Потомки человеков, зачем вы трудитесь усердно, как будто отстранившись от дела главного, оставивши его? Без соли внешние агенты смогли б разрушить ваше тело; без масла соль разъела б вас: так эти вещи служат вам покровом, который вас предохраняет. И не являет ли собою юность суждений прямоту и чувство справедливости живое? Когда младое нежное растенье было возделано прекрасно, то разве его не станет юность расцветом добродетелей подобных? И зрелый возраст разве не произведет обширных и глубоких знаний, а старость – снисхожденья и любви? Увы, в каком порядке окажется последованье это, какой накопит опыт человек, когда впустую время он потратил? Ведь было время для него дорогой праздной; теперь же остается у него путь в терниях или безвременья стезя. Так пробудись от сна, который завершится, когда в могилу обратится твоя сущность. И к свету устремись, и бодрым будь в превратностях, тебя вдруг одолевших. Есть время для скорбей. Но запалив однажды пламя духа, не стоит больше помыслами грезить, а нужно поддерживать огонь сей. Ведь принцип бренной жизни прост как детство человека. Духовной жизни принцип прост как истина. Чтобы познать и ощутить божественной блаженство жизни, необходимо над временем восхититься. Когда ж свой дух ты к Богу возвышаешь, следи за тем, чтоб твое сердце не оставалось на земле. Когда возносишь сердце в небеса ты, старайся, чтоб оно туда летело на крыльях духа твоего. И этим способом стяжаешь сразу в себе сокровища любви и света. Воспримешь ты определенную идею великой Сущности, которая вознесена над временем: Она имеет совечные Себе божественные свойства, творящие и существующие только в святом возвышенном единстве. 30 Не с этой же ли целью я на земле, чтобы искать сближенья с Богом? Я поклянусь торжественно, что эта цель неизгладимой будет и в моем сердце, и в рассудке. Придите, чистые служители Господни, в свидетели завета непреложного, который я хочу составить с моим Богом. И пусть могущества, исшедшие от Бога соберутся, воспламенившись ревностью и славой, и обратят свой слух к словам моим. Я связываю сердцем, духом, намереньем в завете вечном Бога моего с людским потомством. К подножью вашему кладу все существо свое с любовью, подобно древним христианам, приносившим к ногам апостолов все ценности свои. Во имя вездесущности Господней, себя я посвящаю жить, мыслить, умереть для Бога Моего. Позвольте каждый день мне обновлять присягу истинную эту. И если даже окажусь я недостойным и несчастным, ее забыв, восстаньте на меня и ополчитесь свидетельством. И принудите вы меня платить хвалебной данью, которую я задолжал Владыке Своему. И Ты, предвечное животворящее Начало всего, что существует, на страже стой присяги, данной мной, и будь ей главною опорой и поддержкой. Враждебные народы к Твоей славе воззрели на моление мое. И если Ты ему не внемлешь, они рассудят, будто ты – Господь, к которому напрасно с мольбою обращаться, и так восторжествуют. Но лишь один триумф оставлен на земле для миротворца. Он – в вящей радости основываться в Боге, быть направляемым Его десницей. И только Дух Святой людей сим счастьем наделяет, поскольку Сам вселенское движение приемлет. Ведь Он – основа и могущество одновременно: они ж собой являют четверицу. И без Него ничто не в силах познать предел и полноту. Ведь Он связует Слово с твореньем шестидневным Бога и помогает беззаконие выявлять под внешностью благочестивой. Он – крайний ток божественного мира, соприкасающийся с первым током жизни человека. 31 ПОМЕДЛИ, ГОСПОДИ Всевышний… и дай мне время припасть к Твоим стопам и, к милостям Твоим себя предуготовив, стать более достойным их. К подножию Предвечного пришел я приклониться; благоговей в безмолвии, душа моя… Не захотев предать меня на самобичевание, Господь меня взыскал, и Он меня настиг. Явился предо мной людей божественный Спаситель, простершись сам к подножью Мудрости верховной. Отбросил славу Он, от собственного Божества оставив лишь средоточие неудержимое Своей любви. И бремя правосудия облегчил, что вызревало на судилище ужасном Всевышнего и угрожало человеку падшему. Оно возмездия бросало взоры над бездной времени, уж изготовившись вселенную обрушить. Но героический и славный Искупитель, как будто сотворил огромный океан любви и милосердия, откуда потоки жизни истекали, неся свои спасительные воды. Объем их превзошел всю тяжесть правосудия Господня, и уподобились они сияниям бесчисленных огней небесных, которые изглаживают мглу планеты нашей темной. Усилием совлек Он груз с весов, заставив их склониться в пользу несчастного потомства человеков. Его я ощущал влиянье Божества, Его дыханьем проникалась моя сущность, испепеляя скверны все огнем и будто растворяя их в живительном потоке возрожденья. Вот так, Господь верховный, относишься Ты к хрупкому творенью Своему! Ты щедро наделяешь милостью его, коль даже ничего не сделал он, чтоб заслужить ее. Я на ноги поднялся и теперь уже не буду прежним человеком. Все путы, до сих пор меня сжимавшие и голову клонившие к земле, разорвались. И искушенья, отравлявшие меня, исчезли; журчащие источники привольно изошли из сердца моего. В своем течении неслись они, преграды не встречая, к пределам мiрозданья, дабы созерцать порядок и законы Архитектора Вселенной. И к бездне, дабы там увидеть правосудие Его, к Его обители священной и моему первоначальному жилищу, дабы покой там обрести от человеческих сует. 32 Ступайте по стезе пророков и дух пророков встретите однажды. Иль ведали они о холодности вод? Они лишь знали милосердья муку. Душа их, несомненно, не была свободной столь же, чтоб воспевать о радостях Господних. И как их воспевать, когда твоя душа в печали, оплакивая беззаконья братьев? Они Тебя хвалили, мой Господь, народам возвещая, что те изгнанниками стали и рабами, когда от Бога отдалились. И песнопений радости они не исполняли не из-за собственных проступков и грехов, тому препятствовавших: они стенали об ином. От лона материнского Твой дух заботился о них; и в поколениях своих они, подобно Ною, являлись чистыми. И целомудренными были, как Твой дражайший Провозвестник. Вот почему Ты их избрал народам во спасенье для проповеди слова Твоего. Но мы собой являем только беззаконье. Какие ж песнопения нам исполнять пристало? И радости псалмами станут ли они? Ведь слишком далеки мы от святого града.