Подруга помрачнела и больше вопросов не задавала. Эпилог Когда Даниэль отвез меня домой, я первым делом рухнула в ванну. Мне почему-то казалось, что горячая вода может смыть боль, горечь и грязь, что въелись в мою кожу, а еще залечить душевные раны. Но нет. Есть в этом мире вещи, которые невозможно забыть… Остаток ночи мы пролежали в обнимку на кровати. Мне было страшно оставаться одной, и Даниэль согласился никуда не уходить. Он ни о чем не спрашивал, просто дарил мне поддержку, тепло, и я была благодарна ему за это. А утром вместе с ним я отправилась в Пантеон, чтобы восстановиться в должности. По словам Даниэля, с этим не должно было возникнуть проблем. К тому же мне полагалась неделя отдыха для восстановления сил и даже оплата успешно выполненного проекта. Так что на балансе моего лицевого счета скоро должен был появиться жирный плюс. Но стоило только преодолеть пост охраны в храме творцов и оказаться в холле первого этажа центральной трубы, как меня охватил озноб. Галерея. На стенах были портреты писателей. Лица убитых администрацией Эдема людей. Они смотрели на меня с немым укором, осуждением. И их осмысленные, полные затаенной боли и грусти взгляды рвали мою душу на части. А потом… в районе третьего этажа я увидела лучившиеся надеждой глаза Томми. Он робко улыбался, моргал и выглядел точно так же, как в день нашего прощания. Внутренности скрутило тугим узлом, в ушах зашумело, желудок свело спазмом, и я рванула в женскую уборную, бросив Даниэлю на ходу: – Извини! Влетела в кабинку и склонилась над крышкой унитаза за миг до того, как меня стошнило. – Кара, что с тобой? Ты в порядке? – постучал в дверь Даниэль. Я не вынесу, я этого просто не вынесу! Каждый день проходить мимо портрета Томми и делать вид, что ничего страшного не произошло! – Извини, кишечная инфекция… Иди без меня. Я привела себя в порядок, прополоскала рот и, набравшись мужества, вернулась назад. Просто не смотри. Не смотри. Я подняла глаза вверх и встретилась взглядом с Шоном. Он стоял в своем дорогом синем костюме на третьем этаже центральной трубы Пантеона, опершись рукой о перила, и смотрел вниз. На меня. Волна необузданной ярости взметнулась в груди, и я решительной походкой направилась к лифту. А когда вышла из прозрачной кабины, зашагала к Шону, снова установив с ним визуальный контакт. По дороге наткнулась на Ирену. – Паршиво выглядишь, Кара, – криво ухмыляясь, сказала она. Я облизала потрескавшиеся губы. – Да, ты права, – ответила безразлично. – Спасибо. Она растерялась, но мне было не до госпожи Масс и ее шпилек. Только Шон сейчас занимал мои мысли. И я, обогнув писательницу, подошла к своему бывшему. – Ну как, прочистила сознание? – спокойно, без издевки спросил он. – Да. Прочистила, – глухо ответила я, посмотрев на него словно раненый зверь. Боль, ненависть и презрение – вот что выражал мой взгляд. Ты знал, ты все знал! И оставил меня там подыхать! Меня – и других. Шон кивнул. – Добро пожаловать в высшую лигу, Карина. Улыбайся. Я едва заметно изогнула уголки губ. – Вот так? Мерзавец! Какой же ты двуличный мерзавец! Они убили Томми, убили! А ты знал, что с ним сделают, но даже не попытался меня предупредить. Я бы смогла его спасти, нашла бы нужную сумму денег. Он сейчас был бы жив! – Именно. Вот так и разбиваются иллюзии. Вернее, то, что от них осталось. Господи, как я могла полюбить такое чудовище? Почему видела свет там, где была только тьма? – Прощай, Шон, – разочарованно, с горечью бросила я и, развернувшись на каблуках, направилась обратно к лифту, мечтая вычеркнуть из памяти господина Феррена и все, что с ним было связано. Когда прозрачная кабина лифта унесла Кару наверх, к лучшему писателю Либрума жестким размашистым шагом приблизился Верховный архонт ФФЗ. – Ну что, она о чем-нибудь догадалась? – встревоженно спросил он. – Нет, – спокойно ответил господин Феррен, все еще глядя мне вслед. – А если и догадалась, то будет молчать. Она очень напугана, Фредерик. – Хорошо, Шон. Держи меня в курсе, если что-то изменится. – Разумеется, Фредерик, разумеется. – Сочувствую, Шон. Столько трудов, и все напрасно, – со вздохом произнес господин Штольцберг, явно расслабившись. – Тебя опередили. Надо же, – усмехнулся он, – оказывается, дружба в Пантеоне еще чего-то стоит. Таким, как мы, этого не понять. Да, Шон? Господин Феррен выдержал небольшую паузу и сухо ответил: – Да. * * * notes Сноски 1 Стихотворения в книге принадлежат перу Кары Грант. 2 Стихотворение А. С. Пушкина «Талисман».