— Я не местный. — В данном случае — это не важно. Мы русские, а он — немец. И является нашим начальником. Я настоятельно не рекомендую вам хитрить с господином начальником. — Учту. И каким же образом я могу выразить свою благодарность начальнику? — Но, вы же носите ему документы на подпись? — Как и все мы. — Вот и ответ. — Спасибо. Я, признаться, не сразу уловил все тонкости ЗДЕШНЕЙ работы. — А вы и сейчас еще не все знаете. Да и не нужно это вам. Через пару часов ко мне в дверь заглянул давешний «оглоед». Я кивнул и показал рукою во двор. Захватив папку с бумагами, я вышел через пару минут. — Беренмайер сказал — две тысячи рейхсмарок. — Ни хрена себе у него аппетит! — Ну, я же предупреждал… — Хорошо, я передам. Против моего ожидания, названная сумма была воспринята спокойно. Надо же, оказывается и у немцев коррупция даже и тогда была весьма развитой. Навряд ли Беренмайер был досадным исключением из общего правила. Через день «оглоед» привез мне толстый пакет. — Здесь все. Виктор Федорович просил узнать — когда? — Обожди тут. Мне к Беренмайеру через полчаса идти, я все и выясню. Зайдя в туалет, я накинул крючок и развернул пакет. Точно — две тысячи рейхсмарок. Ну, что ж будем учиться давать взятки. Брать у меня уже получалось, а вот давал я впервые. Положив деньги в папку, я отправился к Беренмайеру. — Разрешите войти, господин лейтенант? — Входите. Что у вас сегодня? — Документы на подпись, — и я положил папку ему на стол. Беренмайер невозмутимо открыл папку и просмотрел ее содержимое. — Оставьте, я после посмотрю. Сейчас же направляйтесь на станцию и отыщите там гауптмана Крюгера. Он отвечает за формирование составов. Скажите ему, чтобы подготовил нам место в ближайшем эшелоне, уходящем в тыл. Сообщите ему конечную станцию доставки груза. — Он не будет удивлен моим вопросом? — ВАШИМ — будет. Вы скажете ему, что это — МОЕ поручение. Вам все ясно? — Точно так господин Беренмайер. — Можете быть свободны. Ни хрена ж себе пельмень! Вот тебе и скромный лейтенант-интендант! Хотел бы я на его домик в Германии посмотреть… И внутри побывать… На станции я достаточно быстро отыскал гауптмана. Он сидел в отдельном кабинете и носа на улицу не казал. С окружающим миром он общался посредством рыжей секретарши, которая заодно была и переводчиком. Выслушав мое сообщение, Крюгер открыл толстую складскую книгу и перевернул несколько страниц. Кивнул головой и что-то сказал секретарше. — Господин гауптман распорядился проводить вас к площадке погрузки. — Зачем? — Это приказ господина гауптмана, — секретарша надела шубейку и двинулась к двери. Волей-неволей я пошел за ней. После нашего запирания в пакгауз я на станции больше не был и поэтому с интересом посматривал по сторонам. Судя по всему. В пакгаузах немцы держали что-то взрывчато-неприятное. Повсюду висели таблички «раухен ферботен». Насколько я помнил — эти надписи запрещали курение. Из открытой двери пакгауза показались солдаты несущие какие-то ящики. Ноги их были обуты в валенки. Интересная деталь! Там значит, что-то весьма огнеопасное находится… Постовые только провожали нас взглядом, видимо рыжую тут знали. Вот и площадка погрузки. Секретарша бойко затараторила с каким-то пожилым немчиком. Он только головою в ответ кивал. — По всем вопросам отправки вагонов вам следует обращаться к господину лейтенанту Грубберу, — повернулась она ко мне. — Вам ясно? — Но, меня направили к гауптману. — Господин гауптман распорядился, чтобы в дальнейшем вы излагали порученные вам указания господину Груберу. Не следует отвлекать господина гауптмана по таким пустякам. Господин Груббер достаточно понимает русский язык, чтобы вы могли ему пояснить ваши вопросы. — Теперь ясно. — На воротах скажете, что у вас поручение к господину Грубберу. Вас пропустят сюда или проводят. По остальной территории станции без провожатых передвигаться запрещено. — Понятно. — Ваш сегодняшний вопрос уже разрешен. Господин Груббер выдаст вам соответствующее предписание. На основании которого, вы и должны обеспечить подачу вагона в указанное время. Вот так и началась моя деятельность посредником при темных делишках лейтенанта Беренмайера. На станции я теперь бывал достаточно часто, ибо поразмыслив, он спихнул на меня практически все станционные дела. Я не возражал, ибо уже успел присмотреть на территории станции некоторые, интересные для меня, мелочи. Часовым моя морда тоже примелькалась, меня уже не дергали каждый раз, при входе на станцию, и не заставляли ждать сопровождающего к Грубберу. В принципе, я уже и мимо них сумею пройти на станцию тогда, когда это будет мне нужно. В очередной свой визит, я засыпал в карман полушубка горсть четырехконечных шипов из своих закромов. Проходя по площадке погрузки, я нечаянно (ну, повернулась нога на льду, вот руками-то и взмахнул, чтобы не упасть…) рассыпал их прямо перед колесами грузовиков. Время, наконец, замедлило свой бег и у меня появилось чуток свободного времени. Созвонившись с Крестом (у него теперь и свой телефон есть, правда только рабочий), мы договорились вечерком оттянуться. Перед самым комендантским часом Крест нагрянул ко мне в гости. Приволок две бутылки шнапса и кое-какую закусь. Шнапса у меня не было, но вот по части закуси я его обставил и существенно. Все равно пришлось догонять самогонкой и к 2 часам ночи мы все отрубились. «Холодно, черт. Снег скрипит, точно ниже 10. Но, нет худа без добра, не один я тут мерзну. Я-то ладно, двигаюсь как-никак, а вот вам ребятки тоскливо. Шинель немецкая — это вам не русский тулуп! Вот и ходим, руками похлопываем. Погоди милок, вот скоро зима всерьез долбанет, тогда и померзнешь. Если доживешь… Так, не вынесла душа поэта, спрятался-таки от ветерка. А мы полком, бочком… Ага, вот и ворота. Что у нас тут? Замок? Виси дорогой, виси, ты нам не помеха, нам сюда не надо… Вот и грузовички стоят. Я их сегодня видел уже, грузили их немцы чем-то сильновзрывчатым. И уехали бы, но, вот незадача — пробило ему оба передних ската, а вечером как чинить? Холодно уже и темно. Только через час и управились. А тут незадача — орднунг, после 21 часа выезд машин запрещен. Вот и остались они тут до утра, ничего хоть поспят в тепле. Где тут у нас кардан? А вот он, туточки. Так, теперь растяжечку сюда. Тяжеленькая, ну не зря же к гранате еще и две шашки тротиловые прикручены? Цепляем веревочку к кардану, осторожненько, хорош! А теперь — ноги мои ноги, несите меня, куда? Домой, куда ж еще?» — Дядя Саша! — Ох… Ну, что тебе, родной? Дай глотнуть… — На службу пора! — Несло б ее кочками! Чего мы такого вчера сожрали? Башка как котел, не помню ни хрена! Я с трудом приподнял голову… Крест стоял около кровати, уже одетый по форме и теребил меня за руку. — Да, все уже, все… встаю. На улице прилично подморозило, снег хрустел под ногами. — Ты куда сейчас? — На станцию, вон и машину уже прислали — Крест кивнул в сторону подворотни. Там уже стояла старенькая «эмка». — О! Ну, так и меня по дороге подвези, а то топай тут по морозу. А, чего там стряслось-то? — Да, посты дополнительные выставить надо, сегодня утром эшелон какой-то пришел важный. — А-а-а… Ну, это меня не касается. Похрустывая колесами по свежему насту, машина бодренько катилась к станции. — Слышь, — тронул я Креста за рукав. — Давай наискосок проедем, там короче будет. — Добро, — повернулся он к водителю. — Давай… БУХ! БЗЫНЬ! Ви-и-и-у! Там, где только что стояли станционные здания, в небо поднялась стена черного дыма. Над нашей головой со свистом пролетела какая-то железяка. Земля дрогнула, и тяжелая ударная волна вдавила нас в сиденья…