— Вот и вся моя притча… Надо вам ее растолковывать или и так поняли? — спросил дедусь. — Поняли, — ответили все разом. Он довольно разгладил усы. — Ну, коли так, пошли проводим наших гостей в дорогу… Чудаки Глава первая. И какое ей дело? Мальчики еще издали, лишь только выползли из оврага на косогор, узнали яблоню. Как и рассказывал Олег, она была похожа на тополь. Ствол прямой-прямой, и ветви прямые, прижатые к стволу. Желтые с красными боками яблоки казались игрушечными. — Все-таки не соврал, и вправду красивая, — сказал довольно Микола. — Как новогодняя елка, — добавил Сашко. Даже Кудлай притих у их ног, словно бы тоже любовался красотой яблони. — Значит, так, — поднялся на колени Микола. — Побежим, быстро нарвем — и айда назад, в овраг. — Может, не надо вдвоем? — заколебался Сашко. — Может, сначала кто-нибудь один будет рвать, а другой сторожить. Потом… — Зачем? — не дал договорить Микола. — Видишь, никого не видно: ни Шморгуна, ни дедуся Артема. Наверное, в шалаше попрятались от жары. — Пусть будет по-твоему, — согласился Сашко. Мгновение — и мальчики уже возле яблони. Миколе хорошо: высокий, длиннорукий, достает до яблок. А Сашко низенький, стал на цыпочки, сорвал одно, другое — и все. Но Микола не таков, чтобы только о себе заботиться, он всегда и другому поможет. И на этот раз выручил друга. Нагнул ветку, позвал: — Иди рви. Оборвали ее вдвоем, Микола хотел еще одну нагнуть, а она тресь — и отломилась. «Гав-гав-гав!..» — зашелся Кудлай. — Тсс! Тсс! — унимали его. — Чего ты? Но было уже поздно. Сторож услышал лай и выглянул из шалаша. Увидев между стволами яблонь мальчишечьи ноги и собаку, схватил дробовик и трусцой, трусцой к оврагу. Знал, хорошо знал, куда побегут воры. К саду лучше всего подбираться оврагом. Ближе и безопаснее. Там почти никогда никто не бывает. А если кто и встретится, есть где укрыться: на обоих склонах растет высокая полынь, тысячелистник, перекати-поле. Микола и Сашко, как только отломилась ветка и залаял Кудлай, замерли. Постояли немного, прислушались и рванули к оврагу. Но тут же увидели Шморгуна, бегущего им наперерез. — Наза-ад! — крикнул Микола и кинулся в противоположную сторону — через сад к акациевой посадке. Сторож погнался за ними, кричал — аж надрывался. — Держите!.. Ловите!.. — будто кнутом стегал мальчуганов его надсадный крик. Бежать было нелегко — полные пазухи яблок. Нужно придерживать руками, чтобы сорочка не выбилась из брюк и яблоки не рассыпались. А тут еще Кудлай, глупый, мешал, прыгал то на Миколу, то на Сашка… Наверное, думал, что они затеяли какую-то игру. — Поше-ел! — прикрикнул на него Сашко, когда пес совсем уж разошелся — схватил за штанину. Микола оглянулся. Сашко отстал шагов на десять. — Быстрее! Быстрее! — торопил друга. — Не слышишь, гонится!.. Как на коне мчит… Сашко вкладывал в ноги все силы, но разве за Миколой, аистом длинноногим, угонишься?! Ф-фу, наконец сад кончился! Вскочили в узенькую, в четыре ряда, акациевую посадку, тянувшуюся вдоль колхозного сада и дороги до станции. Сашко в изнеможении прислонился к дереву. Микола выглянул на дорогу — не идет ли кто? Пустынно. Лишь в отдалении, на повороте к сушильне, показалась подвода, на которой сидел старший сын Шморгуна Сергей и еще какая-то женщина или девушка. «Куда же спрятаться? — лихорадочно соображал Микола. — Посадка насквозь просматривается… хлеба скошены… до кукурузы не добежать. Шморгун выскочит из сада, узнает, тогда убегай не убегай — не миновать беды. До сих пор он нас, пожалуй, еще не распознал, далеконько был, да и деревья мешали… И в свекле не скроешься… Ох, смотри ты, да ведь свекла окопана канавкой!..» — Сашко! За мной! Добежали до свекольной плантации и упали в узкую канавку. — А Кудлай где? — спросил Микола обеспокоенно. — В поса… посадке, — просипел Сашко. — Он же нас выдаст! Вот еще… Кудлай! Кудлай! — позвал вполголоса, не поднимаясь. Пес прибежал, но в канавку к мальчикам не полез. Стоял, высунув красный язык, и удивлялся: с чего это им вздумалось прятаться? Микола схватил Кудлая за лапу, втащил в канавку. С Сашка ручьями стекал пот. Заливал глаза, скатывался капельками с носа, подбородка. И усталость налегла такая, что трудно было шевельнуться. Даже когда пес лизнул его мокрым языком по лицу, он не нашел сил оттолкнуть его, а только отвернул голову. Микола устал не очень, мог бы еще бежать и бежать. У него лишь в ушах звенело, будто после гулкого выстрела: «Держите!.. Ловите!..» Сначала послышалось, как топают по земле тяжелые сапожищи сторожа (он не снимал их и летом — говорил, ноги ломит), потом затрещали сухие ветки в посадке. Шморгун, видимо, выбежал на дорогу. Остановился, стал ругаться, обещал угостить воришек солью из дробовика. Потом немного угомонился, принялся кому-то жаловаться: — Отбоя нет… Как саранча лезут… С листьями обрывают, а ты отвечай… Ишь как распоясались, сортовое дерево обобрали, да еще и сук отломили!.. И чьи они, антихристы? Чему только их в школе учат?.. «Вот хорошо, что не узнал! — радовались мальчики. — А то влетело бы…» — Смотри, Сашко, не проговорись никому, что мы в саду были, — шепотом предостерегал Микола. — Спросит Олег, почему на речку не пришел, скажешь — не смог, отцу помогал. — Угу, я так и скажу: тату помогал на пруду. Мальчики снова прислушались. — Конечно, нехорошо это, — послышался незнакомый девичий голос, когда Шморгун вволю выговорился. — Но в школе наверняка об этом не знают. Обратитесь к учителям, пусть их приструнят. — А-а, очень это поможет! — сердито отвечал сторож, и ребята представили себе, как он при этом сморщил свой шишковатый нос. — Теперь такие лоботрясы растут, что их и чертом не запугаешь! Миколе не терпелось поглядеть, с кем разговаривает Шморгун, но высунуться из канавки боялся: а вдруг заметят! Когда же голоса смолкли, решился. Осторожно высунул голову и сразу же опять пригнулся. Прямо на них шла незнакомая девушка в белом свитере, синих брюках, с чемоданчиком в руке. Не она ли сидела с Сергеем на возу? Думал, пройдет мимо, но нет — остановилась возле их укрытия. — Выходите, садовник уже ушел, — сказала. Микола, придерживая одной рукой пазуху с яблоками, встал и пробормотал: — Он не садовник, а сторож. Вслед за Миколой выпрыгнул из канавки Кудлай и, недоверчиво косясь на незнакомку, прижался к ногам хозяина.