– Слава богу! – перекрестилась Марина. – Доченька, возьмись за ум, получи аттестат, поступай в институт, станешь стоматологом. Отличная профессия. – Ма, меня тошнит в чужих зубах ковыряться, – ухмыльнулась Елизавета. – Хочу петь на эстраде! – Через мой труп! – решительно заявила Марина. – Ладно, я подожду, – пожала плечами Лиза. – Мне еще год в школе пыхтеть, а ты немолодая! Марина начала хватать воздух ртом. Лиза сообразила, что перегнула палку, и забубнила: – Уж и пошутить нельзя. Плохо, когда чувство юмора у человека отсутствует. Я постучала ладонью по столу. – Внимание. Сева не насиловал Лизу. Почему же у вас возникла идея потребовать у Жеки миллион? – Так Таньку он того… самого, – воскликнула Елизавета, – с пьяных глаз ее использовал. Чтобы тетя Наташа не возникала, Евгения Ивановна много денег им отвалила. Вот мама и подумала: я несовершеннолетняя, Ковалева уже один раз Севку откупила, значит, и нам бабла отвалит. Глава 9 Я оперлась руками о стол. – Поправьте, если я ошибаюсь. Правильно ли я поняла вас? Всеволод изнасиловал Татьяну Иванову, ее мать не обратилась в полицию, а… – У нас в классе на одну девчонку, Верку Логинову, напали на пустыре, – перебила меня Лиза. – Мужик какой-то незнакомый пошел вместе с ней от остановки маршрутки, выждал удобный момент и затащил ее в пустой гараж. Так Веркина мать такой шум затеяла! Все местное отделение взбаламутила. Ну, и что хорошего? Веру по разным врачам таскали, допрашивали, в школу приходили. Теперь на нее все пальцем показывают, хихикают, в столовой рядом не садятся, потому что анализ на СПИД через полгода повторять надо и не ясно, вдруг Логинова теперь заразная. И мужика-то не поймали. Получила Верка одни неприятности. А Танькина мать умная, она по-тихому к Евгении Ивановне подъехала и денег получила. Никто ничего не узнал. Танюха одной мне по секрету рассказала, потому что мы с первого класса дружим. – И вы с Мариной Степановной решили не упустить свой шанс, – кивнула я. – Отличная идея. Понимаете, что вы стали основными подозреваемыми? Всеволода тяжело ранил человек, который его ненавидел. О ком следователь в первую очередь подумает? О несчастной, поруганной девочке и ее обиженной маме. То есть о вас, мои драгоценные. Лиза заплакала, а Марина растерянно забормотала: – Нет-нет, я на Севу не сердилась. Нехорошо, конечно, что он с моей дочкой спал, но Лизавету дома не удержать, все равно бы невинности лишилась. Нам нужны деньги. – Можете не запевать сначала, – остановила я Райкину. – Елизавета, ты долго… э… дружила с Севой? – Да, – всхлипнула та, – у нас был настоящий роман, а не такой, как у него с остальными: потрахался один раз, в клуб привел, ерунду подарил и разбежались. Мы целый месяц вместе жили, я была его постоянной девушкой. Сейчас покажу! Лиза вскочила и убежала. – Не осуждайте меня, – захныкала Марина. – Нынешняя молодежь никого не слушает, им старшие не указ. Жизнь страшная стала, без денег никуда. Я отвернулась к окну. Современные дети разные, есть плохие, есть и хорошие. Идея потребовать у Ковалевой миллион принадлежит Марине Степановне, а ее нельзя назвать представительницей юного поколения. – Вот, смотрите, – заявила Лизавета, возвращаясь на кухню, – кофта в пайетках, самая модная, юбка кожаная, туфли итальянские, – все это подарки Севы. Он меня любил! – Целый месяц! – не выдержала я. – Да! – гордо подтвердила Лиза. – Мало кто рядом с Ковалевым так долго удержался, я рекорд поставила. До меня у Севки Анжела была, с ней он всего неделю провел. – Ну что с ними делать! – воскликнула Марина. – Смотрят телевизор, а оттуда постоянно вещают про богатых! Купят журналы, там снимки женщин в шубах, брильянтах, они гуляют по Шалевелю, тратят на один ужин по тысяче евро. Лиза скорчила мину. – Мам, не позорься! Сто раз тебе говорила, не Шалевель, а Куршавель. И на тысячу евро там нормально не поешь, одно вино в десять раз больше стоит. Марина застонала. – Вот! Слышали? Думаете, она в этот самый, что не выговорить, ездила? Нет, конечно, начиталась прессы. И что я ей могу дать с зарплатой в три копейки? – Лиза, кто мог желать смерти Севе? – спросила я у девочки. Она почесала лоб. – Севку все любят, он добрый, щедрый, если с тобой расстался, нос не воротит потом. Столкнешься с ним в каком-нибудь клубе, всегда коктейлем угостит. Правда, он почти всегда в «Туннеле» чудит. Я удивилась. – Что значит «столкнешься с ним в каком-нибудь клубе»? Лиза ухмыльнулась. – Клуб – это такое место, где… – Можешь не рассказывать, я в курсе, – остановила я любительницу развлечений. – Меня удивило, что Всеволод ходил в разные точки. Как это совмещалось с его работой? Лиза тоненько засмеялась. – А как у всех! Днем пашут, вечером гуляют. – Насколько я знаю, Всеволод работал управляющим в «Туннеле», – протянула я. Лиза округлила глаза. – Кто вам наврал? Севка бизнесмен, он… как его… этот… забыла, короче, богатый человек. – Но деньги вы решили вымогать не у Всеволода, а у его матери, – парировала я. Лиза снисходительно улыбнулась. – Так он знает, что у нас по любви все было, ничего не даст. А Евгения Ивановна не в курсе, она втихую бабло вытряхивает. Танькину маму Ковалева просила: «Дорогая, пожалуйста, давайте все тихо уладим. Не хочу, чтобы сын или муж знали. Мне второй Гали не надо». Я уставилась на окончательно протрезвевшую и, похоже, прекрасно себя чувствующую девицу. – Второй Гали? – Да, – охотно пояснила Лиза, – она с Севкой трахалась и совсем обнаглела, решила, что он теперь обязан с ней всегда ходить. Сева бортанул дуру культурно, не обидел, купил ей кольцо, сережки, цепочку. Нет бы Галке спокойно все надеть и радоваться, но она, коза, давай права качать. Припрется в один клуб, посмотрит, там ли Сева, если нет, в другой едет. В конце концов непременно его найдет! – В Москве несколько тысяч заведений, – остановила я Лизу. – Галя успевала за короткое время везде побывать? Елизавета расхохоталась и растопырила пальцы на руке. – Вот сколько в городе точек, куда приличный человек пойдет! В хрюкинский район, в пельменную с вывеской «Караоке вой» никто из наших и не заглянет. Галина Севку выслеживала, на шею ему вешалась, плакала. Ну чего еще от кретинки ждать? Ковалев терпел ее закидоны целую неделю, потом не выдержал и дал ей в нос! За дело! А его кто-то на мобильник снял, в Интернет отправил, снимочек теперь по Сети гуляет. А тетка в клуб приехала, в «Туннель», я как раз с Аськой у стойки сидела, а Сева с другой стороны с Ахметом трепался. Вдруг баба вваливается, совсем старая, такой лучше в девять вечера спать ложиться! Галка давай орать: «Ага! Это он мне дал!» Ну в смысле кольцо! А Сева молчит! И пошла у них скандальная история. А тетка им орать! А Витька их вон гнать! А Ахмет в машину сел! У меня закружилась голова. – Лиза, пожалуйста, повтори, но не так быстро. Она замахала руками, я сосредоточилась и через некоторое время разобралась в сути произошедшего. Сева подарил своей очередной девочке перстень, слишком массивный для ее руки, но Галя обрадовалась и сочла презент за предложение выйти замуж. Целую неделю Всеволод везде показывался с Галиной, прилюдно обнимал красавицу, а потом переметнулся к другой. В отличие от прежних любовниц Ковалева, Галя оказалась приставучей, бегала за ним и постоянно пыталась привлечь к себе его внимание. Очень скоро над ней все стали смеяться, но девушка не обращала на это внимания: она хотела вернуть Севу. Некоторое время назад, дату Лиза не помнит, она приехала в клуб «Туннель», увидела там Севу, подошла поздороваться, получила от него коктейль, села у стойки и заметила Галину, которая незамедлительно погрозила ей кулаком. Елизавета показала ополоумевшей нахалке язык и расхохоталась. Взбешенная Галя ринулась к Лизе, плюхнулась около нее на высокий табурет и зашипела: – Не смей приставать к моему жениху! – Ой, не могу, – захлебнулась смехом Лиза. – Галка, не позорься, народ ржет. Всем понятно, что Сева никогда с тобой в загс не пойдет. Галина сунула Лизе под нос руку. – Видишь? – Что, кольцо? – спросила та. – Симпатичное, похоже, старинное. – Сева подарил, – громко, так, чтобы слышали все, кто находился рядом, объявила Галина. – Если мужчина на палец перстень тебе надевает, сразу понятно, каковы его намерения! Внезапно Лизе стало жаль Галю. Постоянным посетительницам клуба Сева нравится, почти со всеми у него были блицроманы. Обаятельный, щедрый, улыбчивый парень, сын богатых родителей и сам крупный бизнесмен, ухитрился ни с кем не поссориться. Любовницы не держали на него зла: разве можно обижаться на плюшевого мишку? Но, с другой стороны, все понимали: Всеволод совершенно не годится на роль мужа, он излишне влюбчив, не способен хранить верность и еще не нагулялся. Красавицы знали, что у Ковалева есть мамаша. Иногда она звонила сыну, и Сева начинал сюсюкать: – Мамуля, дорогая… Похоже, он обожал свою родительницу, а та нежно относилась к сыну. Ну и какие шансы понравиться потенциальной свекрови были у Гали, девочки из малообеспеченной семьи? Ей следовало поплакать в подушку и искать себе другого парня.