Все получалось даже как-то слишком легко. Он отпускал коридорного на один лестничный пролет и ускорял шаги, чтобы не потерять из вида. На последнем этаже посыльный вошел в проход между номерами. Максим остановился, наблюдая за ним. Мальчишка постучался в одну из комнат, ему открыли. Показалась рука и взяла конверт. «Все! Ты попался, Орлов!» Мальчишка-посыльный разыграл традиционную пантомиму, будто торопится уходить, но его позвали обратно. Слов Максим не расслышал, видел только, как тому вручили чаевые и он сказал: – Спасибо вам большое, сэр. Вы очень добры. Дверь закрылась. Максим пошел в сторону номера. Коридорный заметил чемодан в его руке и потянулся к нему: – Позвольте помочь вам, сэр. – Не надо! – резко ответил Максим. – Как вам будет угодно, сэр. – И коридорный удалился. Максим подошел к двери номера Орлова. Неужели нет даже охранника? Такой, как Уолден, возможно, и не мог предположить, что убийца проникнет на верхний этаж фешенебельного отеля, но сам-то Орлов – стреляный воробей. На мгновение у Максима возникли сомнения. Быть может, вернуться, все еще раз обдумать и произвести более тщательную разведку? Но нет! Он подобрался к Орлову слишком близко. Максим поставил чемодан на ковровую дорожку при входе в комнату, открыл его, запустил руку в подушку и бережно извлек коричневую бутыль. Медленно выпрямился. И постучал в дверь. Глава восьмая Уолден осмотрел конверт. Адрес был надписан четким, но лишенным каких-либо особенностей почерком. Очевидно только, что писал иностранец. Англичанин адресовал бы письмо «Князю Орлову» или «Князю Алексею», но никогда «Князю А.А. Орлову». Уолдену и хотелось бы узнать, что внутри, но Алекс тихо уехал из отеля еще ночью, и вскрывать письмо в его отсутствие значило нарушить тайну переписки другого джентльмена. Он лишь передал конверт Бэзилу Томсону, которому было плевать на подобные предрассудки. Полицейский быстро вскрыл письмо и достал лист бумаги. – Здесь пусто, – сказал он. В дверь постучали. И все тут же заняли свои позиции. Уолден отошел к окну, чтобы быть подальше от двери и уйти с возможной линии огня. Он встал позади дивана, готовый залечь в любую секунду. Два сыщика расположились по сторонам комнаты с пистолетами в руках. Томсон же возвышался во весь рост прямо по центру, лишь частично укрывшись за массивным мягким креслом. Стук повторился. – Входите, не заперто! – откликнулся Томсон. Дверь открылась, и вот убийца появился перед ними. Уолден невольно вцепился в край дивана. Этот человек действительно выглядел устрашающе. Высокий мужчина в котелке и черном плаще, застегнутом на все пуговицы до самой шеи. Удлиненной формы изможденное, бледное лицо. В левой руке – большой сосуд из коричневого стекла. Он мгновенно обвел комнату глазами и понял, что это ловушка. Подняв бутыль, убийца выкрикнул одно слово: – Нитро! – Не стрелять! – тут же рявкнул своим детективам Томсон. Уолден похолодел от страха. Он знал, что такое нитроглицерин. Если сосуд упадет на пол, они все погибнут. Ему так хотелось жить – а теперь он мог в долю секунды превратиться в пепел, сгорев в адском пламени взрыва. Мертвая тишина затягивалась. Никто не двигался с места. Уолден не сводил глаз с лица преступника. Это было умное, злое, исполненное решимости лицо. В эти жуткие мгновения каждая его черта, казалось, глубоко впечатывалась в память Уолдена: нос с горбинкой, широкий рот, печальные глаза, густые черные волосы, видневшиеся из-под полей шляпы. «Это сумасшедший? – мелькнула мысль у Уолдена. – Или он до такой степени озлоблен? Бессердечен? Или же просто садист?» В лице читалось одно: этому человеку неведом страх. Молчание нарушил Томсон: – Сдавайтесь! Поставьте сосуд на пол. Не делайте глупостей. Уолден же лихорадочно соображал: «Если полицейские откроют огонь и мужчина упадет, успею ли я подхватить бутыль до того, как она коснется пола? Нет, не успею». Убийца продолжал стоять молча, высоко держа бутыль над головой. «Он смотрит на меня, а не на Томсона, – понял вдруг Уолден. – Он словно изучает меня, впитывает каждую подробность, хочет понять, что я собой представляю. Здесь что-то личное. Я ему интересен так же, как и он мне. Теперь, поняв, что Алекса тут нет, как он поступит?» Между тем убийца обратился к Уолдену по-русски: – А вы не такой тупой, как кажетесь на первый взгляд. «Неужели он готов покончить с собой? – думал Уолден. – Угробит себя, а заодно и всех нас. Надо втянуть его в разговор…» А потом мужчина пропал из вида. Из коридора донесся топот ног. Уолден бросился к двери, но остальные трое опередили его. В коридоре полицейские присели на колено, целясь из пистолетов. Уолден видел, как убегает преступник. Его шаги были неестественно затянутыми и плавными, левую руку он держал вытянутой вдоль тела, чтобы и на бегу бутыль оставалась в максимально статичном положении. «Если она взорвется сейчас, – прикидывал Уолден, – достанет нас взрыв на таком расстоянии? Вероятно – нет». Точно так же оценил ситуацию Томсон. – Огонь! – скомандовал он. Раздались два выстрела. Убийца остановился и повернулся к ним. «Ранен он или нет?» Но в этот момент, сделав широкий замах, преступник метнул сосуд в их сторону. Томсон и двое его подчиненных мгновенно растянулись на полу и вжались в него. Но Уолден сразу понял, что если нитроглицерин взорвется рядом с ними, это их не спасет. Вращаясь в воздухе, бутыль летела к ним. Удариться в пол она должна была всего футах в пяти от Уолдена. Если она разобьется, смертоносного взрыва не избежать! И Уолден, вытянув вперед руки, бросился навстречу летевшему снаряду, описывавшему пологую дугу. И поймал сосуд. Пальцы скользнули по стеклу. Он запаниковал, чувствуя, что может выронить бомбу, и вцепился в нее крепче. «Боже милостивый! Не дай ей выскользнуть…» И как футбольный вратарь, поймавший мяч, прижал бутыль к телу, смягчая грудью удар. Его развернуло в направлении полета бомбы, он потерял равновесие, упал на колени, но выпрямился, держа сосуд и в отчаянии думая: «Сейчас я умру!» Но ничего не произошло. Остальные в оцепенении смотрели на него, стоявшего на коленях и бережно державшего в руках бутыль, словно новорожденного младенца. Один из сыщиков лишился при этом чувств. Максим тоже изумленно вытаращил глаза на Уолдена, но лишь на мгновение, потом повернулся и бросился вниз по лестнице. Уолден до глубины души поразил его. Нужно обладать стальными нервами, чтобы поймать бомбу! Сзади донесся крик: – Вперед! Взять его! «Все повторяется, – подумал он. – Мне опять приходится спасаться бегством. Да что со мной такое?» Лестнице, казалось, не будет конца. Сверху доносился торопливый топот. Громыхнул выстрел. На очередной лестничной площадке Максим налетел на официанта с подносом. Официант упал, ложки и булочки разлетелись во все стороны. Преследователи отставали от него на один или два пролета, когда он оказался у подножия лестницы. Он собрался с духом и вышел в вестибюль. Там было по-прежнему многолюдно. У него возникло чувство, словно он идет по тонкому, высоко натянутому канату.