Так, и этот тоже грубиян. Мало тебе синяка на рыле? Ну, получи и ты… «Сизый» зашипел, но помня полученный «Длинным» урок, от матерной ругани воздержался. А ведь интересно, откуда у него в голосе командные нотки? Это, сейчас, когда ТАК говорить очень немногие себе позволить могут. А ведь он не врет и не рисуется, он ТАК говорить привык. Немец? Вряд ли… Да и зачем я им нужен? Подполье? Проходили уже… Тогда — кто? — К советской власти — почет и уважение! (ободрились? — зря ребятушки, это вы рано…) За приговор мой последний, незаслуженный, да еще за всякие «радости» я, конечно, всей советской власти не отомщу. Но, вот отдельным ее представителям очень даже могу. Погрустнело ребятишкам, даже очень. Да и, что тут мудрить? Послать вербовщиков к моему персонажу — это совсем умом тронуться надо. Грохнуть? Это возможно. Но, почему — я? Немцы и не хрюкнут над моей могилой. Крест — вот это ближе к цели, его можно. И даже нужно — он враг явный и очевидный. — Я вот сейчас что сделаю? Сам об вас рук марать не буду. Не по масти это мне. А вот на улицу вас вытащу, да посередке и разложу. Тут скоро патруль полицейский пойдет (кстати, о патруле — где он?), он тут все время ошивается. Склад стережет (я, кстати, сегодня его не видел, а раньше, бывало, и здоровались), вот и будет ему подарочек. Они власть, вот пускай у них голова и болит — кто вы такие. Тем более, уже полчаса, как комендантский час наступил, а пропусков у вас нету. А они не боятся! Даже и расслабились. Значит — что? Не будет патруля? Или пропуска есть? Нет пропусков, я проверял. Патруль их знает? Откуда? А почему свет не горит? — Да, не знаем мы местных никого, — снова вступил в разговор «Длинный». — И пропусков у нас нет, это ты верно сказал. Сами тут недавно. Из Минска я, а они вот из Гродно. Из деловых один я, они так — потом пристали. — Кого в Минске знаешь? (и как я его проверю, если соврет?) — Васек — «Заячья губа», Колян — «Лекарь». — Не слышал про таких (есть — нет, как проверить?), сидел я, в зону вести не очень идут быстро (а теперь — уже ты меня не проверишь!). — Ну, звиняй, дядя, больше ничего тебе сказать не могу, я из Минска никуда и не вылезал больше, других не назову. — А ко мне, зачем пришли? — Наколку дали, мол, при деньгах фраер, на еде сидит. — Кто дал? — Карась один, мы его прижали тихо-тихо, а он пустой. Обделался и тебя слил — мол, говорит, я сам пустой, а этот взятки гребет лопатой. Положим, не лопатой, но гребу. Как и все в нашей конторе. Похоже? Может быть… — Ты это видел? — протянул я к нему руки. — Похож я на фраера? — И как я все это ночью рассмотрю? Мы тебя днем только издали пасли. Издаля что увидишь? — Что и ночью тут были? — Два раза. Позавчера и третьего дня. Фонарь мешал, мы его сегодня и кокнули. — А патруль где? — Я ему лекарь? Ушли куда-то. — Как же вы после дела уходить хотели, без пропусков-то? У немцев на этот счет строго! — Как-нибудь дворами бы ушли. Раньше вон ходили — и ничего. Они не весь город пасут, только центр, да и склады на станции. Так, похоже, ничего из них я не выну. На этом они упрутся и будут талдычить одно и то же. Ничья. Кончать их? А если они тут с подстраховкой? Врассадку допросить — куда двоих девать? Одного — в другую комнату, третьего на кухню? Поздно, раньше надо было это делать. Показалось мне или на лестнице скрипнули ступени? Четвертый? Один? Так, заодно уж и пятый и шестой тогда. Их страхуют — кто они? — Значит так, граждане вы мои непонятные… Щелчок! На лестнице кто-то есть! — И что мне с вами делать прикажете? Удавить вас или ментам сдать, как коммуняк недобитых? — Отпустил бы ты нас? — это «Худой». — Вон, шишек и так уже насажал, чего с нас тебе еще надобно? Денег — так нету, ушло уже всё, жрать-то надо? — Курево есть? — Вон в кармане кисет, больше нет ничего. Кисет оказался набит табаком. Обыкновенный самосад. А где же сигареты ваши, мыши съели? — Все? — Ну, ты даешь! Вагона с куревом, уж извиняй — нету! Подстава! Чья? Кто там — за дверью? — Лады. Вставайте и гуляйте отседова. Руки сами развяжете, чай зубы есть. Патруль — не моя забота, да и ушел он, как вы сами говорили. — А стволы вернешь? — Может тебе еще и денег на дорогу отсыпать? Совсем оборзел? Спасибо скажи, что своими ногами идешь, а то — я ведь и передумать могу. — Все — все! Заметано — уходим. Троица нападавших гуськом потянулась к двери. Показалось мне или по лестнице кто-то быстро спустился вниз? Закрыв за ними дверь, я кинулся к окну. Чуть приподняв голову на подоконником, я смотрел в сторону подворотни. Вот внизу скрипнула ступенька (тихо дверь открыли, молодцы!). Один силуэт крадучись пересек двор. Второй, третий… все? Нет, не все… Глава 7 Утром я был невнимательным и озадаченным, так что Беренмайер даже сделал мне замечание. Извинившись, я сослался на недомогание, чем дал ему повод еще минут десять говорить на тему излишних возлияний (и откуда он все знает? — не иначе стучит кто-то) и их вреда для работы. Наконец он смилостивился и, озадачив нас всех неотложными делами ушел в свой кабинет — писать очередное письмо. Погрузившись в полуторку, я сказал Хасану: «В полицию». Тот спокойно кивнул головой, в полицию мы ездили часто, оформляли бумаги и заказывали сопровождение для обозов с продовольствием. На входе в здание никаких проблем не возникло, меня там уже неплохо знали. Подойдя к дежурному, я попросил отыскать Креста. Через пару минут меня проводили к нему в кабинет. — Ну, здорово! — О, дядя Саша, — Крест встал из-за стола. — Какими судьбами к нам? — Да, есть тут одно дело… — Я присел на стул. — Ты тут не шибко занятой? — О чем базар? Для тебя — так всегда свободен. Я осмотрелся. Кабинет у Креста был небольшой. Стол, 2 стула и шкаф около окна. Сам Крест выглядел невыспавшимся, помятым каким-то. Надо же! Опять он с фингалом. — Ктой-то это тебя так? — Да с бабой своей спьяну поцапался — поморщился он. — Вот и … — Это еще хорошо, что ей не утюг под руку подвернулся, — язвительно заметил я. — А то б загремел ты опять к Карловичу, как пить дать. — Да уж… С них станется, могут и утюгом… — Да ладно, хрен с ней, с бабою твоею. Тут, видишь ли, вопрос, какой… Я рассказал Кресту о ночной встрече, опустив, правда, некоторые подробности и свои наблюдения. Выложил ему на стол оба ствола. Крест озадаченно почесал в затылке. Происшедшее его как-то напрягло, он задумался и минут пять сидел молча, вертел в руках карандаш. — Да, дядя Саша, задал ты мне задачу… — Какая тебе-то задача? Я их наладил отсель, больше уж не придут. — Так чего ж тебе от меня тогда надо? Я пощелкал пальцем по стволу нагана. — Вот такая штукенция мне нужна. Официально! — Так ить… Это ж не моя компетенция, дядь Саш! — Слова-то, какие мудреные ты научился выговаривать! Твоя — моя… Короче — нужен правильный ствол. — Да, зачем тебе-то? Ты ж «законник», тебе ствол и в руки-то впадлу брать? — А, ну как эти бараны тут не одни? Да и коммуняки недобитые тоже ведь где-то есть, а? И надо мной и над тобой «вышка» висит, забыл?