– Какая стройка? – крикнул он. Депутат повернулся к нему. – Тут будет торгово-развлекательный центр, – он махнул рукой в сторону «железки», – гипермаркет, кинотеатр на три зала…. – Нам не нужен продуктовый магазин, – выдала бабка. Она доползла до лавки, но садиться не торопилась, стояла, опираясь на палку. – Их тут и так полно, куда еще один. Ахромкин едва заметно скривился. – Кинотеатры, салоны красоты, другие магазины. И подземная парковка, как раз на этом месте. Разрешение имеется, снос вашей халупы – вопрос времени. Мы предлагаем вам… Витька врезал ногой по луже, небольшая волна достигла депутатских джинсов. Тот отпрыгнул, а с заднего сиденья «паджеро» выбрался невысокий, ленивого вида юноша в спортивном костюме, черного цвета, само собой. Юноша подкидывал на ладони то ли ключи, то ли что-то другое, и встал между Витькой и депутатом. – Дениска, ты в телевизоре мордой торгуй, – Витька заметно побледнел, – а в нашу жизнь не лезь. Ты в курсе, что тут строить ничего нельзя, что место гиблое? Тут даже сараи не строили, все под землю сразу уходит. Церковь видел? – он мотнул башкой в сторону зарослей. – Думаешь, ее большевики завалили? Фиг там, сама грохнулась, когда котельную рядом строить начали. За полдня под землю ушла, карстовая воронка или что-то вроде того. Геологи приезжали, обследовали, я еще пацаном был, но все помню… Ахромкин точно ничего не слышал, осмотрел штаны, поправил футболку и снова сделал радостную рожу: – Вопрос времени, думаю, через месяц тут уже ничего не будет. А мы предлагаем вам выкупить ваши квартиры. Я ваш депутат, я гарантирую законность сделки… – Сколько? – пискнула Анька и вдруг покраснела. – У меня дети, я мать-одиночка! – Договоримся, – оборвал ее Ахромкин, – детки ваши на улице не останутся, обещаю. – Сколько? – следом повторила бабка. Депутат снисходительно улыбнулся. – Бабуля, вам, наверное, тяжело одной, вам уход нужен, лечение. Я могу устроить вас в хороший дом престарелых, очень хороший, честное слово. Там постоянный уход, врачи…. – Маму свою ты туда уже сбагрил? – бросил Витька сквозь зубы. Ахромкин осекся. – Мне квартира нужна, – заявила бабка, – а в дом престарелых сам езжай. Цену назови. – Сколько? – крикнул Макс через лужу. Ситуация нравилась ему все меньше, ахромкинская рожа будила тайные желания, под каждое из которых имелась статья в Уголовном кодексе. Депутат заулыбался, стараясь не смотреть никому в глаза. – Ну что вы, в самом деле, заплатим, как положено заплатим. Важно согласие ваше, тут надо кое-что подписать. Верзила вытащил из машины папку, отдал Ахромкину. Тот принялся суетливо перебирать листы. – Вот тут договор купли-продажи на каждую квартиру, с ценой, – он осмотрел всех. – Подходите, прошу. Условия хорошие, очень. Надо подписать, деньги сразу. – Сейчас? – подскочила Анька. – Прямо сейчас? Ахромкин широко улыбнулся ей и раскрыл папку. Анька оттолкнула зареванную девчонку и кинулась к депутату. – Дура, – спокойно сказал Витька, – ты в курсе, что тебе бесплатно квартиру должны дать, на весь твой выводок. А продашь за копейки. Анька замерла на полдороги и отступила. Ахромкин помрачнел, верзила и юноша в спортивке обошли Витьку с двух сторон, он совсем потерялся за ними. – Покажи, – Макс направился к Ахромкину. Тот глянул недоверчиво, уточнил номер квартиры и протянул Максу листы с мелким текстом. Это был договор купли-продажи, даже подписанный уже каким-то мутным ООО, а сумма сделки оказалась такова, что Макс бы себе и комнату в Заборске не купил. – А ты что хотел? Место на отшибе, транспорт не ходит, износ больше ста процентов – кто на эту халупу позарится? Скажи спасибо, что хоть это платим. Ахромкин подмигнул и протянул Максу авторучку. – Деньги сразу…. – Пошел ты. – Так и тянуло врезать по этой широкой роже, но Макс сдержался, отошел. Витька хмуро наблюдал за ними. – Напрасно, напрасно, это хорошее предложение, другого не будет, – депутат быстро оглядел всех, снова улыбнулся. – Бабуля! Бабуля, ознакомьтесь! Бабушка! Глухая овца. – Ахромкин сунул лист в папку. Бабка уселась-таки на лавку, смотрела на крапиву вдоль забора и на депутатские вопли не реагировала. – Давай, что у тебя там. – Витька оттолкнул Макса, оказался напротив Ахромкина. Тот шустро выхватил нужный лист, протянул его Витьке. Он глянул мельком, хмыкнул себе под нос. – Ручку дай, – он повернул руку ладонью вверх. Ахромкин протянул, но неудачно, авторучка упала в лужу. А Витька вдруг вытянулся, взвился пружиной и схватил Ахромкина за горло. Депутат задергался, выпучил глаза, но ни заорать, ни вздохнуть не мог. Макс отшатнулся вбок и тут заметил, что Витька душит депутата как-то странно, не обхватил его пальцами за шею, а держит за горло, как за дверную ручку, такую, скобой, будто выдирает оттуда что-то, тянет на себя. – Дениска, ты эти копейки в задницу себе засунь, – негромко говорил Витька, – и так ходи. Хочешь строить – платите, как положено, или квартиру давайте, а то развелось таких, хитронарезанных. А еще лучше – близко не подходи к моему дому, скотина. Задолбали жральники строить. На даче у себя построй, вместе с парковкой. И разжал пальцы. Ахромкин свалился на колени, подняв из лужи грязный шторм. Анька убежала, уволокла свой выводок, бабка медитировала на крапиву и точно ничего не замечала. Депутат шевелился в грязи, плевался, кашлял, подельники подхватили его под руки, потащили к машине. Внедорожник укатил, в луже плавали листы с мелким текстом, они быстро промокли и утонули. Витька сплюнул в лужу и утопал в сторону магазина, бабка точно уснула на лавке, Анька опасливо выглядывала из окна. Макс пошел к дому, в подъезде нарвался на детей: девчонка выдирала кукле волосы, пацан жевал зеленое яблоко. Вдруг он насторожился, перестал чавкать и швырнул огрызок в полумрак. Оттуда раздался злобный писк, выскочила мышь, довольно большая, проскакала боком, поджав длинный хвост, и убежала по коридору. Пацан заржал, показывая вслед мыши пальцем, подобрал яблоко. Макс пошел к себе, решив пока сосредоточиться на завтрашнем собеседовании. Прикидывал мысленно, какие вопросы могут задать, как ответить, как подать себя и прочее по теме, а подсознательно крутилась мысль: депутат с рожей из телика сюда еще вернется. Эта кодла, по Витькиному выражению, найдет способ получить свое, значит, помимо работы придется снова решать вопрос с жильем. Макс решил разбираться с проблемами по мере их поступления и довольно быстро уснул, не слышал даже, как Настя возвращалась с работы и шла по коридору. Будильник прозвонил в пять утра, туман лип к окнам, и кленовые листья маячили в мороке, точно стая летучих мышей. Макс быстро привел себя в порядок, оделся и только собрался выходить, как в коридоре послышались быстрые тихие шаги. Девушка проскользнула мимо его двери, Макс выждал немного и пошел следом. Впереди в тумане виднелся ее нечеткий силуэт, догонять Настю Макс не торопился. Во-первых, говорить им было не о чем, а во-вторых, не так много времени прошло с той злосчастной драки из-за клена. Еще отчетливо помнилось, как жалко выглядел Ахромкин в Витькиных лапах, Макс живо представил себя тогдашнего и неторопливо шел за девушкой так, чтобы та его не заметила. Брусчатка скользила под подошвами, временами переходила в асфальт, но с такими ямами, что его все равно что и не было. Миновали мостик над прудом: в воде что-то таинственно и громко плескалось, лягушки помалкивали, зато комары зверствовали напропалую. Макс слышал, как девушка выругалась вполголоса, потом дорога пошла в горку, из морока показались стволы старых лип. Тут было царство дроздов, но птицы пока молчали, точно прибитые туманом, с веток тихо капала вода. Морок заметно поредел, Макс едва успел остановиться: Настя резко сбавила шаг, покрутила головой по сторонам и вдруг спрыгнула в канаву. Послышался негромкий стук, шорох, потом девушка выбралась обратно и быстро зашагала вперед. Макс дождался, пока она отойдет подальше, и подошел к краю канавы. Вблизи это оказалась просто длинная неглубокая яма, заваленная красным битым кирпичом. Макс присмотрелся, заметил на глиняном склоне свежие следы от кроссовок, присел на корточки. И моментально обнаружил в расщелине между спаянных раствором кирпичных блоков черный плотный пакет. Вдали призывно загудела электричка, Макс машинально глянул на часы: оставалась еще четверть часа. Он вытащил пакет, развернул его: там оказался шокер в прекрасном рабочем состоянии. Нажал на кнопку, и между электродами пробежала синяя дуга, раздался сухой треск. «Ничего себе», – Макс положил все на место и бегом рванул на станцию. Тропинку вдоль забора перегораживали бетонные блоки, пришлось петлять между ними, а кое-где и штурмовать препятствие. Но успел, даже купил билет и заскочил в тамбур набитой электрички аккурат за пару мгновений до того, как двери сошлись за спиной. Втиснулся между двумя злобного вида тетками-пельменями и за час долетел до Москвы. Моментально вспомнил, что такое метро в утренний час пик, быстро нашел нужный дом в сретенских переулках и ровно за пятнадцать минут до назначенного времени был на месте. – А Владимира Николаевича нет, – сообщил в домофон нежный девичий голос. – Он на неделю в командировке. Позавчера уехал. Что ему передать? «Ничего». Макс развернулся и неторопливо пошел к метро. Облом не вызвал решительно никаких эмоций, было абсолютно безразлично, только немного жаль потраченного времени, хоть и было его по-прежнему в избытке. Макс с комфортом доехал до Заборска в пустой утренней электричке, купил на станции бургер и потопал к дому. Шел, не торопясь, рассматривал пустырь, что скрывали когда-то плиты. Утром проскочил второпях и тумане, а теперь присмотрелся хорошенько. Там стояли бульдозеры и самосвалы, громоздились кучи песка, и стояли в ряд вагончики-бытовки, за ними появилось несколько секций забора из гофрированной «фольги». Вдали виднелся большой щит с яркими надписями, но и так было понятно, что строительство поганого торгового центра вот-вот начнется. А заодно и парковки к нему, за этим дело не заржавеет. Макс отогнал дурные мысли о работе, которой нет, о подступивших проблемах с жильем и невольно ускорил шаг. Почему-то сейчас очень хотелось оказаться одному в четырех стенах, и чтобы ни одной живой души поблизости. И это было легко устроить, благо ходу оставалось минут пять, от силы семь. Проскочил рысцой под старыми липами, едва не оглох от птичьих криков и оказался на мосту. Темная вода бежала между мощных арок-опор, в небольшой глубине мелькали серебром рыбьи спины. Макс бросил в воду немного хлеба, караси – или кто там таился в глубине – кинулись на крошки и мигом слопали угощение. Брусчатка просохла под неожиданно ярким солнцем, Макс быстро шел по дороге, обходя лужи. Справа он заметил небольшую яркую кучку не пойми чего, утром ее точно не было. Вблизи это оказалась пластиковая сумка, довольно большая, набитая банками с пивом. Несколько штук валялось рядом, довольно сильно помятых, тут же лежал пакет кефира. Макс остановился, дожевывая бургер, смотрел на странный набор продуктов. Заметил еще одну жестянку с пивом у края тропинки, подошел, глянул вниз. Было тут довольно высоко, метра два, крутая глинистая тропинка пропадала в высокой, умопомрачительно пахнущей траве. Высокую, с белыми соцветиями, Макс помнил, она называется таволга, еще опознал камыш и густую осоку. Трава была примята, точно прошлось стадо кабанчиков, вернее, повалялось тут от души. Они еще были здесь: справа краем глаза Макс заметил какое-то движение, сбежал немного вниз, присмотрелся. Там были трое, один валялся на траве, а двое топтались рядом. Не кабаны, понятное дело – по траве катался Витька, а били его двое. Давешние Ахромкинские подельники, рыхлый верзила с татуировкой и молчаливый юноша в спортивках и белых кроссовках. Витька все порывался встать, но каждый раз его ударом сшибали наземь, он дернулся еще раз-другой, потом завалился набок и закрыл руками лицо. Рыхлый со всей дури врезал ему ногой по затылку, юноша неторопливо обходил жертву, примериваясь. Макс отступил, отвернулся. Его никто не заметил, и первым порывом было убраться отсюда и как можно скорее. Понятно, что Витьке прилетело за вчерашнее депутатское барахтанье в луже: сам кашу заварил, сам пусть и разгребает последствия. А с другой… С другой это была не просто разборка на районе, дело касалось их всех. Если сейчас вырубят Витьку – а все к тому и идет, судя по звукам снизу – то завтра их всех переловят поодиночке. Работы нет, деньги на исходе, а если еще и жилье последнее отнимут что тогда – лечь и помереть на радость тому же мордатому Ахромкину с Победой на пузе? Макс сполз по траве, придерживаясь за толстые стебли, присмотрелся. Витька уже никакой, даже встать не пытается, а эти двое полны сил и вошли во вкус. Один здоровый, другой резкий, активный: они друг друга отлично дополняли. Макс огляделся в темпе, но ни камня подходящего поблизости не усмотрел, ни палки какой удобной. Витька тем временем попытался отползти к воде, получил по ребрам сразу с двух сторон и больше не шевелился. Макс едва сдержался, чтобы не ринуться вниз, но усидел в своем укрытии. Что толку – ну налетит, врежет рыхлому пару раз и грохнется рядом с Витькой. Это не на ринге, по правилам, и, чего скрывать, слабоват он против этих двоих. Не гопники в подъезде, чего уж там. И тут осенило: Макс рванул на дорогу, спрыгнул в яму с кирпичами, нашарил в расщелине пакет. Вытащил шокер, щелкнул кнопкой, и тут же зажглась синяя дуга, запахло озоном. Макс кинулся обратно, слетел по склону, как тот самый кабан. «В драке всегда первым вали самого здорового», – эта истина сидела в «прошивке» еще со школы. Бандиты обернулись на шум, Макс перекатился через плечо и всадил шокер в печень верзиле, нажал кнопку. И сам обалдел – тушу за сотню весом тряхнуло, как гигантский холодец. Дядя смешно и нелепо задергался, замахал лапищами, выпучил глаза так, что они того гляди вылезут из орбит. Порывался заорать, но только воздух хватал и вдруг с размаха сел в осоку и хлопал там глазами. Макс повернулся – и вовремя – прыткий юноша в белых тапочках уже все понял и обходил Макса со спины. Тот увернулся от первого удара, выставил шокер перед собой, но парень прыгал поодаль и близко не подходил. Витька тяжко шевелился в невысокой траве поблизости, плевался там и бурчал что-то невнятное. Макс сделал выпад, второй, ну чисто джедай – дуга горела синим и жутковато трещала. Парень отшатнулся еще раз, улучил момент и кинулся к Максу. Тот Макс присел на корточки, подпустил того поближе и разогнулся резко, врезал парню макушкой под нижнюю челюсть. Стук, потом хруст, потом тихий стон, потом помеха над головой исчезла, Макс откатился назад, вскочил. Парень – удивительное дело – еще держался на ногах, зажимал ладонями рот, по пальцам у него текла кровь. Глянул на Макса обиженно и удивленно: ты чего, типа, мы так не договаривались. Пошатнулся, схватился за камыш, чтоб не упасть. Макс подлетел, врезал бандиту по переносице рукоятью шокера: – Газуйте отсюда, живо. Повторять не пришлось, оба поползли по тропинке вверх и скоро пропали из виду. Макс спрятал шокер, подошел к Витьке. Тот поднялся на дрожащие ноги, упирался ладонями в колени. – Живой? Витька потряс башкой и шепотом выругался. Глянул на Макса красными слезящимися глазами, потер осторожно распухший нос. – Герой, елки, двоих ушатал. Ведь не отвяжутся теперь, снова придут. – Знаю. Идти можешь? Витька постоял еще немного, пошатываясь, потом побрел к воде. Плюхнулся на песок и принялся умываться, плескал в рожу водой и отплевывался. – В дальний магазин пошел, – разобрал Макс, – баба Надя кефира купить просила. Ну взял себе, ей, иду домой. Тут эти догнали, перцовкой в рожу… – Пошли. – Макс потянул его за ворот тельняшки. Почему-то казалось, что эта парочка ждет их наверху, и никак не мог отделаться от этой мысли. Никого там не оказалось, даже банки с пивом валялись на месте, как и кефир. Витька сунул его в сумку и топал рядом с Максом. Тот все крутил головой по сторонам, но в зарослях шла обычная жизнь насекомых и мелких птиц, только раз на дороге попалась важная бурая жаба. Она сидела на камне и надувала щеки, рядом прыгали вороны. Витька аккуратно взял жабу за спинку и бросил куда-то вбок от дороги. Раздался плеск, будто камень упал в грязь. – Канава там была. – Красноглазый Витька посмотрел вслед разочарованным воронам, Макс ускорил шаг, Витька поспевал следом, банки в сумке стучали друг о друга. Бабка была на посту, на лавке, в смысле, выпрямилась, оперлась обеими руками на палку. – Держи, – Витька положил с ней рядом кефир. Бабка туда даже не поглядела, не сводила с Витьки глаз. – Украл, поди, – вдруг выдала она. Витька покрутил пальцем себе у виска. – Совсем спятила, старая? Бабка пристально смотрела на него, на Макса внимания не обращала. – Опять напился? – Да иди ты, – буркнул Витька, догнал Макса, придержал за рукав. – Торопишься? – А что? Никуда он не торопился, разве только в свои покрытые плесенью стены. Опять утром заметил в ванной полоски зеленоватой черни, но времени не было ее убить. Зато сейчас навалом. – Пойдем, посидим. Я щас. Витька сунул Максу в руки сумку с пивом и метнулся в подъезд. Выскочил через несколько минут в другой футболке и с отмытой помятой рожей, поманил за собой. – Знаю место, тебе понравится.