Ему казалось, что он потерялся в реальности. Или Волынцов ему сейчас мерещился, или Робик, пасущий коров, — такая же отрыжка больного сознания. Может, его вовсе и не Костя избил. Может, его Тая ударила по голове — из-за спины. Может, это Тая убивала?… — С женой Дмитрия Евсюкова? — уточнил следователь. — И живут они по соседству… — как-то не очень уверенно сказал Трофим. — Как, по-вашему, могли отравить Евсюкова? Аврамов мог отравить ему воду, в машине. А жена — подсыпать ему что-нибудь в еду. Дома… И этот плащ, эта трость с клинком… Аврамов живет в двух шагах от кладбища, он там все ходы и выходы знает… Трофим устал от собственного голоса, долгое умственное напряжение утомило его, он закрыл глаза, собираясь с силами, а когда открыл, увидел перед собой майора Полыхаева. — Ну, конечно… — Трофим вяло поднял руку и так же беспомощно ее отпустил. — Что — конечно? Трофим закрыл глаза. Каждое слово давалось ему с трудом, и он не видел смысла тратить их на общение с галлюцинациями. — Капитан Волынцов мне все рассказал. Трофим слабо мотнул головой. Полыхаев должен исчезнуть, на его месте он хотел видеть Таю. С нею он и поговорит. Если, конечно, это не она ударила его по голове, покушаясь на убийство. Трофим встрепенулся, открыл глаза, но Полыхаев не исчез. — Кто меня ударил? — спросил он. — Почему я в больнице? — А вы не помните, Трофим Игоревич? — Кто-то очень сильно стукнул меня по голове. Показания свидетелей есть? — Есть. Свидетель Козьмина Таисия Степановна. Трофим кивнул. Таисия была замужем, но фамилию оставила прежнюю. Отец не разрешил. И внуков он хотел под своей фамилией. Но до внуков дело так и не дошло. Если верить Тае, муж ее лишился не только ноги, но и главной мужской функции. Ничего не мог. Да она вроде не особо и сокрушалась из-за отсутствия этой функции. И замуж не очень-то хотела. Профессор Шевелев сделал ей такое предложение, а она слушалась его беспрекословно. Было такое, Тая рассказывала, но ведь что-то осталось за кадром. Шевелев тогда не был профессором, но замуж Таю выдать смог. С мужем ничего не получалось, да она и не хотела, потому что ей вполне хватало Шевелева. Он приходил к ней, они занимались любовью, муж Саша все знал, но ему было все равно. Потом Саша умер, но Шевелев жениться не хотел, он предложил Тае Робика, такого же беспомощного и убогого. Но Робик вовсе не такой убогий, каким хотел казаться. Они с Таей занимались любовью, потом пошли убивать, а сейчас вместе смеются над Трофимом. Возможно, ему вкололи что-то страшное, и он сейчас умирал. Возможно, осталось жить совсем чуть-чуть. Трофим пытался выбраться из водоворота бредовых мыслей, но все глубже и глубже погружался в них, пока опять не потерял сознание. Снова открыв глаза, он увидел профессора Шевелева и Таю, они стояли у двери и о чем-то беседовали, вернее, он говорил, а она внимала и кивала, соглашаясь с каждым словом. — Лекарство проверенное, так что не переживай, все будет хорошо, — сказал профессор и зачем-то провел пальцами по ее плечу. И непонятно, то ли это успокаивающий жест или прелюдия к более нежным ласкам, но Тая в этом ничего предосудительного не видела. Заметив, что Трофим пришел в себя, она улыбнулась ему как ни в чем не бывало. — Профессор? — Трофим кивнул в знак приветствия. Непонятно, о каком лекарстве говорил Шевелев, но чувствовал Крупицын себя неплохо. Как будто проснулся после долгого сна, тело тяжелое, а сознание легкое. Но тело нужно всего лишь размять. Трофим чувствовал, что это будет не трудно. И голова не закружится, когда он поднимется с койки. Во всяком случае, было такое ощущение. Профессор так же приветственно кивнул, в спокойном, хотя и торжественном раздумье глядя на Трофима. — Ну все, выздоравливайте! — сказал он, почему-то обращаясь к Тае, а не к нему. И мягко сдвинув ее в сторонку, вышел из палаты. Трофим удивленно смотрел ему вслед. Сейчас он точно был уверен в том, что видел профессора наяву. — И что это было? — спросил Трофим, когда дверь закрылась. — Профессор Шевелев собственной персоной, — улыбнулась Тая. И, немного подумав, так же весело добавила: — И в своем репертуаре. — Какой-то неприветливый у него репертуар. — Не нравишься ты ему, — развела руками молодая женщина. — Я это уже понял. — Я пыталась убедить его в том, что ты вовсе не такой плохой, как Слава… — Но все-таки плохой. — Но все-таки плохой, — вздохнула Тая. — Для Шевелева, для Аврамовых… И совсем чуточку для меня. — Плохой, если меня хотят убить. — Профессор тоже так думает, — согласилась она. — Да неужели? — встрепенулся Трофим. Он действительно стал подниматься с кровати, голова закружилась, но совсем чуть-чуть. Тая подалась к нему, взяла его за плечи, чтобы удержать. — Куда тебя понесло? Трофим сел, руками упираясь в матрас койки. Головокружение проходило. — Что профессор думает? — Да с Робиком не все гладко. Он ведь и вправду мог. — Это ваш профессор так считает? — Считает, — призналась Тая. — Мог бы сказать мне об этом. — В голосе Трофима звучала обида. — Такой уж он человек. Ты для него всего лишь статистика. Первый случай в его практике, когда пациент покушается на жизнь своего обидчика… Нет, спонтанные нападения были, но так чтобы спланированно, продуманно… — И кто же пациент? Неужели Робик? — с мрачной иронией спросил Трофим. Что-то не верилось, что профессор мог пойти против его мамочки. Впрочем, Шевелев такой человек, что мог и пойти. Он — мог. — Может, и Робик, а может, тот, кто тебя ударил. — Костя? — Шевелев его не исключает. Он так Полыхаеву и сказал. — Полыхаеву, — кивнул Трофим. Не привиделся ему майор Полыхаев. И на Таю он грешил в бреду напрасно. Он отдавал себе в этом отчет, но не каялся. Больное воображение, что с него взять? — Полыхаев сказал, что не удалось установить точное время смерти. Ты мог застрелить Славу, а потом вызвать полицию. — Это Полыхаев так сказал? Вне себя от возмущения, Трофим стал подниматься с кровати. Голова опять закружилась. Тая взяла его за плечи, удерживая. Он хотел встать на ноги, но снова сел. — Есть такое предположение, — кивнула она. — А куда я пистолет дел? — Именно такой вопрос Шевелев и задал. — Шевелев. Полыхаеву?! — Трофим не мог поверить своим ушам. — Ты сомневаешься в аналитических способностях нашего профессора? — весело удивилась Тая. — Я сомневаюсь в его человеческих способностях. — Да нет, это он сомневается в твоих человеческих способностях. Тая вдруг подошла к окну, но к Трофиму не повернулась. Пошатываясь, он все же поднялся на ноги. — Когда это все было?… Да и было ли? Не трогал он Робика, точно не трогал. Да и Таю не травил, ну, поприсутствовал один раз на медкомиссии. — Я не об этом. — А о чем? — Не об этом, — повторила Тая, давая понять, что больше ничего не скажет. — Ты не должна молчать, — заявил он. — Между нами сейчас не должно быть недоговоренностей. Если сказала «а» — говори «б»! — Шевелев не хочет, чтобы мы встречались, — тихо сказала молодая женщина. — Та-ак!.. Он к тебе не ровно дышит? — язвительно спросил Трофим. Тая резко развернулась к нему и с осуждением посмотрела в глаза. — Что ты такое говоришь?