– Мой муж раскопал их в архивах КГБ, – подтвердила Рейли. – И жизнь Крылова изменилась. Он купился с потрохами, на сто пятьдесят процентов. Вернувшись на родину в 33-м, Василий через два года окончил Московский университет и начал стремительную карьеру в окружении Сталина. Однако сердце его принадлежало Адольфу, по крайней мере в войне с евреями. В какой– то момент он связался с Гределем и вызвался делать все, что в его силах, для истребления евреев. Крылов рассудил, что тем самым не изменяет Родине, поскольку никакой информации военного характера он передавать не будет, ограничившись лишь тем, что связано с евреями. По сути дела, он стал личным представителем отдела расовой чистоты нацистской Германии в Кремле. Когда немцы нарушили договор о ненападении, Крылов, наверное, пришел в ужас, однако продолжил игру. В самый разгар войны его хозяин Сталин поставил перед ним задачу – убить Гределя, его героя, но Крылов не мог этого сделать, поэтому саботировал операцию. Гределя все равно замочили, поскольку Мила Петрова была лучшей в своем ремесле, однако Крылов понимал, что если кому-нибудь вздумается присмотреться к этому делу внимательнее, сразу же станет ясно, что Милу предали, а сделать это мог только он, Крылов. Поэтому он, пользуясь своей властью, стер саму память о ней. Пока что все верно? – Я же говорил, что ничего не знаю. Я впервые об этом слышу. Быть может, если бы знал, я бы разыграл все иначе. – Война закончилась, у Крылова все было в порядке. Никаких данных, никаких подозрений насчет его предательства. Он на коне. Но где-то в 46-м или 47-м американская разведка, разбирая захваченные немецкие архивы, наткнулась на свидетельство того, что Крылов являлся германским шпионом. Теперь он оказался у американцев в кармане. Ему предстояло плясать под их дудку, иначе его бы раскрыли и послали пулю в затылок. – Мне известно только то, что Крылова завербовали в 47-м. Кажется, он сам предложил сотрудничество. Вот с чего эта история началась для меня. – На протяжении следующих девяти лет Крылов оставался вашим главным человеком в России. Полагаю, он был настолько засекречен, что досье на него отсутствовало, особенно если учесть, что у ЦРУ в то время имелись проблемы с внутренней безопасностью. – Вся информация от Крылова поступала окольными путями через Пентагон. – Но вот наконец в 56-м году кто-то отделил голову Крылова от ее обладателя. Правильно? Игра завершилась. Но так ли это? – У Крылова был сын, – подтвердил Джерри. – Некий Стрельников, он взял фамилию второго мужа своей матери. Также достиг высот на госслужбе, после падения коммунизма преуспел в бизнесе и стал миллиардером, и вот теперь его снова пригласили в правительство. – И он ваш человек. – Я не могу сказать точно, когда именно Стрельников начал работать на нас. Наверное, в конце шестидесятых – начале семидесятых. Но теперь мне понятно почему. Если бы всплыло, что его родной папаша являлся фашистским шпионом, для него самого все было бы кончено. Он бы нигде и ничего не добился и до конца дней своих работал бы дворником. Я этого не знал. Я полагал, тут чистой воды идеализм. Да нет, на него хорошенько надавили. Так что весь этот шум был поднят ради того, чтобы защитить своего агента. Но только вы, умники, не учли вот что. Стрельников, как до того его отец, по-прежнему хочет уничтожать евреев. Он никогда не был коммунистом, никогда не был нацистом. Он лишь ярый антисемит. Стрельников хочет продолжить героическое дело своего отца, стать разящим мечом в войне против еврейства. По сути дела, он по-прежнему работал на нацистское управление имперской безопасности через пятьдесят лет после того, как оно превратилось в пыль и искореженную сталь. Но вам не было до этого никакого дела, вы даже помогали ему, потому что он поставлял хорошую информацию. Вы заключили с ним сделку, но вам не пришло в голову присмотреться к нему внимательно, иначе вы бы поняли, что это дьявол. И вот теперь Стрельников должен стать министром торговли. Меньше всего ему нужны разоблачения: ведь если выяснится, что его отец был шпионом, вскроется также, что и он сам шпион, и все это по той причине, что Крылов-старший решил похоронить героический подвиг Милы Петровой, спасая собственную шкуру. Мила одержала победу в войне, однако вы, стервятники, хотите предать ее память. – Почему Стрельников хочет стать министром? – спросила Рейли. – Мы этого не знаем. Нас это беспокоит, – признался Джерри. – Такая задача не стояла. Конечно, он сможет доставать для нас очень важную экономическую информацию, но мы считаем, что это обернется упущенной выгодой. Естественно, экономическая информация имеет большое значение, но в первую очередь нам требуется информация стратегическая. Однако отговорить Стрельникова не удалось, он решительно настоял на своем. Быть может, в долгосрочном плане это будет и к лучшему. Одно могу сказать точно: отпускать Стрельникова так просто никто не собирается. – О да. Что ж, я скажу тебе кое-что такое, что ты еще не знаешь, – сказал Свэггер. – Проснись, агент Джерри, и посмотри, как ведется игра. Когда Рейли опубликует свой материал в «Вашингтон пост» и разоблачит Стрельникова, русская разведка не просто возьмет его за задницу. Она вывернет его наизнанку. Все договоры, все сделки, все встречи – из него вытянут все. Вы не просто лишитесь агента – вы отдадите СВР золотоносную жилу. Готов поспорить, у Стрельникова заготовлена папка, как раз на такой случай, чтобы не отправляться за решетку. У него куча грязи на вас, и от всего того, что он для вас сделал, ничего не останется, вдобавок он выложит то, что разузнал из других источников. Вот что свалится на вас в самое ближайшее время. Джерри молчал. – Жаль, что у тебя нога раздроблена, – усмехнулся Свэггер. – А то, пожалуй, тебе поручили бы ликвидировать Стрельникова. Вот было бы весело! Глава 52 Карпаты Горная дорога от Яремчи Конец июля 1944 года В Чреве Джинджер наступило еще одно промозглое утро. Все предвещало дождь. Сплошные низкие тучи придавили влажность у самой поверхности земли, пот быстро выступал на коже и так же быстро пропитывал одежду десантников. К счастью, особой работы не имелось. Карл распределил смену часовых, все оружие было вычищено, смазано и заряжено. Вилли разобрался с «Фламменверфер-41» и убедился в том, что нажатие на спусковой крючок посылает вперед на сорок метров струю жидкого пламени; все мины были расставлены, растяжки налажены и замаскированы травой и ветками; оба пулемета установили на станины и подготовили для сконцентрированного огня. Патроны для ФГ-42 были извлечены из картонных коробок и пересыпаны в жестянки для быстроты перезарядки; во все гранаты были вкручены запалы; все бойки проверены, чтобы в нужный момент нигде не застрял какой-нибудь стальной заусенец; все фляги наполнили водой; все десантники сходили в туалет. – Так, отлично, – крикнул Карл, – а теперь отрабатываем штыковые удары. Это заявление было встречено всеобщим смехом, и не только потому, что откидывающийся под дуло штык, которым оснащалась ФГ-42, был абсолютно бесполезен, но также и потому, что штыковые удары никто из десантников не отрабатывал с 1939 года. У них на памяти не происходило случая, чтобы кто– либо убил в бою ивана ударом штыка, хотя, если хорошенько подумать, Карл мог бы привести в пример один вечер в Италии, когда острием штыка вскрыли банку американских консервов. – Я покажу этим консервам всю мощь германской стали! – сурово воскликнул тогда Вилли Бобер, пронзая штыком тонкую жесть. В половине десятого утра, когда Карл с наслаждением выкурил свою первую трубку и приготовился к меланхолическим переживаниям по поводу смерти Цимссена в великом романе Томаса Манна «Волшебная гора», чья-то тень закрыла тусклый свет, падающий с затянутого облаками неба. Подняв голову, Карл увидел радиста. – На связи «Цеппелин-1», – сказал тот. – Хочет говорить с тобой и только с тобой. Судя по голосу, у них там случилось что– то очень плохое. – Он ждал, пока я наслажусь своей трубкой, уверен в этом, – пробормотал Карл. Встав, он потянулся, усилием воли отбросив боль царапин, ссадин, потянутых связок и усталых мышц, что неизменно давала о себе знать после боевых действий, и прошел в палатку радиста, где взял наушники и сказал в микрофон: – «Оскар-1» на связи, прием, прием! В наушниках послышался какие-то посторонние звуки – крики, шум, трудно сказать, что именно. В тот же момент Карл увидел столб дыма, поднимающийся из-за горы примерно там, где в долине находилась деревня Яремча. – Господин майор, вы заняли указанную позицию? – Салид, младший офицер, даже не потрудился изобразить принятое в радиопереговорах вежливое обращение друг к другу братьев-офицеров. – Да, гауптштурмфюрер, хотя я не знал, что должен отчитываться перед вами. – Фон Дреле, она это сделала. Она его прикончила. Долбаная сучка сделала выстрел! – Прошу прощения? – Десять минут назад Белая Ведьма всадила обергруппенфюреру Гределю пулю в шею. – Он убит? – Она буквально разнесла его вдребезги. У него вся грудь разворочена. – Матерь божья! Вот почему деревня горит? Я вижу дым. – Нужно проучить этих долбаных русских! Впрочем, не берите в голову, мои проводники с собаками… – Я полагал, вы выжгли весь лес, так что Белой Ведьме негде было укрыться. – Не знаю, как ей это удалось. Должно быть, она стреляла с тысячи метров. Впрочем, это не имеет значения, мои люди преследуют ее с собаками, а остальные сядут в бронетранспортеры, и мы направимся по дороге в вашу сторону. Будьте добры, прикажите своим людям усилить бдительность. Эту женщину необходимо схватить любой ценой! – Кажется, вам лично была поручена задача охранять. – Я также не обязан перед вами отчитываться, фон Дреле. Итак, мне известно, что бригаденфюрер СС Мюнц переговорил с вами, так что если вы цените своих людей и желаете для них будущего в послевоенном мире, то подойдете к этому заданию со всей ответственностью. Я направлю всех своих людей прочесывать горы, но эта женщина, судя по всему, очень хитрая бестия. Надеюсь, вы с ней справитесь. – Я выполню свой долг, гауптштурмфюрер, поскольку останусь солдатом до тех пор, пока не заключат мир. – Как только что-нибудь узнаете, тотчас же свяжитесь со мной по рации. – Это приказ? – Черт возьми, фон Дреле, не шутите со мной! Я говорю от лица бригаденфюрера Мюнца, от лица всех СС, поэтому если я говорю вам сделать что-нибудь, мои слова имеют вес. Если вы в этом сомневаетесь, можете связаться с Мюнцем, он вас просветит. Конец связи. – Конец связи, Али-Баба, – сказал Карл в отключенный микрофон. Он встал. К этому времени перед входом в палатку собралось несколько десантников. Так, – объявил им фон Дреле, – русская женщина – снайперша, которую называют Белой Ведьмой, наложила на доктора Гределя волшебное заклятие. Магическим образом превратила его в труп. Это означает, что вам предстоит отправиться в лес, всем до одного, и устроить там пикеты, поскольку мне сообщили, что собаки гонят Белую Ведьму к месту нашего пикника. Ее необходимо взять живой. – Но что, если начнется русское наступление, пока мы в лесу ищем эту девчонку? – спросил Денекер. – Приоритеты расставлял не я, но они расставлены. Можете ворчать, сколько вам вздумается, но у вас имеется свой корыстный интерес. Как сказал бригаденфюрер Мюнц, как только мы схватим девчонку и передадим ее в руки СС, мы официально освободимся от приказа «удерживать любой ценой». И тогда можно будет взрывать Чрево Джинджер и убираться отсюда. Следующая остановка – Венгрия. Мюнц обещал дать нам две недели отпуска и перевести на Западный фронт. Конечно, и там тоже можно умереть, но не от русской пули, а от сверкающей американской, из Голливуда или откуда там еще. Так что всем за работу, черт побери! И если кто-нибудь встретит Бобера, немедленно отправляйте его ко мне. А теперь шевелитесь, живо, живо, живо! Прошло около часа. Ребята, дежурившие в лесу, постоянно сменялись, поэтому никто особо не уставал. Появился Вилли Бобер, и Карл ввел его в курс дела. – Значит, если поймать эту женщину, мы на Рождество сможем отправиться домой, да? – спросил Вилли. – Полагаю, взорванный мост, а также другие наши дела – семь русских опорных пунктов, железнодорожная станция, ремонтные мастерские танковой дивизии и все остальное – этого не стоили, но девчонка– снайпер принесет нам главный приз. – Вилли, я не понимаю, как работает мозг у нашего начальства. Для меня тоже загадка, почему Белая Ведьма так важна, а на взорванный мост никто не обратил внимания. Не иначе тут какие– то шпионские страсти. – Кажется, в кои-то веки нам такая игра только на руку. – Я хочу забрать тебя отсюда до того, как СС отправят тебя в Дахау. Ты играешь с огнем вот уже два года. А отправлять людей в концлагеря сейчас стало очень модно. В этот момент оба непроизвольно вздрогнули. Пронзительный рев разорвал воздух. Обернувшись, Карл и Вилли со своей выгодной позиции на высоте тысяча двести метров увидели следы семидесяти двух реактивных снарядов «катюш», поднявшихся где-то у самого горизонта, флотилию сияющих копий, с душераздирающим воем расчерчивающих небо, а в следующую секунду уже весь горизонт озарился сплошными вспышками под аккомпанемент грохота выстрелов тысячи орудий. – Ну вот, началось, – пробормотал Карл. – Каникулы закончились. – До русских еще далеко, – заметил Вилли. – Полагаю, нам придется вступить в бой уже сегодня вечером. Русские пройдут через Яремчу и дальше прямиком по дороге в ущелье. А если они придут сюда, здесь мы и останемся. – Надеюсь, эти ребята поймают Белую Ведьму. Вот наш единственный шанс. – Пожалуй, я переговорю со своим новым начальником, великим и мудрым гауптштурмфюрером Салидом. Нырнув в палатку, Карл застал врасплох радиста, читающего в оригинале по-русски «Братьев Карамазовых», и подождал, пока тот установит соединение. – «Цеппелин-1» на связи, прием!