Винсенту досталась порция родственных ласк, от которых у него еще пару дней не проходили синяки. — Гони сюда лемура. — Петр подхватил рюкзак и по длинной траектории забросил его в отверстый настежь грузовой люк. Зизу жалобно пискнула. — Доставим в наилучшем виде! Экипаж подобрался — во! Орлы! Коршуны! Ястребы своего дела! Ирине представилась возможность лицезреть «ястребов дела», уныло бредущих гуськом к самолету. «Ястребы» еле передвигали ноги, прятали глаза за темными очками и периодически прикладывались к бутылкам с холодной минералкой. Один из них, тощий и длинный, как чертежный карандаш 3Т, периодически ронял папку с картами. Видно было, как безумно больно ему собирать, поднимать и запихивать обратно в папку проклятые карты. В конце концов, их разнесло ветром по взлетной полосе. Штурман посмотрел вслед листочкам долгим взглядом, лениво плюнул, рассеянно махнул рукой и полез в кабину. Ирина вздрогнула. Решив, что ошиблась, она с недоверием поинтересовалась: — Не знала, что ты берешь пассажиров! Петр безразлично наблюдал, как последний из «ястребов» попытался забраться в люк, поскользнулся и с грохотом скатился по металлическому трапу. Он долго ругался, стоя внизу и раскачиваясь. Из железного брюха гигантского самолета до ушей Ирины долетел утробный смех тех, кто уже сумел преодолеть препятствие и оказался внутри. Петр ответил так же безразлично, как и наблюдал за упавшим: — Эти? Это мой экипаж. Второй пилот, штурман, бортинженер… Ты ведь не думаешь, что я управляю реактивной махиной в одиночку? Он обернулся к обмершей от ужаса сестре и перешел на деловой тон. — Мы сделаем лишнюю посадку. Решено! И мне еще на вертолете добираться до твоих приятелей в саванне. Гони деньги! Ты принесла? Ирина протянула пятьсот долларов. Петр поцокал языком в восхищении. — Научилась деньги ковать, сестренка! Пять сотен за руконогое! Ирина похлопала братца по плечу на прощанье: — За полет платят пассажиры. Я не лечу. Понял? Петр напряженно задумался. Ему не удалось надолго зафиксировать это состояние. Через секунду он пожал плечами, чмокнул сестру в щеку, потрепал обозлившегося Винсента за щеку и исчез в самолете. Винсент тихо спросил: — Мама, дядя Петя алкоголик? Ирина вздохнула: — Вроде того, сынок. Он — летчик-испытатель. Вытянувшись на кровати, Ольга лежала на животе, подперев кулаками подбородок и покачивая ногами. Она бездумно уставилась в телевизор, где известный всей стране богатый комик Хохменко с серьезной миной распространялся об историческом пути России и своих политических взглядах. «Интересно получается, — лениво размышляла Ольга, — безмозглый фигляр всерьез толкует о национальной идее, а депутаты прямо в Думе ломают бесконечную комедию с бросанием стаканов и элементами сценической драки. Или им местами поменяться?» Хохменко добрался до эпохи правления Ивана Грозного и скорчил зверскую физиономию, желая подчеркнуть зловещую роль опричнины во внутренней политике тогдашнего правящего режима. Ольга щелкнула кнопкой пульта. По городской программе шло серьезное обсуждение просмотренного минуту назад сюжета, снятого скрытой камерой. Группа артистов Малого театра решала, имеет ли право Генеральный прокурор страны заниматься онанизмом в служебном туалете. Мнения разделились. Старейшие члены труппы придерживались той точки зрения, что право такое прокурор имеет, пока силы есть. Но молодая актерская смена яростно настаивала на принудительной кастрации лиц, занимающих высшие государственные посты. Требование мотивировалось необходимостью создания рабочей обстановки в верхних эшелонах власти. Плотские искушения не отвлекут оскопленных государственных мужей от забот о судьбе России. К тому же кастрация наглядно подтвердит их готовность принести жертву на алтарь Отечества. В связи с последним тезисом разгорелась ожесточенная дискуссия: не сделать ли акт публичным? И на какой из московских площадей поставить этот самый алтарь? Ольга скривила губы, выключила телевизор и швырнула пульт под кровать. Она перевернулась на спину. В глаза бросились коробки, коробки, коробки… «Хэппи-тоник» занимал все свободное пространство. Выбросить «продукт» Ольга не решалась. Все-таки он стоил денег. Но видеть каждый день гору, которая родила мышь, гору, сложенную из осколков разбитых надежд… Непереносимо! Хотелось скрыться. Телевизор помогал отвлечься, но ненадолго. Ольга со стоном опустила руку и попыталась нашарить пульт под кроватью. Не получилось. Она забросила его слишком далеко. Мотоцикл? Сергей уехал на несколько дней в командировку. Он торопился, но позвонил из аэропорта и успел передать, что любит ее. Замечательно, конечно, но ключи от гаража мог бы и оставить. Ольге внезапно пришла в голову простая мысль. Почему бы не найти другой мотоцикл? Не все ли равно какой? По крайней мере, час-два езды отвлечет ее от воспоминаний о «Фербагайле», Диме Вологде и его капелле кругленьких теток. …Мотомагазин «M-Цикл» занимал необъятный, уходящий в темноту зал в многоэтажном подземном гараже около памятника «Рабочий и колхозница». Битый час Ольга расхаживала между бесконечными рядами блестящих хромированных металлических монстров. Она устала, но виду не подавала. Около нее собрался весь штат магазина — пятеро огромных бородатых дядек в кожаных жилетках, натянутых прямо на голые волосатые туши, покрытые многоцветными татуировками. Дядьки перекачивали в себя содержимое третьего по счету ящика пива, громко ржали и отчаянно почесывались. Присутствие Ольги их ничуть не смущало. Но относились они к ней с отеческой нежностью: включали двигатели («послушать звучок»), разрешали посидеть на музыкально поскрипывающих кожаных седлах и норовили ласково похлопать толстой ручищей по заднему карману джинсов. Ольге нравились решительно все мотоциклы. Байкеры трясли головами в знак согласия. О да! У них самые лучшие мотоциклы в Москве! Да что там в Москве! Бери выше! В России! Не стесняйтесь, девушка! Берите любой! Кстати, вы не желаете на уикенд отправиться за город? Будет чудная компания. Большие люди! Большое пиво! И концерт группы «Кроссроудз» с потрясающим солистом. Ольга поблагодарила за приглашение. Она ищет агрегат подешевле. Просто покататься, развеяться. Байкеры поскучнели. Сегодня бизнес не задался. Один из них молча ткнул рукой куда-то в сторону, и продавцы сгрудились вокруг четвертого ящика пива. Все восторги жизни для них ничто по сравнению с тем сладостным мгновением, когда с бутылки слетает пробка и из горлышка лезет толстая колбаска белой пены. Пена пузырится и растекается по стенкам бутылки. Байкеры дружно чокались и надолго припадали к горлышкам, закрыв глаза и отдавшись во власть внутренних ощущений. У-ф-ф! В указанном направлении Ольгу поджидал шмыгающий носом мальчишка с бегающими глазками, похожий на случайно попавшего в город хорька. Он напялил кожаные штаны, которые оказались ему не просто велики, но очень велики. Мальчишка шмыгнул носом в очередной раз, заметил недоверчиво посматривающую на него Ольгу и старательно вытер нос рукавом свисающей с угловатых плеч длинной черной майки с надписью «Гражданская оборона». — Вам, девушка, мотоцикл нужен? — Голос мальчишки звучал робко и тихо. — Нужен. Ольга ответила кратко. А что еще сказать? — У меня есть, один… Там, во дворе стоит. Посмотрите? — Парнишка глядел так умоляюще, что Ольга смягчилась. — Веди, показывай, — разрешила она и направилась к выходу. Мальчишка, совсем было отчаявшийся сбыть с рук товар, радостно суетился рядом, то отставая, то опережая покупательницу. Двор находился минутах в пяти ходьбы от «М-Цикла». Самый темный двор во всей округе. И даже в нем парнишка умудрился выбрать самый темный угол. Но мотоцикл там действительно стоял. И неплохой. С виду. — «Урал». Отечественная машина, — извиняющимся тоном сообщил мальчишка и зачем-то протер стекло заднего обзора. — Дешево отдам. Он нервно оглянулся по сторонам. Внезапно его прорвало: — Сколько скажете — за столько отдам! Побыстрее! Платите и уезжайте, Христа ради! Ольга пожала плечами. К чему спешка! — А документы? — Документы? — Парнишку как будто двинули промеж глаз. — Какие еще документы? Он взглянул на Ольгу и сообразил: — Я их вам потом принесу. Приезжайте сюда. Завтра приезжайте. Или через час. Нет, лучше завтра. У вас сколько денег есть? Никогда Ольга не занималась странными покупками и понятия не имела о стоимости отечественной мототехники. На всякий случай решила поступить осторожно. Нашарила в кармане последние оставшиеся после «Фербагайла» сто долларов и молча протянула их мальчишке. Тот вцепился в бумажку, и сотня исчезла в карманах необъятных кожаных штанов. Он завел «Урал», бросил Ольге ключи, протянул снятый с руля потертый шлем. И мгновенно исчез. Ольга недоуменно хмыкнула, подивившись дешевизне производимых в родной стране мотоциклов. Она уселась на сиденье и примерилась к новому для себя мотоциклу. Для создания хорошего настроения сойдет. Ольга совершила круг по двору, едва не врезавшись в скамейку с пенсионерками. Бабки повскакали, прихватив подложенные под себя залатанные плюшевые подушечки. Двигатель немного покашливал, но в целом претензий к машине не имелось. Под нестройный вой пенсионерок, проклинавших ее на все лады, Ольга выкатила на проспект Мира и понеслась по направлению к Ярославскому шоссе, на Лосиный остров. Там можно покататься. Чудесное местечко Лосиный остров! Если представители природоохранных контор не успели вас поймать и выставить оттуда сразу, то через час это сделать труднее. Там можно потеряться. Там природа. Ольга уже полчаса носилась по проселочным дорогам, где асфальта мало, зато щебенка летит из-под колес. Заехав в лес, Ольга затормозила. Она едва не задохнулась от запаха хвои. Недавно прошел небольшой дождик и травка покрылась миллионами капель. Каждая капелька ловила свой собственный солнечный луч и отражала его точно в глаза Ольги. Или так чудится? На миг ей показалось, что она потеряла зрение. Ее оглушил многоголосый птичий хор, прославлявший жизнь, звавший радоваться каждому ее мгновению. Особенно старались соловьи, выдавая совершенно невообразимые трели для русоволосой дивы, заглянувшей в уголок природы, еще сохранившийся возле Москвы стараниями людей. Ольга сидела на мотоцикле, расставив ноги. Каблуки упирались в дорожный гравий. Она сощурилась и увидела промелькнувшую впереди тень. И тут же широко раскрыла глаза. Из леса выбежала лиса, замерла, взмахнула рыжим с подпалиной хвостом и исчезла в зарослях. Ольга засмеялась, сама не зная чему. И внезапно поняла. Нет больше «Фербагайла»! Нет больше ничего, что заставит ее ненавидеть мир. Она счастлива. Она любима. Любит ли она сама? Стоит подумать. Но тогда, в гараже, с Сергеем… Никогда в жизни не испытывала она такого восторга от единения с мужчиной. Правда, для любви одного этого недостаточно… Она подумает. А без подруг она вполне сумеет обойтись! Почему они отказываются ее понимать? Ольга надвинула шлем и завела двигатель. Тот уступил с четвертой попытки. Ничего себе тренировочка! Джип появился минут через пятнадцать. Приземистый, отливавший черным, он распластался по дороге, оскалился металлической решеткой и двигался почти бесшумно. Или двигатель «Урала» так отчаянно грохотал, что Ольга не замечала подкравшуюся сзади мощную машину, пока та не толкнула заднее крыло мотоцикла? Ольга резко качнулась вперед и оглянулась. Что за…? Почему она не дает покоя шикарным тачкам? Ольга прибавила ходу, пытаясь уйти по проселку, но джип не отставал. Он держался точно на расстоянии метра-полутора от нее. Ни больше. Ни меньше. Мороз пробежал по спине. Прогулка, начавшаяся так прекрасно, грозила окончиться чем-то совершенно мерзким. Ольга мчалась не разбирая дороги. Пробившись сквозь заросли, едва не свернув себе шею, она скатилась в овраг. К счастью, тяжелый мотоцикл не съехал, а скорее соскользнул по склону, удерживаемый опавшими сучьями, горой прошлогодней листвы и вывернутыми с корнем мелкими кустиками. Неимоверным усилием Ольга удержала равновесие и устремилась по дну оврага. Оглянувшись, она с отчаянием убедилась, что джип уверенно спустился следом. В нем засело что-то от динозавра, приземистого, переполненного безмозглой силой пресмыкающегося, которого природа снабдила инстинктом удовольствия от погони за добычей. Динозавр сладострастно оттягивал миг финального прыжка, чтобы растянуть кайф. Овраг закончился. Мотоцикл вырвался на широкую поляну. Справа тянулась неширокая асфальтовая дорога, а чуть дальше, на опушке, между осинами, просматривался крохотный въезд. От асфальтовой дороги к нему шла заросшая колея. Не раздумывая ни секунды, Ольга бросила мотоцикл в чащу. Джип решил, что с него достаточно беготни по кочкам. Многосильный двигатель взревел. Так, наверное, вопили в ночной темноте каменного века ящеры, растопырив толстые костяные пластины. Страх, бившийся в Ольге, возрос стократно. Теперь он разрывал ее изнутри. Она едва удержала равновесие. Но у нее тоже есть инстинкты! И самый главный из них — жажда жизни. Прибавив скорость, она влетела в лес. Ржавый металлический столбик вынырнул перед «Уралом» из ниоткуда. Мотоцикл врезался в столбик на полном ходу. Ольга покинула сиденье и, перекувыркнувшись в воздухе три или четыре раза, с шумом приземлилась прямо в диком малиннике. За спиной раздался грохот тысячи барабанов и хрустящий звук, похожий на предсмертный хрип. И все стихло. …Невнятный шорох то возникал, то затихал, но назойливо возвращался вновь. Ольга открыла глаза. Перед ней встал на задние лапки крохотный хомячок. Он вертел головкой, разглядывая Ольгу. Маленький жирный комочек, покрытый коричневым мехом, вполне реальный. Да и вряд ли на том свете есть хомяки. Их место на земле. Они должны развлекать детей.