— Ну, дед…Была же Дурова Надежда. Женщина-кавалерист? — Саша попыталась использовать последний заготовленный аргумент. — Тьфу ты! — Дед в сердцах плюнул прямо на пол, а потом вообще выругался матом. Хотя, при Саше этого почти не делал. — Вот поэтому и не берут баб. У вас в голове — романы о приключениях. Романтическая чушь. Какая, к черту, Дурова?! Эта ненормальная особа изображала из себя мужика больше ста лет назад. Тогда времена были совсем другие. Ты не равняй. Тогда, если что, с Наполеоном воевали на "будьте любезны". Красиво и благородно. Тебе сейчас сколько? Почти пятнадцать. Вот занимайся своим делом. Учись на "отлично". В тот момент Саша ещё не знала всей правды. И список в ее голову дед еще не вдолбил. Она просто послушно с детства выполняла его указания. Думала в глубине души, будто он готовит ее к тому, чтоб появилась возможность увидеть родителей, которые для всех считались погибшими. Поэтому вскрывшаяся правда для нее оказалась испытанием. Тяжело, когда все, выстроенные тобой замки рушаться после одного разговора. Особенно в пятнадцать лет. Особенно, когда ты, резко взрослея, понимаешь, что единственная жизнь, которая тебя ждёт, это — бег по кругу. — Александра Сергеевна… Прием! Слышите меня? Нет? Саша тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Очень не вовремя расчувствовалась. — Да, Максим Сергеевич. Вы сказали, есть задание. — Да… вы будто выпали из реальности сейчас. О чем думали? — Беляев смотрел на нее с подозрением. — Да так… Ерунда. Дед что-то вспомнился. — Саша небрежно махнула рукой. — А-а-а-а-а… ну, ладно. Сделаю вид, будто поверил. Так вот. Задание. Вам надо сделать так, чтоб либо Филатова, либо Ведерников узнали о Вашем маленьком расследовании. Но не впрямую. Лучше всего, если Вы, например, с кем-то данный факт обсудите. Типа, посоветоваться. Мол, так и так. Выяснила, Игорь и Нина вместе учились. Странно. Хочу сообщить Беляеву. То есть мне. — Могли бы не уточнять. Я прекрасно знаю, что Беляев — это Вы. Максим Сергеевич резко замолчал и посмотрел на Сашу тяжёлым взглядом. — Вот знаете, Александра Сергеевна, — Высказался, наконец, он, — Характер у Вас, не дай бог. Невыносимый просто. Ладно… В общем, Вы идите на перерыв. Все же ходят обедать в "Полет"? — Ну, в основном, да. Думаю, сегодня Филатова и Ведерников точно там будут. — Отлично. А я наведаюсь к Лиличке… — К актрисе? — Саша искренне удивилась. И в то же время вдруг поняла, ей неприятно это слышать. И знать тоже неприятно. Что Максим Сергеевич помчится к своей Кукле. — Вы же ее только вчера прогнали. — Да… Но тут нарисовался кое-какой вопрос. В общем, я ушел, а Вы давайте, выполняйте задание… Беляев почти был у выхода из кабинета, когда Саша, сама не понимая, зачем, вдруг ляпнула. — Не забудьте, она не любит розы. А то явитесь опять с розами. Еще по лицу отхлестает. Нехорошо выйдет. На садовых, конечно, шипы поменьше, но тем не менее. Максим Сергеевич, который уже взялся за дверную ручку, замер. Несколько секунд стоял, не двигаясь, а потом резко развернулся и в два шага оказался рядом с Сашей. — Какие розы? Когда? — Он оперся обеими ладонями о столешницу и наклонился вперед. Глава 6. В которой кто-то кается, а кто-то опять крутит хвостом Мне кажется еще один очередной выкрутас судьбы и я Максима Сергеевича начну ненавидеть сам. Потому что вопрос один: Какого черта он творил до нашего с ним воссоединения? Только чуть-чуть начинаю въезжать в ситуацию, прилетает новая оплеуха из прошлого. Из его, между прочим прошлого. В принципе, после разговора с Калининым, хоть что-то стало более-менее понятно. Бо́льшая часть сказанного начальником первого отдела была ожидаема и предсказуема. Когда мы вышли из кабинета, оставив гражданку Комарову изучать личное дело Ведерникова, единственным местом, где можно спокойно поговорить, оказалась улица. Реально. На чертовом заводе некуда было податься. Везде сновали люди. А прятаться мне и Калинину, это уж совсем черт знает что выходит. Можно сказать, чуть ли не главные люди на предприятии. Стремно как-то шептаться в закоулках, будто мы местные бабки-сплетницы. Но и привлекать внимание особо не хотелось. Я вообще перестал верить хоть кому-то в этой прекрасной организации. Поэтому мы спустились вниз, отошли за елочки. Типа, вышли воздухом подышать, перекурить. Владимир Александрович сразу достал пачку сигарет. Разговор явно предстоял не очень приятный. Для него, естественно. Мне-то что. А вот у Калинина руки мелко тряслись, выдавая сильное волнение. Думаю, он сейчас и выпить не против. — Я Вас слушаю… — Взял предложенную им сигарету, спички. Снова подумал о том, что надо самому обжиться куревом, а то, как дурак, побираюсь. С такими нервами, которых стоит мне эта проверка, одной валерианой не обойдешься. Тем более, деньги имеются. В этот момент вспомнилась пачка купюр, спрятанная в чемодане. Тоже, кстати, вопрос. Откуда, а главное –зачем, мне такая сумма. Очень сомневаюсь, будто обе организации, и официальная работа, и глубоко законспирированная служба, могли выдать столь щедрые командировочные. И там, и там, больше за идею трудятся. Особенно, если говорить про Комитет. — Максим Сергеевич… — Калинин решил начать, похоже, издалека. — Я понимаю, что не в моей ситуации рассчитывать на поблажки и понимание, но прошу выслушать и не делать скоропалительных выводов. Суть в том, что… — Володь… Могу же вот так, по-простому? Раз у нас тут намечается откровенный разговор и покаяние. — Перебил я Владимира Александровича. — Конечно! — Калинин был согласен на все. Даже если бы я его совсем другими словами называл. Матерными. Лишь бы уладить нависающие над его головой проблемы. — Так вот… Давай сократим момент подготовки почвы, раскладывания соломки под задницу и все такое. Меня конкретно интересуют два вопроса. Хотя, нет… — Я тут же исправился, вспомнив, что теперь вопросов стало значительно больше. — Давай по порядку. Первое — как ты пропустил в спецгруппу Филатову? Владимир Александрович машинально скривился. Словно лимон проглотил. Но это была реакция не на меня, слава богу. На себя самого. Он, видимо, сильно сожалел о своей слабости. — Филатова… За нее просил Мальцев. Она устроилась на завод около двух лет назад. Сначала — табельщицей. Я потом даже удивился. Образование позволяло Нине претендовать на более достойное место. Но пообщавшись пару раз, понял…— Калинин замялся. Видимо, говорить плохо о женщине ему не хотелось. Воспитание не позволяло. Я такими принципами не отягощен. Поэтому продолжил фразу за него. — Что она непроходимая дура? Можешь называть вещи своими именами. Так… И? — Потом, спустя какое-то время, Филатова познакомилась с Николаем… То есть с Николаем Ивановичем. У них завязалось… Общение завязалось. Он добился ее перевода к себе в отдел. Сначала на относительно простую работу, связанную с программами для станков. Ну, а потом, когда встал вопрос о спецгруппе, Мальцев и предложил ее кандидатуру Маслову. Лев Иванович — талантливый специалист, но он от рационального восприятия жизни и ситуации очень далек. Я был против. Несмотря на то, что наша основная работа связана немного с другим, не с оценкой профессиональных качеств сотрудников, все равно… Вот тогда ко мне обратился Николай. Он очень просил не мешать. Сказал, что для Нины — это чрезвычайно важный этап. Что она вообще планирует уехать в Москву… — Ага… так понимаю, начальник отдела сам уже был не против избавиться от любовницы. — Я затянулся, выпустил дым и наблюдал, как он колечками поднимается вверх. Калинин резко вскинулся при последнем слове. Определение "любовница", видимо, покоробило Володю. Какие мы нежные, однако. — Ой, ну, хватит. Я дурак, по-твоему? Или Мальцев чисто из желания поддержать юные таланты действовал? Так там нет ни таланта, ни юности. Двадцать пять лет ей? По канонам этого… то есть, нашего времени, она — практически старая дева. Причем, дева, которая сильно хочет замуж, я так понимаю. Но не просто замуж, а прямо сразу за генерала. — За какого генерала? — Калинин подавился дымом от сигареты. Покраснел и несколько минут пытался откашляться. А потом испуганно добавил. –Генералов не было. Мальцев был. А генералов — нет. — Расслабься, Володь. Выражение такое. Филатова сильно увлеклась своей ролью. Решила, будто слово “любовница” происходит от слова “любовь”. Распространенная женская ошибка. И полезла в семью Мальцева. Верно же? Он не мог тебя в это не посвятить. Однозначно рассказал, что из-за наглой девицы семья трещит по швам. А это очень плохо для начальника отдела. Это для любого плохо, но для него особенно. Жена могла ведь и "телегу" накатать с жалобой на моральный облик мужа. Вернее, на отсутствие этого облика. В таких обстоятельствах, самый лучший вариант для Мальцева — отправить Филатову подальше. На несколько сотен километров — вообще отлично. Ты, как хороший человек, мужик, Мальцева понял. Пошел навстречу. Тем более, Николай Иванович обещал, что проблем не будет в плане выполнения работы. Знаешь что интересно… Филатова — это женский вариант питбуля… — Кого? — Калинин пытался успевать за ходом моих мыслей. — Да порода собак. Володь, не на то внимание обращаешь. У них хватка такая, что намертво. Хрен челюсть разожмешь. Не в этом суть. Смотри…. Выходит, Филатова хотела свалить из этого города в другой, более приличный. Ей для этого участие в спецпроекте подходило идеально. Задача секретная, конечно. В послужной список детали расписывать никто не будет. Но тем не менее. Потому что, Москва не резиновая и всех подряд ей не надо. Однако, гарантией стопроцентного перевода и переезда, участие в проекте вовсе не является. И тут ей Мальцев помочь не может. Если бы мог, сам бы сидел уже в столице нашей Родины. Соответственно….Понимаешь, к чему все идет? Калинин отрицательно покачал головой. Он очевидно ни хрена не понимал. — Филатова на “авось” полагаться не стала бы. Она согласилась обменять почетную должность любовницы на возможность принять участие в работе группы, которая выполняет специальный заказ. Значит, рассчитывала, что ей действительно это пригодится. Не в перспективе, а как факт. Соответственно, должен быть еще кто-то. Кто-то, обещавший ей воплотить мечты в реальность. — Вы имеете в виду, конкретный человек, обещавший помощь с переездом? — Калинин нахмурился. — Вот! Володя! Умнеешь на глазах. Держись меня, так глядишь до нобелевского лауреата дотянем. Скажи мне… А ты никогда не обращал внимание непосредственно на сам рабочий процесс в исполнении Филатовой? Ты же понимаешь, она треугольник вряд ли начертит, перепутав его с квадратом. Утрирую. Но смысл понятен.Так долго изображать видимость работы не сможет никто. Тем более, когда эта работа требует фактической реализации. — Ну, Ведерников… Думаю, он. Николай говорил о чем-то таком, однако, сам лично за руку не ловил. Подозреваю, все-таки Игорь. — Воооот… А этот момент тебя не смутил? — Так в принципе все понятно. Ведерников действительно башковитый парень. Он вполне мог бы еще парочку своих коллег подтянуть. — Я не об этом, Володя. Вообще не об этом. Смотри. Вот есть Филатова, которая траха…ммм… Состоит в любовной связи с Мальцевым. Давно. Благодаря Мальцеву, она попала в отдел. Потому что престарелый ловелас под воздействием страсти, вскружившей ему голову, поддался на уговоры любовницы. Уверен, идея точно была не его. На кой черт Мальцеву такой компромат в своем же отделе. Но если Филатова наседала, как умеют это делать такого плана особы, то могла и добиться трудоустройства. Может, она вообще ему дала…то есть ответила зваимностью на этих условиях. Филатова в какой-то момент решила, будто счастье возможно, и Мальцев реально бросит семью. Однако, Мальцев этого не планировал точно. Он же не идиот. Начались проблемы. И Ниночка попросила о последнем жесте доброй воли. Впихнуть ее в спецпроект. Но это имеет смысл только в том случае, если у нее готовы дальнейшие пути. И Ведерников. Вот так запросто никто ни у кого не попросит делать работу за постороннего. Думаю, с Ведерниковым сам Мальцев и договорился. Но идею ему подала Ниночка, потому что знает Игоря хорошо. — Они только на заводе познакомились. — Калинин слушал меня внимательно. Пытался сопоставить одно с другим. — Ну, значит, так быстро стали близкими друзьями. Ладно, это уже вторая часть марлезонского балета. К ней я еще вернусь. В данном случае интересует, кто обещал Филатовой дальнейшее светлое будущее. Сдается мне, это достаточно важный момент. А я уж подумал, будто ты сам с Ниной Ивановной… Не успел договорить, как Владимир Александрович смутился, замялся и пару раз тяжело вздохнул. — Да ладно. Отметился все-таки? — Я с восхищение покачал головой. И восхищение, кстати, относилось не к Калинину, а к Нине Ивановне. Удивительно шустрая дамочка. — Максим Сереевич… Это вышло случайно и было недолго. Прямо когда шла проверка сотрудников. Я сам не знаю, как оно получилось … Погода была ужасная. Вышел на улицу, а тут Филатова. Стоит, мокрая… Спросила, не могу ли подвезти. А я на служебной машине был… — Володя… — Я поднял руку, останавливая словесный понос Калинина. Потому что его действительно прорвало. По сути, он же прекрасно понимает, как сильно накосячил. — Это все — нюансы. Не знаешь, как получилось? Что там знать, Володя. Что там знать… Как обычно, Нина Ивановна решила воспользоваться ситуацией. Говоришь, когда шла проверка? Ты, так понимаю, не сильно с этой проверкой усердствовал. –Нет, ну проверял… — Калинин опять тяжело вздохнул. — Ясно. Проверял, но больше доверял. — Максим Сергеевич, там все хорошо. Она из обычной, деревенской семьи. Училась в институте… — Володя, ты сам себя послушай. Девки из хороших деревенских семей столько амбиций не имеют и такими витееватыми путями не идут. Ладно. Я тебя понял. Считай, один груз ты с души снял. С остальными давай повременим. Я не успеваю за вами всеми разгребать. Сейчас интересует третье, неизвестное лицо. Человек, на которого Филатова делает ставки в своём будущем. — Но… — Калинин ожидал, что я, наверное, начну читать ему мораль. Тыкать в нос должностными обязанностями. Стучать по голове указкой, как учитель, который пытается туповатому ученику объяснить правила. Возможно, так и было бы, если на моем месте стоял бы настоящий Максим Сергеевич. Мне вот это все, сказать честно, до фонаря. Хочу разобраться, как я, лично я, должен действовать дальше. А запутанный клубок надо тянуть осторожно. За один кончик веревочки. Тогда он сам аккуратненько распутается. Начну дергать все подряд, вообще не разберёшься потом, что, зачем и почему. — Я понимаю, тебе сильно хочется получить индульгенцию. Про Комарову знаю. Ее ты по просьбе Маслова пропустил. Но там, поверь, вообще это не имеет значения. Так что к разговору о грехах ещё вернёмся, но позже. Давай, сейчас по отчету. Я быстренько завершил эту пятиминутку искренних признаний, и остальное время мы реально с Калининым занимались работой. По крайней мере, первоочередной. Самое главное, я отчитался в Москву. Естественно, смерть инженера Маслова перешла в разряд особо важных дел, к которым в таких случаях подключаются мои коллеги, а именно из местного отделения. Естественно, в отчете имелась информация и для полковника. Та, которую мог понять только он. Мол, все хорошо, работаем, идем на сближение. Пусть пока так. Что это сближение уже произошло, я решил раньше времени не обозначать. Сам еще ни черта не знаю наверняка. В плане того, куда дальше вывозить всю ситуацию. В принципе, в кабинет возвращался очень даже довольный, пытаясь в голове выстроить схему своих дальнейших действий. Если еще и Комарова что-то нарыла, вообще хорошо. К тому же, Калинин начал медленно открываться. Это тоже дело нужное. Настроение было в норме, пока не заметил, как из отдела технолога выскользнула Нина Ивановна, которая резвой трусцой устремилась к лифту. Я тоже резвой трусцой устремился. Только в кабинет. Филатова торопилась на встречу с кем-то. Причем, судя по всему, кабина поехала вниз. Значит, Ниночка планирует смыться из здания. Первым делом, как только вошел в комнату, где над папками сидела взъерошенная Комарова, направился к окну. Буквально через минуту на улице обозначилась Нина Ивановна. Она, оглянулась несколько раз, словно проверяя, не идет ли кто за ней из ненужных свидетелей, а затем двинулась в сторону ёлочек.