– Расчетное время прибытия – три дня. – Отлично, – Марлоу поднялся с кресла, и, пригнувшись, двинулся к выходу. – Может, к тому времени Льюис выудит что-нибудь полезное из бортового регистратора. – Может, к тому времени он починит интеркомы, – добавила Фостер. Микс фыркнул: – А может, к тому времени из моей задницы вылетят розовые слоны. – Надеюсь, вылетят, – Марлоу уже почти покинул мостик. – Может хотя бы они напишут этот отчет для «Сигсон». – Эй! – захныкал Микс. – Уже почти готово. – Ты это еще четыре дня назад говорил. – Я закончу до того, как мы повернем обратно к Земле, – навигатор замахал руками. – Слушай, не важно, когда я его доделаю. Они его не примут, и нам не заплатят, пока мы не вернемся. Так что, раз я успеваю с ним до нашего возвращения, то все отлично. На это Марлоу отвечать не стал, а просто выбрался с тесного мостика в чуть менее тесный коридор. Оправдания Микса начинали утомлять. Надо было выпить. Час спустя Марлоу сидел на койке в своей каюте, и баюкал в руках стакан бурбона – осталась всего одна бутылка, и ему хотелось ее растянуть. Для кресла или стола здесь места не было – помещались только одежный шкаф, крошечный комодик и койка. Вошла Фостер, тут же стянула с себя майку, скинула штаны и плюхнулась на койку рядом, положив голову ему на плечо. Ее прикосновение было теплым и приятным, и Марлоу улыбнулся, обнимая ее одной рукой. – Бурбон остался? – спросила она. Улыбка Марлоу поблекла: – Только если ты хочешь его прикончить. Она ухмыльнулась. – Прибережем до тех пор, пока не найдем чего-то-там на LV-426 – что, кстати, почти наверняка не «Ностромо». Марлоу взглянул на нее: – Ты уверена? – Вполне. Льюис расшифровал часть данных. – Сукин сын. – Марлоу разорвал объятия и сверкнул глазами. – Он должен был дать мне знать в ту же минуту. Фостер похлопала его по плечу: – Можешь убить его попозже. Сейчас важнее то, что он узнал. Согласно регистратору, «Ностромо» отклонился от курса, чтобы направиться к LV-426, и вышел на ее орбиту. Буксир отцепил груз, приземлился, провел там большую часть дня, взлетел, после чего они направились обратно на Землю. Примерно спустя тридцать часов они сбросили бортовой регистратор. После этого – ничего. – Она сделала паузу. – Если они снова на LV-426 и посылают сигнал, значит, они развернулись – а в этом нет смысла. Она замолчала, ожидая ответа. – Если это был «Ностромо», – Марлоу нахмурился, – то не было бы этих тридцати часов. У него в животе образовалась сосущая пустота. Фостер кивнула. – Мне жаль, Марлоу. Секунду он молчал, потом тряхнул головой: – Не, все нормально. Он подумал о работе для «Сигсон» и времени, которое уйдет на то, чтобы дождаться оплаты. – Все хорошо. Если честно, так даже лучше. Да-а, разумеется, сам «Ностромо» был бы отличным уловом – но у нас есть хотя бы его полетный регистратор, – Марлоу неохотно улыбнулся. – А сейчас – Компания наверняка заставит нас прыгнуть через восемь миллиардов обручей, а потом найдет лазейку, чтобы не заплатить. Будем годами давить воду из камня, чтобы выбить из них деньги. – Нет, тут должно быть что-то другое, что-то, чего мы не понимаем… пока, – продолжил он. – Там не «Ностромо», но «Ностромо» туда отправился, и у них должна была быть на то веская причина. С кораблем такого типа – зачем еще им менять курс? Его ухмылка превратилась в улыбку. – Что бы там ни было, нам надо сперва это найти. 2 МУСОРЩИК «АНЕСИДОРА», ОРБИТА LV-426 НОЯБРЬ 2137 ГОДА Спустя три дня перелета они вышли на орбиту LV-426. После того как они совершили два оборота, Миксу удалось засечь источник сигнала, и «Анесидора» приземлилась неподалеку. – Судя по пробе воздуха, – отчитался Микс, – атмосфера состоит из азота, водяного пара, СО2, метана, аммиака и кислорода. – Кислород и азот? – Криспин Хейст обычно брал «ночные» смены, пока остальные спали. – Значит, пригодна для дыхания, так? Мужик, я живу ради таких моментов. – Неверно, – ответил ему Микс. – Но, если хочешь выйти наружу подышать аммиаком и метаном без шлема – не стесняйся. Марлоу ткнул в интерком с таким видом, словно устройство могло его укусить. – Льюис, тащи сюда свою задницу, – затем он повернулся к остальным: – Все прочие – давайте одеваться, и посмотрим, что там внизу. Выпрямившись – ну, почти, – он направился к выходу с мостика. Фостер, Микс и Хейст последовали за ним к воздушному шлюзу. Там они облачились в скафандры. Пока шла проверка, Марлоу затаил дыхание – фигурально выражаясь. Из всего оборудования на борту «Анесидоры», с которым все должно было быть «тип-топ», скафандры по важности уступали только корпусу корабля – особенно с тех пор, как в грузовом отсеке не стало атмосферы. – Проверка баллонов, – сказал он. – Все баллоны с зеленым индикатором, – ответил Микс. – Проверка герметичности. Микс всмотрелся в данные на экране рядом с управлением створками шлюза. – Герметичность – зеленый. Тогда Марлоу нажал переключатель интеркома у себя на перчатке: – Проверка связи. Ты меня слышишь, Льюис? Он замолчал, ожидая до боли знакомого шума помех, но вместо этого услышал голос Льюиса – четко и почти ясно. – Чутка смазано, Марлоу, но тебя слышно. – Давайте медленно, – сказала Фостер Хейсту и Миксу. – Хочу быть в форме к моменту, когда мы доберемся до этого маячка. – Если ты ищешь форму, Фостер, то у меня есть для тебя кое-что прямо тут, – ухмылку Хейста было видно даже сквозь его замазанный грязью шлем. Марлоу только вздохнул. Парень никогда не прекратит. Бог видит, они пытались его заткнуть, напомнив – строго – что Фостер вообще-то жена капитана. Но стало только хуже. Фостер улыбнулась: – Мне понадобится сканирующее оборудование, чтобы ее найти, Хейст. Микс расхохотался. Хейст явно собрался что-то ответить, но Марлоу его оборвал: – Ладно, хватит уже! Сосредоточьтесь на том, зачем мы здесь. Я не хочу никаких ошибок.