Он хотел прибавить еще много разного. А может быть, даже и прибавил. Но расстояние между машинами увеличилось настолько, что подруги уже ничего не услышали. Они уже сворачивали в лес. Свистуновский «Лексус» — это был он, без всякого сомнения — стоял у обочины без всякого присмотра, словно дешевенькие «жигулешки». — Поедем или пойдем? Идти по пересеченной местности подругам что-то не хотелось. Сегодня, отправляясь из дома, они обе надели новые туфельки. У Леси они были черненькие замшевые с шелковыми ленточками, обвивающими пальцы ног, ступню и плавно поднимающиеся выше по голени. А у Киры легкие ярко-алые босоножки на золотой подошве. Изнанка тоже была вызолочена. И поэтому казалось, что Кирины ножки находятся на двух алых с золотом тронах. Ковылять в этакой красоте по оврагам и грунтовой дороге подругам казалось варварством. Хоть убейте, а новые туфли они не испортят! И подруги остались в машине. Так, испытывая судьбу, они проехали около километра. А потом их выдержка кончилась. Да и дорога стала получше. Мелкий песочек и травка. Это их туфельки еще как-нибудь переживут. И оставив машину у кустов, подруги потопали пешочком. Соблюдая маскировку, они почти не разговаривали. И потому вскоре услышали голоса. Первый голос был им незнаком, хотя, бесспорно, принадлежал женщине. — Ну и сколько еще копать! Ты уже прокопался на полтора метра, а все ничего нет. — Еще немного покопаю. — Сдается мне, что ты все врешь! — Мамой клянусь родной. Тут они! Это был Павлик. И не успели подруги порадоваться, что добрались до нужного места, как женщина воскликнула: — Все! Я уезжаю! Ты мне лгал! — Нет, тут они. Перепутал чуток. — Что это значит? — Переволновались мы с Антохой! — ныл Павлик. — Первый раз такое дело. Шутка ли, пятерых человек одним махом положить. — Это были не люди! — неприятным голосом проскрипела женщина. — Не люди! Понял? И ты их не убил! Ты просто исполнил приговор, который им давно вынесла сама жизнь! — Не знаю, как вам, а мне палачом работать впервые пришлось! — Ну и что? — Стресс у меня был в тот момент! — обозлился Павлик. — Вот что! Закопали мы с Антохой жмуриков. А где, не помню! Подруги переглянулись. Что он плетет? — Похоже, ребята Свистунова не совсем точно описали Павлику место, где зарыли трупы, — прошептала Леся. — Вот он и перепутал! Катастрофа! Весь план Свистунова мог рухнуть из-за тупости исполнителей. Пока Павлик копал, а женщина в черном наблюдала за ним, подруги подобрались еще ближе. И теперь могли рассмотреть даму. То есть могли бы, кабы было что рассматривать. А так одни черные одежды. Длинная закрывающая ноги ниже коленей юбка. Туфли. Шелковая кофта, сшитая вроде пелеринки. Несмотря на то, что было тепло, женщина надела длинные перчатки. И голову прикрывала шляпка с густой длинной вуалью. Вуаль трепал ветер, но лица женщины все равно не открывал. — Стильная штучка эта дамочка, — прошептала Леся, почти что с восхищением разглядывая траурный наряд женщины. Каждый предмет гардероба этой особы Леся окинула оценивающим взглядом. И теперь могла поклясться, что на женщине надето по меньшей мере долларов семьсот. Все очень просто. Туфли — триста. Шляпка с вуалью явно сделана на заказ, значит, тоже стоит недешево. Юбка и пелеринка смотрелись так, словно были добыты из одной коллекции. Юбка из тонкого шелковистого трикотажа, который обвивал ее ноги, укладываясь красивыми складками по всей длине. — Мне кажется, я видела такую в новой коллекции Кельвина Кляйна. — Тогда она одна должна стоить целое состояние. Одним словом, дамочка была экипирована совсем неподходящим образом для пребывания на природе. Но, кажется, ее это ни капли не смущало. Она стояла над душой у Павлика и командовала: — Вспоминай! Копай! Наконец тот взбунтовался: — Дайте передохнуть и подумать! — Думай. Только не очень долго! — Торопитесь? — Не твоего ума дело! Покажи мне трупы. Я отдам тебе деньги. И расстанемся, словно никогда и не встречались. Павлик вышел на середину поляны и завертел головой по сторонам. Внезапно его внимание привлекло место, где трава была вроде бы поникшей, как от жары. Место выделялось четким прямоугольником на фоне остальной вполне свежей зелени. И даже человек небольшого ума догадался бы, что это не просто так. — Вспомнил! — заорал Павлик. — Там мы их закопали! Подругам показалось, что из-за соседнего с ними куста раздался вздох облегчения. Видимо, кто-то из ребят Свистунова засел там. Подругам оставалось только гадать, заметили они их или нет. А Павлик тем временем приступил к новым раскопкам. Женщина встала рядом с ним. И с таким жадным чувством следила за движениями его лопаты, что подругам даже стало как-то не по себе. — Какая дотошная дамочка оказалась! — неодобрительно прошипела Кира. — Молодец Свистунов, что подстраховался! — Она его ненавидит. Люто ненавидит! За что? Но этот вопрос так и повис в воздухе. Потому что в этот момент Павлик как раз добрался до захоронения. — Вот они! — воскликнул он. — Жмурики! Ну как, вы довольны? Некоторое время над поляной висела тишина. А потом женщина дрогнувшим голосом произнесла: — А почему они голые? Павлик растерялся. — Так это… как это… — промямлил он. — Мы это их того… Раздели! — Зачем? — Ну а чего им в шмотках лежать? Они им больше не пригодятся. А по вещам их запросто опознать смогут и через год, и через два. Аккуратненько так раздели, уложили и земелькой засыпали. Подруги содрогнулись. Однако надо было отдать должное Павлику, выкрутился он мастерски. Даже дотошная дамочка убоялась задавать еще вопросы. Она лишь подошла к могиле. И плюнула в нее. — Будь ты проклят! — воскликнула она. — Ненавижу! Нет, не было и не будет для тебя достойной кары. Смерть — это самое меньшее, что ты заслуживал! Кира пихнула Лесю в бок: — Мне кажется, она чокнутая! Как можно так ненавидеть человека? — Молчи. Не мешай слушать! А женщина тем временем распалилась. Она подскочила к могиле и с остервенением принялась топать ногами возле нее, словно танцуя. — Точно, чокнутая! Но продолжить Кира не успела. На поляне что-то произошло. Что именно, подруги понять не могли. Однако женщина в черном больше не плясала на могиле своего врага. Она замерла на месте. А потом прозвучал ее растерянный голос. — Минуточку, а откуда тут взялась эта женщина? — Женщина? Какая женщина? Павлик тоже был удивлен. — Никакой женщины там не было. — Знаю, что не было! — неприятным скрипучим голосом произнесла дама в черном. — Но она тут лежит. — Вы уверены? — Ты думаешь, я не отличу женское тело от мужского? Ты меня совсем за идиотку держишь? Кира замерла. А из-за соседнего куста раздался звук, что-то вроде виноватого шепотка, потом удара по мягкому, а затем жалобный стон. И Кира все поняла. Идиоты! Они не сумели раздобыть в морге пять мужских трупов. И как минимум один заменили на женский. Надо же быть такими кретинами! Они бы еще платье на него натянули! А на поляне тем временем творилось черт знает что. Дамочка в черном разошлась на не шутку. И надвигалась на оробевшего Павлика, неумолимая, словно сама богиня возмездия. — Не знаю я ничего! — бормотал он. — Что было, то и положили. Не знаю, откуда там баба взялась! — Ты чью могилу мне подсунул? Это не те люди! — Да вы получше посмотрите! — Смотрела уже! Не они это! Подруги переглянулись. Похоже, идея Свистунова с поддельными трупами потерпела сокрушительный крах. Он-то рассчитывал, что дамочка мельком глянет в могилу и успокоится. А она нет! Вон какая настырная оказалась. Бывают же на свете такие люди! Все им не так да все не этак. Казалось бы, уже и могилу ей организовали, так нет, капризничает. — Ты кого убил? — наступала на Павлика женщина в черном. — Не знаю я!