Прошел вечер, и на город стала надвигаться ночь. И когда Кира уже не сомневалась, что со Свистуновым случилось нечто ужасное и непоправимое, в дверь раздался звонок. Кира открыла ее не спрашивая. И тут же оказалась в знакомых объятиях! Свистунов целовал ее так жадно, словно сам не верил, что это когда-то станет возможным. Кира отвечала ему с еще большей страстью. И откуда только что бралось. Обычно девушка не любила целоваться. Ей всегда казалось, что поцелуи какие-то мокрые, холодные и противные. Но губы Свистунова были горячими и родными. Наконец он, отстранив Киру, с доброй улыбкой спросил у нее: — Прости! Не спросил, можно ли тебя поцеловать. Кира не осталась в долгу и пробурчала: — Шут! Кончай цирк. Рассказывай! — Как ты видишь, я жив. — Вижу, — радостно согласилась с ним Кира. — И что это значит? — Тебе все удалось! — Нам! Нам, любимая ты моя! И теперь я свободен! Свистунов выглядел таким счастливым, что казалось, еще мгновение, и он заскачет по квартире молоденьким жеребчиком. Но он не заскакал. Наткнулся взглядом на взгляд Фантика, наблюдавшего за ним с нескрываемым возмущением, и затих. — А что это твой кот так на меня смотрит? — Не обращай внимания. Он жуткий собственник. — Ого! Почти как и я! Теперь ясно, чего он на меня так таращится. Ревнует, паршивец. Но Кире уже надоело обсуждать поведение Фантика. — Расскажи! Расскажи, как все прошло! Почему ты так долго? Он что, не пришел вовремя? — Почему же? Явился минута в минуту. Военная выправка. Явился, честь по чести зачитал мне приговор и тут же попытался привести его в исполнение. — Вот так прямо? — Ага! Слушай, а у нас ничего пожевать не найдется? Киру так поразило это «у нас», что она даже не сразу сообразила, чего хочет от нее Свистунов. — Почему же, — промямлила она. — Пирожок хочешь? С яблоками. — С яблоками — это хорошо, — одобрил Свистунов, как профессор из старого фильма. — Конечно, с мясом было бы лучше, но и с яблоками тоже очень хорошо. Пирожок испекла Кире добрая Леся. Испекла и сказала: — Пригодится. И ведь действительно пригодился. Кира запихнула его в микроволновку. И через минуту пирожок, даже из печки, начал ароматно пахнуть на всю квартиру яблоками и ванилью. Собственно говоря, это был не пирожок, а бисквит. На дно формы Леся клала нарезанные яблочки, потом щедро добавляла к ним грецкие орехи и изюм, а сверху все заливала бисквитным тестом. И еще посыпала ванильным сахаром. Пирог получался пышным, с твердой золотистой корочкой сверху и с нежно-кисловатой прослойкой яблок внизу. Свистунов поесть, оказывается, любил. Во всяком случае, пирожок он умял в один присест, заев его сливочным мороженым, которое тоже нашлось у Киры. — Вот теперь я готов к подвигам! — сообщил он Кире. — Скажи, дорогая, ты будешь меня ждать? — Что? — растерялась девушка. — Как ждать? Разве ты уходишь? — Да, меня ждут внизу. — Кто ждет? — Те ребята из ФСБ. Такие серьезные, не поверишь! Ни за что не хотели меня отпускать к тебе. Насилу уговорил. — Но почему? — Понимаешь, некоторое время мне придется поскитаться. — Где? — Мир большой. Найдется где-нибудь и мне местечко. — Постой, я не понимаю. О чем ты говоришь? Свистунов вздохнул и принялся объяснять. Да, ФСБ удалось взять окончательно спятившего господина Растопупко. Взяли и всех его сообщников. Во всяком случае большую часть айсберга ФСБ накрыло. Остальных, мелкие рыбки, можно было выловить постепенно. Оставшись без предводителя, они серьезной опасности не представляли. В ФСБ отнеслись к Свистунову с пониманием. Да и он, увидев размах дела господина Растопупка, считал, что одному ему было бы не управиться. Так или иначе, но в бега пускаться пришлось бы. В ФСБ учли и добровольную помощь самого Свистунова, а также его желание завязать со своим прошлым и сдать всех своих сообщников, коллег и наемников. И обещали посильную помощь в его последующих скитаниях. — Как в скитаниях? Но почему? — А как ты думаешь, стали бы фээсбэшники мне помогать просто так, за красивые глаза? — А что? Не стали бы? — Ни за что! Они хотели получить от меня информацию. И они ее получили. К примеру, номера счетов, где лежат деньги, получаемые от оборота наркотиков по стране. И еще много разного. И помолчав, Свистунов добавил: — Я на них за их методы не в обиде. Знал, на что шел. Они деловые ребята. И знают, как им поиметь то, что они хотят. — И ты всех сдал? — Всех не всех. Но многих. Кира прислушивалась к своим ощущениям. А они были не из приятных. Страх заползал в ее душу цепкими лапками. — И что теперь будет? — произнесла она дрогнувшим голосом. — Тебя убьют? — Не дотянутся. Кишка тонка. Но некоторое время придется скрываться. С прежней-то жизнью я решил твердо покончить. — Свистунов! — прямо ахнула Кира. — Ты что, встал на путь исправления? — Ну да. — Но… Но почему? — Вообще-то я давно собирался завязать, — уклончиво заявил Свистунов. — А тут момент удобный подвернулся. Кстати, чтобы ты знала, наша Диночка меня все-таки наколола. В том тайнике, который она мне указала, ничего не оказалось. Вторая половина порошка тю-тю. — И поэтому ты решил завязать? — Не только, — покачал головой Свистунов. — Знаешь, все эти вещи хороши, когда ты молод. И кровь играет в твоих жилах. А с возрастом начинаешь больше ценить собственную жизнь. Особенно если есть человек, которому эту самую жизнь хочется подарить. И Свистунов так глянул на Киру своими черными глазищами, что у нее даже дух перехватило. Но она все еще не могла поверить в происходящее. — Свистунов… Ты что, это?.. Ради меня сделал? Некоторое время Свистунов изучал пол у себя под ногами. И наконец произнес изменившимся голосом: — Хочешь верь, а хочешь не верь, но — да. Ради тебя. Господи, Кира! Никогда бы не подумал, что скажу такое женщине! И внезапно все вокруг них перестало существовать. Или во всяком случае стало ненужным и неважным. Только они. Он и она! Мужчина и женщина! Две половинки одного целого. Счастливчики, которым повезло, и они все-таки встретились, нашли друг друга в этом огромном мире. — Не могу взять тебя с собой! — дрогнувшим голосом произнес Свистунов, отпуская Киру из своих объятий. — Потому что сам еще не знаю, где буду ночевать сегодня ночью. Но клянусь тебе, клянусь тобой и мной, через месяц, через год или через несколько лет я все равно вернусь за тобой. Леся, которая пришла проведать Киру под утро, нашла подругу всю в слезах. — Ну вот! — расстроилась Леся. — Снова ты ревешь. — Ага. — А чего ревешь? Жив твой Свистунов. — Ага! — Никуда не денется! — Да! — Вернется!