– Тогда с тобой не было меня, – возразил старикан. – Боже, во что я ввязываюсь! – Герцог дважды хлопнул себя ладонью по лбу. – У тебя нет выхода, мой дорогой некромант, – просто ответил старик. – Советую рассказать девушке о своих похождениях. Не сразу, по частям. Не пристало ей падать в обморок при виде колдовства муженька. Вот вляпалась! Жаловаться не на кого, сама дура. Оказывается, мой вынужденный супруг – местный злой гений, несостоявшийся черный властелин и доктор-зло в одном флаконе. «Прорвемся, Лина», – сказала я себе. По приказу «Папы Карло» (или «Дона Карлеоне», я еще для себя не решила) явился портной, снял с меня мерки. Гвардеец наблюдал за нами с задумчивой физиономией. Кстати, надо решить, как его называть. Местное имя гения фехтования я без шпаргалки не запомню. И не надо, он все равно шифроваться собрался. Имя Саша ему категорически не идет. Я немедленно высказала свои соображения вслух, чем рассмешила спутника. – Конечно, не идет. Как и большинство земных имен. Не звучат они на этом языке. – Как? На каком тогда… А говорим-то мы не по-русски и не по-английски! Тарабарские слова чужой речи сами приходили в мою бедную, ошалевшую от чудес голову. Жуть, я даже думала на незнакомом языке! – Объясни, Гвардеец, – потребовала я, успокаиваясь. Вот бы так языки в универе учить! Раз – и «speak English» с зачетом и экзаменом в конце семестра! – Телепортационная бусина, уроненная на пол Карло, – напомнил он. – Она наделяет путешественников знанием местных языков. Всех. Слова, которые сразу не переводятся в твоем сознании, станут понятны со временем. Бусину изобрели не здесь, а в мире Аффа, в замечательном государстве Ирь. Садись. – Он постучал по кровати, подминая край балдахина. – Я расскажу начало страшной сказки. Не думаю, что после нее тебе захочется мне помогать. Раз я влипла по-настоящему, буду разбираться в ситуации. В первую очередь в прошлом моего «муженька» и его мира. Я устроилась рядом, поджала ноги по-турецки, прикрыла глаза. Я всегда так делала, чтобы лучше представлять происходящее. Поэтому аудиокниги для меня табу. Либо забреду не туда, либо въеду в столб. – Итак, – начал виновник моих приключений. – Родился я в семье герцога Дариона Желлеса иль’Харса и был четвертым ребенком, самым младшим. Такому ни титул, ни богатства не достанутся. Все на что я мог рассчитывать – успешная военная служба либо удачная женитьба. Едва научился ходить и держать в руках деревянный меч, отец приставил ко мне учителей и благополучно забыл. Мать интересовали балы, отца – интриги, братья в ту пору заглядывались на девушек, так что рос я сам по себе. В девять лет во мне проснулся магический дар, по словам экзаменаторов, весьма посредственный. Но отец все равно пристроил меня в самую престижную школу. Едва пришло сообщение из мира Фардия, государства Ирь об обмене учениками, а на самом деле заложниками из благородных семей – гарантами ненападения, глава магов земли мэтр Панайд с удовольствием включил меня в списки. Я ждала продолжения, но этот авторитет местного разлива только хмурился, а потом вовсе махнул рукой и вышел вон, хлопнув тяжелой дверью. С видом знатока-искусствоведа я побродила по комнате, изучила резьбу на двери, на спинках массивных стульев и на краю столешницы, золотое шитье на шторах, выглянула в заснеженный внутренний двор – пустой и неприглядный – и поняла, что плачу. Да за что мне такое? Если не брать в расчет мой первый и единственный опыт любовных отношений, впервые в жизни парень понравился по-настоящему, а он оказался ссыльным уголовником из параллельной реальности. И где я теперь? Вокруг хмурый феодализм, процветают пытки, публичные казни, а в замке у местного престарелого вельможи вместо нормальных слуг вообще не пойми кто. Я участь жены декабриста не выбирала, я домой хочу! К маме с папой, к брату-бездельнику, заигравшемуся в гардемарина, в университет, в фирму, в которой я подрабатываю секретарем. Там свое, родное-э-э… – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть тебя домой. – Горячая ладонь легла на затылок. Я дернулась, но не отстранилась, наоборот, замерла, боясь лишиться хоть какой-то поддержки. – А не рассказываю все потому, что жду, пока меня расколдуют. Прости. – На заколдованного принца ты не тянешь. Не принцесска ли ты? – Я с трудом удерживалась, чтобы не разреветься в голос. – Я и герцогом-то случайно стал. – Он убрал руку, но остался рядом. – А не рассказываю всего потому, что у самого от воспоминаний – караул! Первое время в вашем мире вообще о себе ничего не помнил. Очнулся в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году в аргентинской деревеньке на границе с Бразилией, искалеченный, обессиленный. Пять лет прислуживал в доме у местного доктора, пытался разобраться в себе, понять – отчего так тошно. Он сделал паузу, грустно посмотрел в серое небо. Зря стараешься, жалость – ресурс ценный, расходовать его нужно с умом. Следует выяснить, что за фрукт о тяжелой жизни лапшу на уши вешает. – А как вспоминать начал – думал, с ума схожу, – продолжал он бить на жалость. – До сих пор ужасаюсь, сколько всего со мной было, и было ли? Карло увидел – Белую крепость вспомнил, в которой на цепи сидел. Тебя… – А меня с чего? – удивилась я, аж слезы высохли. – Ты похожа на королевскую прорицательницу, которая первой предсказала нам победу. – Кому – нам? Истерика утихла. Я шмыгнула носом и тряхнула головой. Так, Лина, бери себя в руки. Ты не дома. Нянькаться с тобой никто не обязан! – Таресу, Радессе и мне. Я завтра продолжу рассказ. – Он улыбнулся. – Ты сильно ее любил? – услышав имя, я оживилась. – У тебя голос изменился, когда ты произнес «Раде-эсса», – с придыханием передразнила я. – Сейчас придет служанка. Вопрос пропал впустую. Ничего, спрошу еще раз, и еще. Не отмолчится. – Она покажет, где помыться, принесет смену одежды, – продолжал чернокнижник. – Это твоя комната. Я переночую на диване в соседней. А я на этом слонодроме? На взлетной площадке для боинга? Может, два кресла составить вместе и там выспаться? Гвардейца забавлял ужас в моих глазах: – Карло все считают скрягой. Уверен, он до сих пор следит за экономией бюджета и попрекает транжир. – Гвардеец, – хоть зарежьте, не могу припомнить его местное имя. – Что ты такого ужасного совершил, если с тобой так кошмарно поступили? – Пошел не под тем флагом. – Он качнулся с пятки на носок и обернулся к двери. – А вот обещанная служанка – Олна. Она тебе поможет. Он поклонился и вышел вон. Я осталась наедине со своими страхами. Радесса Фае из клана Алавиль Ни одна раса не способна к столь сильной ненависти, как эльфы. Доказано учеными. Заметьте, даже не эльфийскими. В последние полтора века Радессе казалось, будто концентрированная ненависть течет по ее венам, заменив собой древнюю кровь прославленного клана убийц. Замерев на карнизе третьего этажа провинциальной гостиницы, шпионка машинально коснулась пальцами агатового ожерелья на шее. Каждая бусина – запись допроса врагов королевы. Кража из королевской сокровищницы мощного артефакта, обещанного в дар Храму Творца, всполошила неожиданно много охочих до дармового могущества. Вскрылись не замеченные шпионской сетью два крупных заговора и несколько мелких, проявились взаимные дрязги знатных родов. Охранять вора, которого ее величество пожелало отпустить, отправили отряд элитных бойцов во главе с ней, Радессой. От возмездия не скроется никто. Как некогда не скрылась сама эльфийка. Творец, как же она, дочь лесного народа, ненавидит ту, которой преданно служит! Дрогнул спрятанный в ухе шарик. Неслышный прочим шепот сообщил: «Мы в городе». Мысленно приказав отряду рассредоточиться поблизости и ждать, женщина замерла, вслушиваясь в сумерки. За каменными стенами гостиницы шумели, пили, любили друг друга, дрались. Промышленный городишко вокруг готовился ко сну. За два часа до полуночи улицы опустеют. За час – закроются увеселительные заведения. К полуночи окна погаснут, единственным источником света останутся фонари, горящие тут исключительно на перекрестках. По улице прошла шумная компания, прошелестела машина. Во дворе соседнего дома блеяли козы и кудахтали куры. За углом надрывно пыхтел какой-то агрегат, смачно ругались рабочие. Шпионка брезгливо поморщилась, подобралась к окну, осторожно заглянула внутрь. Вор по имени Балу Кирон собирал вещи. Он подхватил со стола гитару, но ее ремень зацепился за стул, повалил его на пол, а сам Балу едва удержался на ногах. Вот недоразумение! Вор из него так себе, а менестрель и вовсе неправильный. С внешностью деревенского увальня можно работать в поле, плотничать, но не волновать сердца изящной музыкой. А нет, с такой рожей и фигурой, поди ж ты, поет, еще деньги со слушателей собирает, девиц совращает, таких же упитанных, как и сам. Хорошо хоть молодой по человеческим меркам. Лет двадцати пяти, не старше. Потея и пыхтя, вор бережно упаковал гитару в чехол и стал задумчиво перекладывать одежду в сумке. Из тряпья выпала блестящая связка амулетов, которая немедля перекочевала на короткую толстую шею. Эльфийка сощурилась, разглядывая обереги. Предусмотрительный, много полезного раздобыл. Но от гнева королевы ничто не спасет. Шпионка представила вора у дознавателя и кровожадно оскалилась. В соседнем номере пьяно зашумели. Менестрель замер вслушиваясь. Ну, хоть крохи осторожности сохранил, ухмыльнулась Радесса. Балу Кирона она охраняла с момента кражи. Едва стало ясно, зачем он проник во дворец, всячески помогала, позволила сбежать, вела его через всю страну. Ни поспать толком, ни поесть. Когда же он утихомирится и передаст нанимателю то, что украл? Два храма Пути остались позади, пещерный город, заселенный магами-сектантами, тоже не прельстил менестреля. Никого, похожего на нанимателя, в округе не наблюдалось. Зато преследователи липли к Балу как блохи к помойной собаке. Вчера певун отбился сам силой рифмованного слова. Эльфийке осталось подкараулить горе-преследователей и выпотрошить из них сведения о заказчиках. Сегодня повисли на хвосте две мутные личности. Королевская шпионка была уверена: с ними еще будут неприятности. А вор, беззаботно напевая, натягивал на себя походную одежду. Хоть бы напялил что понеприметней. Нет, куртка красная с вышитым на спине тигром, да еще на размер меньше положенного. Шейный платок синий в белую полоску. Синяя шляпа с блестящей пряжкой. На белых брюках блестящие нашивки в виде звезд и комет. Тьфу! Радесса всю жизнь считала, что певуны не от мира сего, но этот экземпляр вовсе без мозгов. Распелся, аж по номеру пританцовывает. Подчиняясь певческой магии менестреля, сумка с вещами воспарила над кроватью. Ремень на гитарном чехле раскачивался в воздухе в такт мелодии. Как же хорошо избавиться от власти музыкальных чар! Во дворце вор песней отвел глаза стражам, взломал замки, утихомирил погоню. Даже она, Радесса, могла бы попасть под власть его музыки, если бы не ограждающие заклинания. Сама она давно глуха к рифмованным строчкам и мелодиям. Ко всем без исключения. Эльфийка убедилась, что объект ее наблюдения вот-вот покинет комнату в гостинице. Балу Кирон путешествовал ночами. Днем предпочитал отсыпаться. Он очень спешил, но осторожности не терял. Осторожности тюфяка. Знал бы, сколько раз она, Радесса, спасала его жалкую жизнь! Ох, нелегкой будет смерть заговорщиков! Королева большая выдумщица в плане казней. Женщина спрыгнула на землю, провела руками вдоль гибкого тела, примеряя личину наемника. И уже не прекрасная дочь лесного народа, а бородатый, подвыпивший парень зашел в гостиницу. На первом этаже в общем зале шло вечернее застолье. Здесь собрались и приезжие, и местные. С полсотни посетителей. На сцене пританцовывала певичка. Эльфийка не услышала ни единой ноты из ее песни. Зато наметанным взглядом выбрала парочку громил за крайним столиком. Они подпевали артистке, исподтишка наблюдали за лестницей. Один пожилой, еще крепкий, явно боец. Второй молодой, кудрявый, обвешанный амулетами чародейчик примелькался шпионке в прошлом городишке. Тогда она его не тронула. Сегодня, будь побольше времени, прежде чем убить, уединилась бы с ним в гостинице. Не судьба. Показался вор. Радесса подгадала момент, споткнулась, едва не сбив с ног официантку, ухватилась за спинку стула, на котором сидел молодой. – Ты как на меня посмотрел, скот! – гаркнула изменившимся голосом. – Да я тебя на ремни порежу! Я тебе… Она не договорила, увернулась от замаха старшего здоровяка, пнула молодого под коленку, кулаком угодила под подбородок, добавив к удару отупляющее заклинание. Эльфийские женщины на первый взгляд хрупкие. Врукопашную с ними выйдет только тренированный человеческий боец или взрослый орк. – А ну проваливайте на улицу! – подоспели гостиничные вышибалы. Радесса согласно выскользнула за дверь. Разъяренные громилы рванули следом. Вор благополучно сбежал. Это хорошо. Радесса послала вслед ему свой отряд. Никто не помешает допросить добычу. Городская стража прибудет не раньше чем через три-четыре минуты. Бездна времени для обстоятельной беседы. Меньше минуты потребовалось, чтобы увести преследователей за угол, обездвижить, наложить заклинание правды. Дальше на ладони эльфийки появилась бусина. Она сохранит все сказанное. – Кто тебя послал? – Шпионка безжалостно пнула ногой распластавшегося в пыли мужика. – Вилетта Майс, – безропотно пробормотал он, закатывая глаза. Королевская племянница? Ее величество будет в восторге. Она любит неожиданные повороты. Радесса довольно сощурилась. Вилетту она не любила за острый язык и вздорный нрав. Давно обдумывала, как бы подставить хамку. Не пришлось. – Что требовалось сделать с вором? – Задержать, дождаться госпожу. Она следует за нами. Ого! Неоспоримое доказательство вины! Приятно будет кинуть напыщенную курицу к ногам королевы, приятно передать в руки палача. Через две минуты, бросив бездыханные тела, Радесса вернула себе прежний облик юной блондинки в темном строгом костюме и легко зашагала по улице. След Балу вел к автостоянке. Бросить бы все и дождаться Вилетту. Погоня за менестрелем начала утомлять. Но жаловаться Радессе было некому. Поэтому – только вперед.