Улыбка исчезла с лица женщины, как будто Грейс сбила ее пощечиной. – Нет, – сказала она, – Мелисса давно умерла. Я ее сестра, Джессика. Грейс даже не поняла, что зашаталась, пока Хоакин не шагнул вперед, чтобы ее подхватить. Она растерянно соображала, что сказать дальше – голова наполнилась смесью металлического лязга, боли и шока, – и в этот момент женщина охнула и зажала рот ладонью. – Боже мой, – прошептала она. В ее глазах заблестели слезы. – Вы – ее дети. Дети Мелиссы. Выйдя на крыльцо, она раскинула руки и обняла всех троих. И тогда Грейс тоже заплакала. Майя Вдоме Джессики оказалось тоже очень чисто. Майя сидела за кухонным столом между Грейс и Хоакином, а Джессика хлопотала вокруг них – достала из холодильника газировку, подложила под каждую бутылку бумажную салфетку. – Мы бы позвонили, – проговорила Грейс слегка осипшим от рыданий, дрожащим голосом, – но у нас не было номера. – Ничего, ничего, – успокоила Джессика. Она снова улыбалась, хотя слезы на щеках еще не высохли и под глазами виднелись потеки туши. Майя находила в ее лице все новые черты Хоакина, Грейс и себя самой, словно глядела в зеркало в комнате смеха, где отражение постоянно менялось, и зрелище это завораживало. – Я уже пару лет как отказалась от домашнего телефона, – добавила Джессика, усаживаясь напротив гостей. – Какой смысл держать его, если я все время пользуюсь мобильным? Мне до сих пор звонят и предлагают выгодные тарифы на проводную связь, но я отвечаю, к чему… – Джессика вдруг умолкла и смущенно улыбнулась. – Простите. Я чересчур много болтаю, когда волнуюсь. – Я тоже, – сказала Майя. Хоакин рядом с ней как будто застыл, однако голова его двигалась, отслеживая каждое перемещение Джессики. – Итак, – Джессика опять улыбнулась и опять сквозь слезы. – У вас наверняка есть вопросы. – Как она умерла? – прошептала Майя. Ей казалось, будто она одновременно потеряла и приобрела что-то невероятно ценное. Мелиссы нет, но есть Джессика. Одна дверь закрылась, зато открылась другая. Джессика задумчиво кивнула и устремила взгляд на стакан с нетронутой водой. – Погибла в аварии, – пробормотала она. – В двадцать один. Переходила улицу, и ее сбил грузовик, выехавший на красный. Водитель ее даже не заметил. Мгновенная смерть. Она не страдала. Я переживала, что ей было больно, но так нам сказали. – Вы знаете наших отцов? – спросила Грейс. – Пожалуй, лучше рассказать с самого начала. – Джессика обвела взглядом каждого из них по очереди, и ее глаза вновь наполнились слезами. – Ох, простите, простите, – шепотом произнесла она. – Я так давно не видела лица Мелиссы, и… – Она замялась, подбирая слова. – Вы трое такие красивые… Все в нее. Майя почувствовала, как под столом Грейс сжала ее руку, и, в свою очередь, стиснула ладонь сестры, понимая, что просто разрыдается, если не будет за что-нибудь держаться. Этот разговор она хочет запомнить от первого до последнего слова; хочет вбирать в себя каждое воспоминание о матери, пока не наполнится ими и не взлетит в исчерченное розовыми полосами небо, согретое угасающим светом. – У вас… – прохрипел Хоакин, потом откашлялся. – У вас, гм, остались фотографии? Фото Мелиссы? Джессика покачала головой, нижняя губа у нее задрожала. – Ваш дедушка, наш папа, отрекся от дочери, когда она забеременела тобой, Хоакин. Ей было всего семнадцать, и мать с отцом дико на нее разозлились. Выгнали на улицу. Отец – он… Думаю, Мелисса разбила ему сердце. Он сжег все ее фотокарточки. Майя вспомнила дом, родителей, свою комнату, фотографии у лестницы. Если когда-нибудь она уйдет, то заберет их с собой, иначе и быть не может. Хоакин подался вперед, и Майя положила руку ему на плечо, удерживая рядом с собой и Грейс. – Вы знали моего отца? – спросил он. Джессика кивнула, во взоре блеснули искорки. – Твои родители любили друг друга. Вместе учились в школе, с ума сходили друг по дружке. Так были влюблены, что аж противно. – Джессика усмехнулась и промокнула глаза. – Мелисса все сидела в читальном зале и планировала свадьбу. Он так ее обожал, так обожал… Но его депортировали. В то время Мелисса еще даже не знала, что беременна. Каждую ночь я слышала, как она плачет, а потом ее начало тошнить. Мы сперва думали, это все от хандры, но… Хоакин кивнул. Он сидел, крепко сжав челюсти, сгорбив спину. – Ясно, – сказал он. – А имя моего отца не помните? – Ты разве не знал? – Джессика подняла глаза. – Твоего папу тоже звали Хоакин. В честь него Мелисса тебя и назвала. – О, – тихонько выдохнула Майя, сильнее стиснув плечо брата. Она не представляла, насколько это для него важно. Хоакин рядом с ней не пошевелил ни единым мускулом. – У него была… семья? – задал он следующий вопрос. Джессика кивнула. – Да, мать с отцом и младшая сестренка. В Мелиссе они души не чаяли, она постоянно была у них. Их всех депортировали разом. Были – и нет. – Майя видела, что Джессика вновь с трудом сдерживает слезы. – Ваша мама очень… Это ее сломило. Хоакин опять заиграл желваками. Майя заставила себя не думать о том, какой была бы его жизнь в той, другой семье, где он обрел бы поддержку и защиту. – Что произошло после того, как Мелиссу выгнали из дома? – спросила Грейс. – Она познакомилась с другим парнем – в ресторане, где работала официанткой, – и забеременела тобой, Грейс. Мне тогда было всего четырнадцать. Я приходила к ней в ресторан, и она угощала меня бесплатной колой. Девочку, то есть тебя, решили отдать на удочерение – нашлась пара, готовая была тебя взять. А он, так я думаю, терся вокруг Мелиссы только из-за того, что на протяжении всей беременности эти люди оплачивали съемную квартиру и коммунальные услуги. После того как Грейс забрали, дела пошли совсем плохо, в доме появились социальные инспекторы, и… Для тебя там было не лучшее место, Хоакин. – Джессика опустила взгляд и обвела пальцем невидимый узор на столе. – Она тогда меня отдала? – спросил он. – После этого? Джессика кивнула. – Она пыталась справиться с трудностями, вернуть тебя, но потом познакомилась с Майиным отцом, который тоже оказался не самым хорошим человеком… – Майя подозревала, что Джессика опускает что-то важное, щадит их. – Мелисса забеременела третьим ребенком, и все опять развалилось. Она не могла оставить никого из вас. Даже свою собственную жизнь не могла наладить. Думаю, разлука с вами ее доконала. – Джессика вытерла глаза, а Майя представила себе Лорен – потерявшую надежду, растерянную, страдающую. Грейс тихонько всхлипнула; Майя крепче сжала ее пальцы. – Тебя усыновили? – с надеждой спросила Джессика Хоакина. – Ты попал в хорошую семью? Он поерзал на стуле. – Гм, нет. Была одна пара, но прямо перед усыновлением та женщина забеременела. Они хотели иметь только одного ребенка, так что… Я остался в системе опеки. Лицо Джессики вытянулось. – Надолго? – На всю жизнь. – Но сейчас у Хока замечательные родители, – вмешалась Майя, видя, что по щекам Джессики снова потекли слезы. – Они в нем просто души не чают. Даже машину ему подарили! – Она не была уверена, кого сейчас убеждает – Джессику или Хоакина, однако чувствовала, что услышать это необходимо обоим. – Марк и Линда – чудесные люди. – Да, у меня все хорошо, – просто сказал Хоакин. – Правда, все в норме. Джессика вышла и вернулась с коробкой бумажных салфеток. – Это для всех, – сказала она, – хотя в основном для меня. Боже, даже не верится, что вы здесь все вместе. Мелисса так мечтала увидеть вас. Хотела, чтобы твои родители, Грейс, взяли и Майю, но не сложилось. – Да, как раз перед рождением Майи умерла моя бабушка, – объяснила Грейс. – Зато мама и папа помогли мне найти Майю и Хоакина после… – Она осеклась. – Два месяца назад я родила дочку. И отдала ее в новую семью. – Джессика смотрела на нее в безмолвном изумлении, остальные тоже молчали. – У меня прекрасные родители, – поспешно добавила Грейс. – Они во всем меня поддерживают, не то что родители Мелиссы, и очень-очень любят. Мне ужасно повезло. – Слава богу, – облегченно вздохнула Джессика. – И еще у меня хорошие отношения с удочерителями, – продолжала Грейс. – Они присылают фотографии. Вот. – Она открыла почту на телефоне, нашла фото, которое Майя видела неделю назад, и показала его Джессике. – Какая красавица, – оценила та, и Грейс просияла: гордость озарила ее лицо, точно луч солнца. – А с моим отцом вы общались? – спросила Майя. – Знали его? – Нет, не видела его ни разу. Мне кажется, потеряв и Грейс, и Хоакина, Мелисса как будто сорвалась. Домой она вернуться не могла; родители даже по телефону с ней разговаривать не хотели. От одиночества она привязывалась к мужчинам, которые обещали ей звезды с неба и никогда не выполняли обещанного. А тебя Мелисса всегда называла «малышкой». И помнила все ваши дни рождения. – Глаза Джессики вновь заслезились. – Понимаю, в это трудно поверить, особенно тебе, Хоакин, – но, бог мой, как же сильно она вас любила! Это чистая правда. Вы даже не представляете, как счастлива она была бы, увидев вас вместе, вот как сейчас. – А ваши родители? – спросил Хоакин. Майя уже достаточно хорошо знала брата и потому расслышала в его голосе едва заметную дрожь. – Живы? – Нет, умерли несколько лет назад. Сердечный приступ и инсульт, все в течение года. Вряд ли отец простил себя после гибели Мелиссы. Думаю, он сильно жалел о принятых решениях. Все письма, которые приходили от Майиных родителей, он отсылал обратно. Майя достала из заднего кармана конверт и положила его перед Джессикой. – Так же, как это? Джессика грустно улыбнулась. – Да. – И у вас больше никого нет? – спросила Грейс. – Других сестер или братьев? – Нет. Осталась только я. – Уголки губ Джессики шевельнулись в улыбке. – Так вы совсем одна? – Майя почувствовала, что из глаз вот-вот брызнут слезы. – Ох, милая, не надо плакать. – Джессика протянула ей коробку с салфетками. – Я не одна, у меня есть мужчина, есть чудесные друзья. После смерти родителей этот дом достался мне в наследство, и я тут кое-что переделала. Я вовсе не одна, не нужно обо мне печалиться. Грейс тоже плакала, поэтому Майя подвинула к ней салфетки. – Кроме того, – губы Джессики чуточку задрожали, – я – тетя. Дня не проходило, чтобы я о вас не думала. Как разыскать, не знала, но ни на минуту о вас не забывала.