— Да, мне показалось, я слышал сильный грохот. Маркби взял нож и вилку и приготовился есть пересохший бекон и пережаренные помидоры. — А все она! — зашептала Мейвис ему на ухо. — Хоть я и не суеверна, клянусь, я, и не видя ее, всегда знаю, когда она рядом! У меня от нее мурашки по спине! И кошка к ней близко не подходит. С этими словами она удалилась, неся поднос под мышкой. В дверях она разминулась с Хокинсом. — В чем дело? — осведомился суперинтендент, присаживаясь за соседний столик. — Здесь водятся ведьмы! — сообщил ему Маркби. — Они здесь все с ума посходили, — заметил Хокинс, разворачивая газету. Маркби позабавило, что суперинтендент с интересом читает один из проклинаемых им таблоидов. — Скорее бы вернуться в Лондон, там все нормально. Больше я ничего не хочу! Пока Хокинс, поджав тонкие губы, рассматривал пышногрудую красотку на третьей полосе, Маркби вскрыл пакет, врученный ему Трофтоном. В нем лежали отпечатанные фотографии из Челси. Маркби открыл было рот, собираясь окликнуть суперинтендента, но потом передумал. Пусть Хокинс спокойно дозавтракает, дочитает газету. Сначала нужно показать снимки Мередит и обсудить их с ней. Вдруг она заметит что-то, что ускользнет от его внимания. В окне мелькнула тень; Маркби вовремя поднял голову и заметил проходящую мимо женщину. Она оказалась незнакомкой с примечательной внешностью и длинными рыжевато-каштановыми волосами. Незнакомка шла широким шагом, направляясь к главным воротам. — Миссис Трофтон, насколько я понимаю? — тихо пробормотал Маркби. Судя по всему, она идет прогуляться. То-то облегчение испытали сейчас на кухне! Мередит тоже не сиделось дома. Она вышла из «Малефи» и направилась в сторону отеля. Утром в воздухе ощущалась морозная свежесть; судя по всему, весна ненадолго забыла о своих правах и на несколько дней уступила их зиме. Несмотря на холодок, Мартин встал рано и, что похвально, трудился вовсю. Она его не видела, зато слышала щелканье садовых ножниц и шелест листвы. Время от времени подрагивали подросшие ветки, когда он набрасывался на них. Подстригал, не дожидаясь, пока они разрастутся. Он громко разговаривал с кем-то по-французски. Преисполнившись любопытства, Мередит вышла в ворота и свернула на тропинку, сбегающую вниз по склону. Мартин стоял на лестнице, прислоненной к стене снаружи. Земля вокруг него была усыпана остриженными ветками, но сейчас он временно прервал работу. Молодой человек стоял на верхней ступеньке. Опершись локтем о торчащий камень и небрежно помахивая ножницами, он оживленно беседовал с миссис Трофтон, которая стояла на дорожке под ним. Судя по всему, разговор был серьезный — скорее всего, речь шла об убийстве Джиллиан. Миссис Трофтон еще раньше выказывала к нему интерес. Заметив подходящую Мередит, оба тут же замолчали и повернулись к ней. Ловко балансируя на верхушке лестницы, Мартин с улыбкой сказал: — Доброе утро, мадемуазель! Затем он с грацией танцора повернулся назад и вновь приступил к работе. Листья градом посыпались на землю. Мириам шагнула к Мередит; она тоже улыбалась, но ее карие глаза смотрели настороженно. Мередит подумала: она определенно не хочет простудиться. С утра миссис Трофтон облачилась в стеганую куртку и темно-серые замшевые сапожки на низком каблуке — наверное, решила пройтись. А выглядела так, словно гуляет по Бонд-стрит. — Дорогая моя! — воскликнула Мириам. — Вы, как и я, ранняя пташка! Наверное, тоже решили пройтись для моциона? Я должна гулять каждое утро — улучшает пищеварение, знаете ли. А все английская кухня. Ощущение такое, словно глотаешь перьевую подушку! Я, конечно, на завтрак ем только фрукты. Но английские фрукты… брр! Яблоки какие-то сморщенные, а апельсины мелкие, просто крошечные! — Я иду в отель, — поспешно сказала Мередит, прежде чем Мириам пригласила ее прогуляться вместе «для пищеварения». Ей хотелось защитить отечественные фрукты, но она понимала, что лишь напрасно потратит время. Оказалось, что она невольно подсказала миссис Трофтон еще один повод для недовольства. — Ах этот отель! По утрам я в нем просто с ума схожу! Не выношу его! — Она театрально повела плечами. — Запах готовки, жир, бекон, яйца! Я зашла на кухню и попросила дуру Мейвис открыть все окна. А она почему-то разволновалась и выкинула все, что жарила, в мусор! Представляете? — Да, представляю, — искренне ответила Мередит, живо вообразив сцену на кухне. Мириам подошла ближе и пощупала свитер Мередит. — Вам в нем не холодно? Сегодня лютая стужа. Видите, я надела зимнюю куртку. А ведь сейчас уже весна! Но здесь, в Линстоне, всегда холодно, не так ли, Мартин? Она произнесла его имя на французский лад, с ударением на последний слог. — Да, мадам, — послушно согласился садовник со своего насеста. Встретившись взглядом с Мередит, он заговорщически улыбнулся ей кончиками губ. — Ветер, снег, лед! — продолжала миссис Трофтон, несмотря на то что утро выдалось ясным и весенним, хоть и прохладным. — Ужасный климат и ужасное место! — Она понизила голос. — Дорогая моя, вы мне сегодня приснились! — произнесла она, грассируя. — Правда? — удивилась Мередит, застигнутая врасплох. — Да, и сон был вещим. Все мои сны вещие… — Она поджала алые полные губы. — На прогулке я обдумаю, что он значит, все запишу и пришлю вам. Не благодарите меня. Все дело в том, что у меня есть дар. — Мириам показала на небо. — Я должна, понимаете, делиться им! С этими словами миссис Трофтон возобновила свой моцион, направляясь к вершине холма с усталой грацией актрисы, которая взбирается на подмостки. — Не волнуйтесь, мадемуазель, — тихо заговорил стоящий наверху Мартин. — Когда миссис Трофтон предсказывает судьбу, как правило, все хорошо кончается! Мередит рассмеялась: — Приятно слышать… Вы с ней говорили по-французски. — Миссис Трофтон очень хорошо говорит по-французски, — одобрительно констатировал Мартин. — Она, разумеется, cosmopolite.[3] И еще, у нее есть шик. Un femme formidable![4] Он задумчиво оглядел Мередит, ее свободные брюки, свитер и туфли на низком каблуке. — Что ж, не стану вам мешать, — сказала она, решив, что пора двигаться дальше, иначе Мартин скажет, что ей недостает шика, или осведомится, хорошо ли она говорит по-французски. Идя дальше, она размышляла: по-французски formidable означает «потрясающая», но по-английски то же самое слово имеет несколько другое значение,[5] хотя… тоже вполне применительное к Мириам. Может быть, при первой встрече она неверно судила о миссис Трофтон? Хотя Мириам окружала некая аура загадочности, Мередит решила, что новая знакомая вполне безобидна. А ведь, возможно, все не так… Мириам хорошо говорит по-французски… Все образованные ливанцы говорят по-французски. И потом, ее волосы. Именно такой оттенок рыжины обычно получается, когда хотят осветлить от природы черные волосы. Рейчел тогда сказала про Алекса, что все его родственники-мужчины убиты. Что касается женщин… Рейчел «не знала, что с ними случилось». А что же с ними случилось? Во многих странах Востока женщины по традиции не работают и всю жизнь находятся под опекой мужчин — отцов, братьев, дядьев или мужей. Внезапная смерть защитника для них настоящая катастрофа. Если у них вдобавок нет и денег, они обязаны найти себе другого защитника. Если такую женщину бросил родственник-мужчина, который обязан был заботиться о ней, она его ни за что не простит. Прощение не в тамошних традициях. Зато месть — очень даже… Мередит остановилась, не дойдя до отеля. Возможно, Алекс, приехав в Линстон после того, как провел много лет вдали от родины, встретился лицом к лицу с мстительной злобой. Мириам, безусловно, женщина шикарная, и на поддержание такого образа жизни ей нужно много денег. Вряд ли она получает их от Джерри Трофтона. Вот и Рейчел считает, что у Мириам есть свои источники дохода. Но можно ли на доходы от шантажа купить дорогую спортивную машину, одеваться у ведущих дизайнеров и уезжать на выходные из ненавистного Линстона? Мередит медленно двинулась дальше. Алекс любил пропустить рюмочку в отеле во время обеда — обычно в одиночестве. Но Мириам, по ее же собственному признанию, иногда подсаживалась к нему. Они по-дружески болтали. Просто болтали? Или обсуждали условия регулярных платежей, которые гарантировали бы молчание Мириам? Интересно все же, о чем говорили Мириам и Мартин. Может быть, Мириам пыталась выяснить подробности, которые можно было бы обратить к своей выгоде? Один щедрый источник денег исчез, и она, естественно, ищет другой? Надеется доить Рейчел так же, как раньше она доила Алекса? Впрочем, если Алекс регулярно платил Мириам деньги, она, как бы сильно ни ненавидела его, ни за что бы его не убила! Мередит вошла в зал в ту минуту, когда Маркби доедал пригоревшую стряпню Мейвис. — Привет! — обрадовался он. — Кофе хочешь? — Нет, спасибо. Я позавтракала. Рейчел уехала к доктору Стонтону просить, чтобы он выписал ей лекарства посильнее. В «Малефи» меня охватывает тоска. Жаль, что я не остановилась здесь, в отеле. — Ты бы не говорила так, если бы съела то, что мне сегодня подали на завтрак! — Маркби взял ее за руку. — Давай выйдем в холл. Мне прислали фотографии с выставки цветов. Они прошли мимо Хокинса, который намазывал джемом последний тост. — Доброе утро, суперинтендент, — вежливо сказала Мередит. Хокинс пробормотал: — Кому доброе, а кому не очень. Завтрак пригорел… Не таким должно быть доброе начало дня! Что с ними сегодня стряслось? — Да, что стряслось? — спросила Мередит, когда они вышли из ресторана. Маркби процитировал «Макбета»: — «Жарко, жарко, пламя ярко! Хороша в котле заварка!» Перевожу. Сегодня на кухне гриль перегрелся, а тостер заклинило. Если верить Мейвис, миссис Трофтон наложила на всю утварь заклятие. — Охотно верю! Я только что повстречала ее на дороге. Она беседовала с Мартином, наверное, пыталась что-то у него разузнать. Сегодня я приснилась ей во сне, и она собирается истолковать свой сон и прислать мне его значение. Не уверена, что мне хочется это узнать! В холле, кроме них, никого не оказалось. В камине уютно потрескивало пламя. Мередит опустилась на диванчик: — Мириам не выходит у меня из головы. Она, конечно, женщина со странностями… А вдруг за всем, что произошло, стоит именно она? Попробуй поговорить с ней, когда она вернется с прогулки, и скажи, что ты о ней думаешь. Маркби присел рядом с ней: — Ты не ее видела в ту ночь в парке? А на кладбище? Ты уверена? — Да, уверена. Хотела бы сказать, что видела ее, да не могу. Когда я вспоминаю ту неподвижную фигуру, мне делается страшно. Но вернемся к Мириам. Вот что пришло мне в голову. А вдруг она каким-то образом связана с прошлым Алекса? Не исключено, что она его шантажировала. Но тогда она ни за что не убила бы его, в том-то и штука! — А может, он отказался ей платить? — возразил Маркби. — Как мы это докажем? Я не знаю. Возможно, и даже скорее всего, я ошибаюсь. Просто у меня возникло чувство, что Мириам — очень опасная женщина. Такая ради собственной выгоды пойдет на что угодно! — Мередит покачала головой. — У меня снова разыгралось воображение! Ну, показывай свои фотографии! Маркби вытряхнул снимки на журнальный столик; стопка рассыпалась веером. — Хорошо получились узамбарские фиалки. — Мередит взяла снимок за краешек. — А вот я на фоне цветов смотрюсь просто ужасно… Еще и с мороженым в руке! Зачем ты меня снял?