Ворониных есть ряд правил, главное из которых — не компрометируй идеальность «святого» семейства. Тут никому не важна искренность, если ты ведешь себя в рамках приличия, установленных кем-то, когда-то давно. Делаю вид, что равнодушна к происходящему, а внутри ликую, что, хотя бы сегодня, Артур один. Испытываю облегчения от того, что мисс «вся из себя» сегодня на мужчине не виснет. А ведь он даже не взглянул на меня. Ни разу. Будто меня здесь и нет. Смазано поздоровался, как-то со всеми сразу. Это приветствие вполне вписалось в рамки установленных правил. Единственное, что не вписывается, это моя реакция на мужчину, который мне не принадлежит. Спустя два часа и чертову кучу танцев, которые Артур танцует с кем угодно, кроме меня, я почувствовала себя полной кретинкой. И с чего решила, что у него все еще остались ко мне чувства? Зачем напялила эти дурацкие туфли? Он даже не посмотрел на мои ноги. Конечно, зачем ему? У него в собственности личная фотомодель с идеальными ногами и фарфоровой кожей. Которая еще и намного меня моложе. Нашу разницу в десять лет никаким макияжем не смазать. Боже, какая же я дура! Думала, что он все еще любит. Как раньше. Но это не так. Все так похоже на точно такой же день рождения два года назад. Но все совершенно не так. Тогда он был мой. Я чувствовала это кожей, слышала во властных нотках голоса, когда он говорил со мной. Теперь же все иначе. Как раньше уже не будет. Никогда. Он изменился. Я заметила перемены еще во время завтрака, в день нашего приезда, когда увидела его в компании Милены. Того Артура, с которым связано столько горячих воспоминаний, больше нет. Вместо него — еще один Воронин, правильный и до зубовного скрежета идеальный. Странно, а ведь раньше я даже не задумывалась, что именно его несоответствие с идеальными родственниками и нравилась мне больше всего. Тогда он был другим. Теперь же к нему не подкопаться. Говорит правильные вещи, безупречно вписывается в компанию и обсуждает котировки акций. Я даже не знала, что он что-то в этом понимает. Научился за два года? Стоп! Кажется, Глеб говорил, что его брат заканчивал один с ним университет. Значит, он мог еще тогда быть таким? Мог, но не стал. А теперь он изменился. В нем будто погас внутренний огонек, от которого я раньше сходила с ума. Да что уж греха таить, даже сейчас, стоит вспомнить того Артура, как внизу живота разгорается пожар. Он не смотрит на меня. Я же, наоборот, все время поглядываю в его сторону. Так, будто имею на это право. Будто он все еще мой. Глеб отходит с группой мужчин к столу с закусками. А я иду в дамскую комнату. Поправляю макияж и возвращаюсь в зал. Краем глаза подмечаю, что Артур выходит на веранду. И, не задумываясь, бегу за ним. Ну, как, бегу. С трудом ускоряю шаг, стараясь не грохнуться на высоченных каблуках. А это, надо сказать, совсем не просто. Ну, ничего, я справлюсь. Артур вышел из дома, он идет по дорожке, вдоль которой красиво посажены цветы. Наверняка, у садовника ушла масса времени на то, чтобы создать такую красоту. Но сейчас не это волнует меня. Я инстинктивно тянусь к мужчине, который слишком быстро продвигается вперед. Спешу следом, но никак не могу догнать. — Артур! — окликаю его. Он останавливается. Поворачивается. Видит меня, бровь удивленно ползет вверх. Но теперь уже не убегает. Это обнадеживает. Расправив плечи и подняв повыше подбородок, гордо иду к нему. Грациозно вышагиваю своими длинными ногами. Ну, как мне кажется. На деле же моя бравада заканчивается тем, что платформа неуклюже подворачивается и я со всего размаху падаю на колени. — Ай! — вскрикиваю, выпрямляя саднящие коленки. Они ободраны, даже кровь выступила. Блть, что за дура! Вечно попадаю в дурацкие ситуации из-за своей глупости. И что мне теперь прикажете делать? Радоваться, что мои ободранные об асфальт ноги в этих дурацких туфлях выглядят особенно длинными? Глава 41 Пока я с досадой дую на ушибленную коленку, Артур опускается на колени рядом со мной. По выражению его лица ничего не поймешь. А вот мне до чертиков хочется прочитать его мысли. Не задавая вопросов, он подхватывает меня на руки и куда-то меня несет. — Куда ты…? — спрашиваю его. — Нужно обработать рану, — спокойно заявляет мужчина. — Держись крепче. Не хватало тебе еще и на задницу упасть.