Пока Шелис отыскивала свой хрустальный шар, Уинстон, по приказанию Джорджа Пайло, находился у шатра Мугабо. Ходили слухи, что Мугабо чувствовал себя хуже некуда и никого не подпускал к своему жилищу, что предвещало неприятности накануне дня представления. Уинстон тоже не сумел попасть в шатер, фокусник был взвинчен как никогда. После целого часа бессмысленных криков через дверь Уинстон бросил эту затею и отправился домой. Теперь по меньшей мере два шоу выпадали из программы, а день только начинался – и, если внести еще больше сумятицы, возможно, им удастся добиться полной отмены представления. На памяти Уинстона это был бы первый случай, когда представление срывалось. Не успел он войти в клоунский шатер, как на него нахлынуло дурное предчувствие, и через секунду он увидел сидящего за карточным столом Гонко, пристально разглядывающего его. Взгляд у него был недобрый. – Присядь-ка, Уинстон. В голове у старого клоуна мелькнула жуткая мысль: «Что-то случилось – Джей-Джей все рассказал. Он все вспомнил и рассказал. Все, конец». Он сел и поразился тому, что Гонко выглядел скорее грустным, нежели разозленным, что показалось ему еще более зловещим. Гонко посмотрел ему прямо в глаза и спросил: – Что ты можешь сказать в свое оправдание? Уинстон поерзал на стуле и постарался сдерживать дрожь в голосе. – Ты это о чем, Гонко? – Курт с Шелис его нашли, – медленно и тихо ответил Гонко. – У тебя в комнате. Мне наплевать, что он был у тебя, но как ты им позволил его разыскать? Я-то думал, что ты гораздо умнее. На мгновение Уинстон по-настоящему смутился, а потом испытал величайшее облегчение. Хрустальный шар – только и всего. Тайны куда важнее так и остались тайнами. – Ааа… – протянул он. – Так они его нашли. Гонко сверкнул глазами. – Только не надо так этому радоваться, блин. – Радоваться? Да нет, я просто сначала тебя не понял. – Уинстон старался соображать быстрее. – Я заметил, что шар валялся недалеко отсюда, у всех на виду. Знал, что если его найдут, то начнутся неприятности, вот я и положил его в надежное место. Ну, я так думал, что в надежное. Гонко кивнул. Ответ, похоже, удовлетворил его, однако в подобных ситуациях было очень трудно определить его подлинный настрой. – Плохое время ты выбрал, Уинстон. Нам надо было выжать все из успеха на дне рождения Курта, но теперь мы облажались. Целиком и полностью. – Ах ты, черт… прости, Гонко. – Ну да, ну да, – вздохнул в ответ Гонко. – Не знаю, как они его нашли, может, на нее очередное видение рухнуло. Но теперь это неважно. Ты редко совершал ошибки, так что на этот прокол я закрою глаза. Я-то закрою, но вот не знаю, закроет ли Курт. Уинстон выпрямился на стуле и вытер пот со лба. – Курт? И что сказал Курт? – Он хочет с тобой побеседовать. Хочет, чтобы я сразу же отправил тебя к нему. Наверное, это дело видится ему как серьезное, после того как он отдельно попросил всех вернуть шар. Он расценит это как прямое невыполнение его приказа – что, собственно, и случилось. И в последнее время настроение у Курта весьма не очень. Из-за этой «свободы»… и прочего. – Господи… – Да ладно, не дрейфь ты, – ответил Гонко. Глаза его казались закрытыми, но он смотрел на Уинстона очень внимательно. – Сходи к нему, как-нибудь успокой, да и забудь об этом. Раньше ты меня не подводил… Надеюсь, что и впредь не подведешь. Уинстон кивнул, поднялся, но ноги его не держали, так что он ухватился за край стола, чтобы не упасть. Он вышел, а Гонко проводил его взглядом. Главный клоун сидел глубоко задумавшись. * * * С каким-то заторможенным спокойствием Уинстон постучал в дверь фургона Курта. Он терялся в догадках, действительно ли на Шелис нашло видение? Или же Джей-Джей его выдал, желая отомстить? – Да-да? – раздался изнутри бодрый голос Курта. Уинстону удалось подавить в голосе волнение. – Это я, мистер Пайло. – А, Уинстон! Заходи. Он открыл дверь фургона, сделал шаг и замер, увидев Шелис, сидевшую рядом со столом Курта. «Н-да, замечательно», – подумал он. Врать придется как можно осторожнее, и все отговорки, которые он придумал по пути сюда, теперь оказывались бесполезными. Курт сцепил руки и положил их на лежавшую на столе толстую Библию. – Уинстон, – начал он, – я хотел тебя кое о чем спросить… О чем это мы?.. Ах да. Что ты делал с хрустальным шаром прорицательницы? – Ну, босс, – ответил Уинстон. – Я и сам толком не знаю. Не могу сказать, что на меня нашло, когда я его спрятал у себя в комнате после того, как нашел. Но я хочу, чтобы вы знали – я глубоко об этом сожалею. Курт на это вообще никак не прореагировал. Повисло гробовое молчание, и когда Шелис заговорила, Уинстон был ей за это почти благодарен, хоть она и сказала: – Ты его не находил. Ты врешь. Я это по лицу твоему вижу. Уинстон не сводил глаз с Курта. – Босс, простите меня. – А разве «Не укради» не относится к этим, как их там? – спросил Курт. Толком не зная, к кому он обращается, Уинстон решил промолчать. Через секунду Шелис сказала: – К заповедям? Да. – Гм-м, – протянул Курт, постукивая указательным пальцем по Библии. – В таком случае дело серьезное, не так ли? Кражи я не одобряю. И ты к тому же за мной шпионил. Это тоже одна из заповедей? Не шпионь за мной? – Нет, сэр! – воскликнул Уинстон, удивляясь тому, что Джей-Джей мог оказаться таким невероятным тупицей. – Я ни разу даже не заглядывал в эту штуку. Клянусь… Богом клянусь. И у прорицательницы я его тоже не крал. Усилием воли Уинстон заставил себя не сказать больше. Курт посмотрел на Шелис, и когда Курт отвел взгляд, Уинстон почувствовал, словно на шее у него ослабили удавку. Она неохотно кивнула. – Правда. На этот раз – правда. – Гм-м, – задумался Курт. – Тогда, полагаю, дело не такое уж и серьезное. Вот что меня беспокоит, Уинстон, так это то, что после пропажи у Шелис хрустального шара произошел ряд инцидентов. Ты догадываешься, о чем я? Вот оно. Уинстон собрал в кулак всю оставшуюся силу воли, чтобы лицо его оставалось неподвижным, а голос звучал ровно. – Да, сэр, догадываюсь. – Гм-м, – Курт снова постучал по Библии толстым пальцем, долбя длинным острым ногтем толстую обложку: тук, тук, тук. – Я всегда поддерживаю состязательность. Конкуренция помогает работе цирка. Сделай милость, повтори. Уинстон сглотнул. – Конкуренция помогает работе цирка. Курт кивнул. – Это очень хороший принцип. Но шатер акробатов со всем оборудованием стоил очень недешево. Понадобится много времени, чтобы восстановить его и снова запустить. Тук, тук, тук. Стук участился, колотя Уинстона по голове, словно китайская пытка водой. Он попытался сосредоточиться, но теперь уже не смог унять дрожь в голосе. – Да, сэр, полагаю, что так, – проговорил он. Тук, тук, тук. Два чудовищных глаза сверлили Уинстона, словно ослепительно белые прожектора, и ему казалось, что он вот-вот закричит. Еще секунда этого взгляда – и он обмочит штаны, развернется и бросится наутек. Внезапно Курт откинулся на спинку кресла и расцепил пальцы. От этого резкого движения Уинстон чуть попятился. В обложке лежавшей на столе Библии образовалась дыра, словно от пули. – Очень хорошо, – весело произнес Курт. – Я очень рад, что мы с тобой побеседовали, Уинстон. Уинстон вздрогнул. Уж не ослышался ли он? По тому, как Курт задавал вопросы, да еще рядом с живым детектором лжи, Уинстон считал, его ждет катастрофа. – Благодарю вас, мистер Пайло, – сказал он после секундной паузы. – Гм-м, – продолжил Курт и как бы вдогонку своим мыслям добавил: – Да, зайди, пожалуйста, сегодня вечером в Комнату Смеха. Я хочу, чтобы тебя посмотрел манипулятор материей. Не надо давать людям повода думать, что я мягкотелый. Надеюсь, ты понимаешь. У Уинстона пересохло во рту и подогнулись колени. – Да, мистер Пайло, – прошептал он. – Вот и молодец, – сказал Курт. – А теперь ступай. Погуляй на свадьбе. * * *