Внезапно дверь медленно начала открываться. Саша напряглась. Он что, уже вернулся? Однако, в образовавшуюся щель неожиданно просунулась длинная, и, надо признать, весьма даже стройная, женская ножка, обладательница которой, повела коленочку сначало вверх , а затем вниз. Саша сидела молча, не издавая звуков и пока не очень понимая, как реагировать на происходящее. Далее появилось крутое женское бедро, обтянутое трикотажным платьем, а затем и сама обладательница всех прелестей. В этот момент, увидев всю гостью целиком, Саша впервые безумно захотела, чтоб Беляев был где-то рядом, потому как беды не миновать. — Ты? Ты?! — Женский голос сочился ненавистью. В дверях застыла та самая блондинка, каждая встреча с которой, мягко говоря, у Саши не очень складывалась. Лиличка. Актриса из театра. — Я , — послушно согласилась девушка, совершенно не представляя, что еще можно сказать в данной ситуации. Глава 2. В которой я понимаю, если рядом находится умная женщина, жди проблем Я оставил Александру Сергеевну наедине с ее мыслями, и бегом спустился вниз. Очень надеюсь, эти мысли, наконец, пойдут у нее в правильном направлении. Ужасно, конечно, было интересно посмотреть, какое сейчас у девицы лицо. Думаю, сильно удивлённое. Но не заглядывать же обратно в номер. Так весь эффект испорчу. Калинин ждал меня в машине. При этом он продолжал всячески демонстрировать кровную обиду. Соответсвенно, до завода мы ехали в гробовой тишине, которую нарушало лишь его сопение. И слава богу. Мне нужно было подумать. Причем, очень хорошо подумать. Чертова память Максима Сергеевича ведет себя, словно девица легкого поведения с внезапными приступами моральных терзаний, которым вообще не место. То "дам", то "не дам". Так и здесь. То молчит, хотя я всячески стараюсь выудить из ее глубин информацию, то внезапно вываливает целый пласт сведений. Крайне неожиданных сведений, надо признать. Просто офигеть, насколько неожиданных. Да я и офигел, если честно. Пока мы ехали к гостинице, веером вдруг прилетели картинки. Яркие. Александра Сергеевна сидела напротив меня в номере и впаривала какую-то удивительную, несусветную хрень. Причем, Максим Сергеевич не особо вслушивался в слова Комаровой. Данную гражданку видел, естественно, его глазами. И еще понимал, происходит беседа вечером, перед тем, как я на следующий день проснулся в номере. Потому что на вешалке небрежно висела форма. Ровно так, как впервые и увидел. Максим Сергеевич честно пытался сообразить, что происходит. Какого черта девица, за которой прежде приходилось бегать, теперь сама явилась к нему. Момент, как Комарова оказалась в номере, память, удивительно непостоянная стервь, решила не показывать. Я задолбался напрягаться. Ничего. Ноль. Сразу возникает в мыслях сцена, в которой Александра Сергеевна уже сидит рядом и несет чушь про каких-то неведомых врагов, прячущихся среди сотрудников завода. Максим Сергеевич понял, в чем дело, только когда осознал, что становится тяжело дышать. Свое состояние, в принципе, оценил верно. Жаль, что поздно. Сильная, сдавливающая боль за грудиной; нарастающее чувство беспокойства и страха; боли в руках и челюсти; нарушение ритма сердца; затрудненное дыхание, слабость, тошнота. Здравствуй, инфаркт. Ох, и Максим Сергеевич… А ведь полковник его предупреждал. Говорил. Не расслабляйся. Девке не верь. Она строит из себя совсем не того человека, которым является. Нет, купился, как последний лох. По крайней мере, теперь понятно, с хрена ли я в нем очутился. Вернее, не прям до конца понятно. Этого все равно не могу адекватно оценить. Нет даже приблизительных версий в голове, как такое возможно. Но очевидно, останься Максим Сергеевич жив, вряд ли у нас бы с ним образовалась совместная судьба. — Я высажу Вас на территории? — Калинин, наконец, подал голос. Просто, наконец, сообразил, обижаться на начальство весьма недальновидно. Потому что, если обидится начальство, то ему же самому будет плохо в первую очередь. — Да. Нормально. — Я благосклонно ответил. Хотя мог сказать что-то более грубое. Еще надо разобраться с самим Калининым, кстати. У него, между прочим, рыло сильно в пуху. Да что там рыло. Он сам весь по уши в дерьме. Как только машина остановилась неподалеку от управления, я шустро выбрался наружу и в ускоренном темпе метнулся в здание. До кабинета почти бежал. Сильно напрягало меня то, что Александра Сергеевна сидит в номере одна. Ясное дело, сказал ей специально про воспоминания о том вечере. Девка вот прям совсем не дура. Не знаю, какая еще фигня у нее, конечно, в башке, но, мозг там работает отменно, это факт. Она не рискнет смыться. Думаю, будет, скорее всего, пытаться меня обдурить. Разыграет, может, жертву. Поплачет. Надеюсь, не начнет соблазнять. Это самый любимый женский аргумент. Они почему-то уверены, будто таким способом легко манипулировать мужчиной. На секунду вдруг задумался. А реально… Если Комарова надумает действовать именно так? Будто назло, вспомнилась сцена в туалете ресторана. Тело у нее, кстати, весьма ничего. Да и вообще, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что Александра Сергеевна сама очень сильно хочет быть неприметной. Средненькой. Чуть ли не дурнушкой. Так-то, если ее привести в порядок… — Твою мать… — Я остановился и покачал головой. Что за дурь в башку лезет? Этого только не хватало. Какое, к чертовой матери, тело. Она же самая настоящая самка богомола. С такой свяжешься, пиши-пропало. Угандошит сразу после бурного секса. А что-то мне подсказывает, возможно, опыт, секс будет бурным. Стоит вспомнить, как она моментально заводится на эмоции. Но… Оно того не стоит. Вот уж точно нет. Никаких шалостей с Александрой Сергеевной быть не должно. Снова сорвался на бег. Не́чего размышлять о всякой ерунде. Нужно взять личные дела и струячить обратно. Хотя, в большей мере, меня интересует одно, конкретное. Ведерников Игорь Леонидович. Вот крутится этот гражданин в башке, хоть убейся. Явно не просто так. Я заскочил в кабинет, метнулся к столу. Взял все, что необходимо, и так же бегом двинул обратно. Дорога до гостиницы, пролетела, словно одно мгновение. Наверное потому, что несся я туда, как на пожар. Только оказался рядом со входом в здание, на порожках вдруг нарисовалась… Комарова. Собственной персоной. Неужели все-таки дура? Нет, не верю. Она должна понимать, сейчас ее обычная схема не сработает. — Александра Сергеевна, какая неожиданность. Вы снова меня разочаровываете. Я по-прежнему продолжаю верить в ваш разум и его адекватность, а вы по-прежнему очень хотите меня убедить, будто их нет. Ни разума, ни адекватности. Девушка, услышав мой голос, застыла на месте. Из гостиницы она выскочила, гдядя себе под ноги. Поэтому заметила меня не сразу. Зато смотрела теперь Комарова в мою сторону как-то испуганно. Вот этого я точно не ожидал. Уж чего-чего, а страха в ней за все это время не замечал ни разу. Александра Сергеевна тяжело вздохнула, затем попыталась меня обойти, видимо, чтоб иметь возможность быстро ретироваться при необходимости. Вот только она стояла на порожках. А я — крепко на земле. Поэтому, хрена там. Шагнул в ту же сторону, перегораживая ей дорогу. Она снова вздохнула. Подумала буквально секунду. А потом понеслись отмазы. — Видите ли, Максим Сергеевич, есть некие мысли о кандидатах на роль предателя. Хочу проверить свои подозрения и логические изыскания. В тишине. Дома. Знаете, родные стены сильно помогают. Голос ее звучал подозрительно тихо. Вот прям удивительная кротость в голосе. Очень странная хрень. При этом всем своим видом Комарова вдруг начала демонстрировать готовность сотрудничать. Правда, попыток выскользнуть за пределы моей досягаемости все равно не оставляла. Последовал очередной маленький шажок. Я повторил ее манипуляцию. Этак она скоро с крыльца свалится. Оно ведь не бесконечное. — Отлично. Вот давайте обсудим все Ваши, как Вы это назвали…. Логические изыскания. Но в моем номере. Для данных целей, вообще-то, я Вас туда и отправил. Более того, лично довел. Сопроводил, так сказать. Что ж, от Вас вообще ни на шаг нельзя отлучиться? Услышав про номер, Комарова как-то нервно вздрогнула и даже оглянулась на дверь гостиницы. Такое чувство, будто она не просто не хотела туда идти, а очень сильно не хотела. Вообще никак. — Ээээ…. Нуууу…. Знаете… — Эта психичка, по другому не могу назвать девицу, которая, на минуточку, грохнула чекиста, снова оглянулась, издавая, на мой взгляд, совершенно нечленораздельные звуки. — Господи, Комарова, прекратите мычать. Проблемы с Вашей головой существеннее, чем казалось? Или Вы специально выбрали новую тактику? Создать впечатление не просто дурочки, а дурочки с диагнозом? Александра Сергеевна в третий раз тяжело вздохнула, видимо, принимая для себя какое-то решение. А дальше начала твориться форменная дичь. Комарова вдруг перестала пятиться бочком и стараться сбежать. Наоборот. Она шагнула вперед. Потом еще. Пока не оказалась рядом, вынуждая меня этим поступком, между прочим, сильно напрячься. Просто в итоге, девица фактически прижалась всем своим телом к моему телу. Потому что стояли мы и до этого достаточно близко. Затем, пристально глядя в мои глаза, провела языком по нижней губе. Я вообще прихерел.Это что за сцены для взрослых? С какого перепугу? — Знаете, Максим Сергеевич, Ваша близость так волнительна, что я боюсь быть с Вами в номере наедине. Понимаете? Вы… Я… Никого посторонних… Опасно… Девушки не должны показывать своих чувств. Но… Мне тяжело держать себя в руках. А как потом с этим жить? Просто позвольте мне сейчас унести свою боль. Я не убегу. Обещаю. Только дайте сейчас именно уйти. Комарова говорила с придыханием, старательно изображая волнение в груди. А грудь эта, между прочим, оказалась весьма даже приличной. Там размер третий, не меньше. Как-то я сразу не обратил внимание. Хотя, вот уж точно не до ее груди было. То своя собственная смерть приключилась, то инженера грохнули. А сейчас эта девица трется об меня, прости господи, сиськами. Тут сложно уже не заметить. Это что вообще? А как же природная скромность, которую мне демонстрировали на протяжении нескольких дней? А как же девичья честь и гордость? В наличие которой меня сильно старались убедить. Иначе не вышло бы той сцены в ресторане. И в морду мне бы ничего не плескали. Из-за странных, но активных манипуляций Комаровой пуговицы ее блузки немного разъехались в стороны, грозя вообще оторваться к чертовой матери и явить миру содержимое. Я, честно говоря, был в шоке от происходящего. Вовсе не потому, что меня женщины никогда не "снимали". Бывало и такое. Я вообще сторонник того, чтоб открыто показывать свои желания. Но Комарова! Да и времена сейчас на дворе совсем не те. О сексуальной революции никто не слышал впомине. Машинально перевел взгляд с лица столь агрессивно стремящейся к близости особы, на ее внезапно обнаруженные достоинства. Будто не я совсем недавно тягал полуобнаженное тело по собственному номеру. Но в тот момент в моей башке все было нормально. Я ее раздевал реально из соображений чистоты постели. Ни разу не задумался ни о чем интимном. — Когда Вы рядом, Максим Сергеевич, мне сложно держать себя в руках. Испытываю, знаете ли, непреодолимое влечение определенного характера. Мощное. То самое, которое сводит с ума. Как в романах. Еще Ваш запах… Это невыносимо…Не встречала таких мужчин, как Вы. Никогда. Не знаю, что с этим делать. Боюсь, подобные чувства помешают совместной работе. Понимаете? Вы должны понять! Ну, ладно. Честно говоря, в какой-то момент я "поплыл". Просто от Комаровой очень неожиданно повеяло скрытой сексуальностью. Бывает такое. Это определенная категория женщин, которые внешне вроде бы обычные, но потом, в нужный момент, там такое открывается. Любая порнография отдыхает на фоне их фантазий, которые они совсем не стесняются воплощать. Девица это состояние, конечно, заметила. Решила, что сработала ее уловка. Повёлся мужик на прелести и слова о страсти. Добившись желаемого, она хотела было отодвинуться от меня, внимательно слушающего ее бред, а потом, так понимаю, удалиться. Могу представить, как глупо сейчас выглядит мое лицо. Однако, Александру Сергеевну ждал сюрприз. Она думает, будто перед ней все тот же Максим Сергеевич, который сидел пару дней назад в номере и который позволил его самым наглым образом угандошить. Но нет. Максим Сергеевич, может и повелся бы второй раз. Прикол в том, что я — совсем другой человек. Пока Комарова об меня терлась, совершенно незаметно успел положить руку ей на талию, и теперь получалось, что не она прижимается, а я ее не отпускаю. Александра Сергеевна дернулась, но поняла, хрен ей, а не отодвинуться. Мы по-прежнему прижимались друг к другу, только теперь по моей инициативе. Упс! Как говорится. — Продолжайте, Александра Сергеевна. Крайне интересное повествование. Давно мне вот так откровенно симпатичные дамы не шею не вешались. Нет, ну намеки бывали. Однако, чтоб наглядно демонстрировать внезапно вспыхнувшую страсть… И не припомню, честно говоря. Особо заманчиво это выглядит в Вашем исполнении. Значит, говорите, неожиданно вспыхнули чувства … Интересно. Это до того, как Вы планировали меня убить или после? В принципе, особой роли не играет, но хотелось бы понимания. Вдруг у Вас, не дай бог, конечно, склонности к извращениям имеются. Хотя… Время сейчас приличное, хорошее. Вы и слов-то таких, наверное, не знаете. Комарова снова дёрнулась, пытаясь отстраниться. Я, в ответ прижал Александру Сергеевну еще сильнее. Черт… А девка приятная весьма … И вот тогда только в ее, кстати, достаточно выразительных глазах, необычного стального цвета, появился настоящий страх. — Что ж Вы натворили, Александра Сергеевна, если готовы вот так отвлекать мое внимание… Всего лишь пару часов назад Вам неприятна была моя близость, а тут, ты погляди, чуть ли не на голову мне лезете. Хотя, я бы выразился иначе, и про совсем другое место, но нет желания Вас обидеть. Заметьте! В отличие от некоторых, ни обидеть, ни убить не пытаюсь. — Отпустите… По ее голосу стало понятно, Комарова паникует, но при этом начинает злиться. Вот. Такое состояние ближе к правде. Его уже могу нормально воспринимать. А то устроила какой-то цирк. Эмануэль советского разлива. — Я. Задал. Вопрос. Цедил слова сквозь зубы, давая ей понять, что не стоило начинать такие игры. Круто, когда молодая женщина трется о меня всеми частями тела. Радовался бы, дурачок. Хотя… Пожалуй, именно роль дурачка, меня и выбесила. То, что эта особа реально поверила, будто сможет отвлечь мое внимание подобными выкрутасами. Она на самом деле принимает меня за идиота. — Ну… Александра Сергеевна, я слушаю. Какое преступление сподвигло Вас к столь интересному поведению? Вы, может, убили Тамару, а ее тело положили мне в постель? У Вас имеется склонность к насилию. Кстати, не расскажите, чем опоили меня в прошлый раз? — Я Вас ничем не поила. — Комарова опять попыталась вывернуться. — Вернее, поила, но не хотела причинить вред. В итоге, из-за попыток Александры Сергеевны получить свободу, выходило только хуже. Она по факту просто реально тёрлась об меня. И кстати, даже при том, что я прекрасно понимал, кем является эта дамочка, чисто физически процесс начал мне нравится. Хреново… Сам бы уже непротив прекратить такие игрища. Но если выпущу ее из рук, боюсь, Александра Сергеевна побьет все мировые рекорды по бегу. Она явно хочет смыться именно отсюда. И это верный признак, девица сто процентов что-то натворила. — Слушайте, хватит уже. Вы ведь поняли, я знаю о Вас все. Достаточно изображать из себя жертву обстоятельств. И про деда Вашего знаю. Виктор Николаевич Ершов. И Вы вовсе не Комарова. Хрен с ним. Неужели не понятно по моему поведению, Вам не угрожает ничего? У нас, на самом деле, есть общие интересы. Угомонитесь Вы уже. Сколько еще планируете бегать? Вас Виктор Николаевич до конца жизни обеспечил различными биографиями? Нет. Так прекратите заниматься ерундой. Давайте реально сотрудничать. — Хорошо. — Комарова настолько внезапно согласилась, что я охренел повторно. Не ожидал. Честно, не ожидал. Думал, сейчас польётся очередная брехня. — Только отпустите, пожалуйста. Мне не по себе, что мы так… Так вот стои́м. — Не я начал. Вы на кой черт это устроили? Все же сразу было очевидно. Какая страсть? Запах приплели… Руку, тем не менее, пришлось убрать. После того, как Комарова согласилась нормально сотрудничать, было бы странно прижимать ее к себе. Но… что удивительно, сделал я это неохотно. — Нельзя нам в номер. — Александра Сергеевна посмотрела на меня с грустью во взгляде. — Вы злиться будете. На меня. — Почему? Вы что, реально Тамару убили? — Да не смешно. Но имейте в виду. Я не виновата! Так совпало. — А я, знаете, и не смеюсь. Мне теперь вообще страшно. — Ладно. Идемте. Только Вы — первый. Александра Сергеевна немного сдвинулась в сторону, пропуская меня вперед. Глава 3. В которой я прихожу к выводу, что быть однолюбом вовсе не так уж плохо Смех смехом, а Тамары на месте не оказалось. Я обернулся и посмотрел на Комарову. Мол, реально? Где, блин, Тамара? Александра Сергеевна сделала виноватое лицо и развела руками. — Да ладно. Вы не серьёзно же? — Мое удивление было искренним.