«Только бы им удалось схватить Максима, и Алекс окажется в полной безопасности, – думал Уолден. – Это будет как гора с плеч». Томсон пояснил: – Мистер Прайс пришел в местную полицию с заявлением, что сдал комнату подозрительному типу, который говорит с иностранным акцентом, не имеет ни гроша за душой и начал отращивать бороду, словно хочет изменить внешность. По рисунку нашего художника он уверенно опознал Максима. Вы просто молодчина, мистер Прайс! – Благодарю вас, сэр. Полицейский в форме начал разворачивать подробный план района. Делал он это раздражающе медленно и аккуратно. – Комплекс «Канада» состоит из трех пятиэтажных жилых домов, расположенных вокруг внутреннего двора. В каждом доме три подъезда с лестницами. Если встать при входе во двор, здание под названием «Торонто» будет у вас справа. Максим живет в среднем подъезде на последнем этаже. Позади «Торонто» находится стройплощадка, где возводится еще один дом. Уолден с трудом сдерживал нетерпение. – Слева – здание, названное «Ванкувер», за которым проходит уже другая улица. Третий дом, который вы увидите прямо перед собой, именуется «Монреаль», и его задние окна выходят на железную дорогу. Томсон ткнул пальцем в план: – А что это здесь, посреди двора? – Общий туалет, – ответил комиссар. – Только представьте, какая там вонь, если им пользуются столько людей! «К черту подробности! – думал Уолден. – Скорее к делу!» – Как мне представляется, – взял слово Томсон, – у Максима есть только три пути выбраться из дома. Первый – через главный вход, который мы, естественно, перекроем. Второй – с противоположной стороны по дорожке между «Ванкувером» и «Монреалем», которая ведет на параллельную улицу. Пусть трое ваших людей займут позицию там, комиссар. – Слушаюсь, сэр. – Третий путь – такая же дорожка между «Ванкувером» и «Торонто». Она упирается в стройплощадку. Еще трех констеблей направим туда. Комиссар полиции кивнул. – Теперь вот еще что. У всех этих корпусов есть окна, выходящие назад? – Так точно, сэр. – Значит, у Максима имеется четвертый способ сбежать из «Торонто»: через заднее окно и стройплощадку. Так что нам лучше разместить там не меньше шести полисменов. И наконец, давайте устроим настоящую демонстрацию своей силы прямо в центре двора, чтобы у преступника затряслись поджилки и он по-тихому сдался. Как вы оцениваете мой план, комиссар? – Как блестяще продуманный, сэр! «Такое впечатление, что они не знают, с кем имеют дело», – подумал Уолден. – Вы, комиссар, и мой сотрудник, присутствующий здесь инспектор Саттон, собственноручно произведете задержание. Пистолет при вас, Саттон? Инспектор откинул полу плаща, показав кобуру с небольшим револьвером под левой рукой. Уолден был удивлен. Британским полицейским не полагалось иметь при себе огнестрельного оружия. Однако для особого отдела, видимо, сделали исключение. Что могло только радовать. – И намотайте себе на ус мой совет, Саттон, – продолжал Томсон. – Держите револьвер на изготовку, когда постучите в его дверь. Потом он повернулся к комиссару: – Вам тоже было бы неплохо одолжить у меня пистолет. Совершенно неожиданно это предложение как будто даже обидело старого служаку. – Я уже двадцать пять лет в полиции, сэр, и ни разу не нуждался в оружии. А потому, если не возражаете, мне лучше к нему не привыкать. – Но при предыдущих попытках задержать этого человека погибли ваши коллеги. Подумайте хорошенько. – Боюсь, что за всю свою карьеру я так и не научился стрелять, сэр. «Боже милостивый! – подумал Уолден. – Разве можно поручать таким людям операции против головорезов вроде Максима?» Томсон подвел черту: – Мы с лордом Уолденом останемся при главном входе во двор. – Вы будете находиться в машине, сэр? – Именно так. «Ну же, вперед, пора начинать!» – мысленно торопил Уолден. – Вперед, начали! – отдал команду Томсон. Максим понял, что голоден. У него больше суток маковой росинки во рту не было. Он задумался, как решить проблему. Теперь, когда его щеки покрывала щетина, а одет он был словно простой работяга, владельцы магазинов станут за ним присматривать внимательнее и украсть еду будет сложнее. Но эта мысль только раззадорила его. «Красть не бывает сложно, – сказал он себе. – Как это сделать? К примеру, я могу подыскать в пригороде дом, где хозяева не держат больше одного или двух человек прислуги, и войти через заднюю дверь. В кухне меня встретит служанка или, возможно, повариха. «Я сумасшедший! – с улыбкой заявлю я с порога. – Но если ты угостишь меня сандвичем, я тебя не изнасилую». Потом блокирую ей выход из кухни. Она, конечно, может поднять крик, и тогда мне придется ретироваться, чтобы найти другой такой же дом. Но скорее всего покорно даст мне поесть. «Благодарю вас, – скажу я, насытившись. – Вы очень добры». И спокойно уйду. Красть не бывает сложно. Вот достать денег – это проблема. Можно подумать, мне по карману купить две простыни! Управляющий большой оптимист, – подумал Максим. – Ему же прекрасно известно, что у меня нет денег… Ему прекрасно известно, что у меня нет денег». Теперь предлог, под которым Прайс пришел в комнату к Максиму, показался весьма надуманным. Какой он, к черту, оптимист! «Уж не проверять ли, дома я или нет, заявился управляющий? Что-то я становлюсь тугодумом», – отметил Максим и, резко встав, подошел к окну. Боже правый! Во дворе кишели люди в синих мундирах. Полиция! Максим в ужасе уставился на них. Сверху они напоминали червей в банке с землей – копошащихся и наползающих друг на друга. Все его инстинкты словно орали: «Беги! Беги! Беги!» Но куда? Выходы из двора блокированы. Максим вспомнил про задние окна. Выскочив из комнаты, он пересек лестничную площадку к тыльной стене здания. Там было окошко, выходившее на стройплощадку внизу. Он выглянул наружу и сразу заметил полицейских, занявших позиции среди груд кирпичей и штабелей досок. Нет, этим путем не выбраться. Оставалось одно – крыша. Он вернулся в комнату и снова посмотрел в окно. Большая группа констеблей расположилась во дворе, но от нее отделились две фигуры – одна в форме, другая в штатском – и решительно зашагали в сторону его подъезда. Максим схватил бомбу, коробок спичек и сбежал на лестничную площадку этажом ниже. Под лестничным пролетом он еще прежде заметил шкафчик на задвижке. Максим открыл его и положил бомбу внутрь. Поджег бумажный запал и снова закрыл дверцу. Потом развернулся на месте. У него оставалось время подняться наверх, прежде чем жгут прогорит… На лестницу выползла все та же кроха из ближайшей квартиры. Черт! Он схватил ребенка в охапку, вломился в комнату и увидел мать девчушки, которая сидела на грязном матраце, тупо уставившись в стену. Максим грубо усадил ребенка ей на колени и проорал: – Оставайтесь на месте! Не двигайтесь! Кажется, женщина всерьез перепугалась. Он выбежал из ее комнаты. Те двое уже находились всего лишь этажом или двумя ниже. Максим помчался вверх по лестнице… «…Только не взорвись сейчас, только не взорвись сейчас, только…» …на свою площадку. Они услышали его шаги, и один из них окликнул: – Эй, ты там! Максим вытащил из комнаты дешевый старый стул с прямой спинкой и установил на лестничной клетке под люком, ведущим на чердак. Бомба не взорвалась. Вероятно, теперь она уже вообще не сработает. Максим встал на стул. Преследователи преодолевали последний пролет. Максим толкнул люк.