И вот сейчас, спустя много лет, Саша с грустью вспоминала уроки деда. Вернее то, насколько она это все не ценила, не понимала. Потому что только благодаря его урокам, девушка научилась видеть то, что могло стоить ей жизни. Сегодня, по дороге домой, произошло очередное тому подтверждение. К блондину девушка уже привыкла. Каждый раз, когда она замечала его среди прохожих, старалась идти так, чтоб их шаги совпадали. Один в один. Совпадают шаги, значит, дыхание тоже. Это важно. А потом и сам парень, не догадываясь об истинной причине своего поведения, машинально стал Сашу “зеркалить”. В какой-то момент, ей показалось, они действительно дышать начали в унисон. Чистая реакция организма, о чем преследователь, конечно, не имел ни малейшего понятия. По крайней мере, Саша могла, не оглядываясь, определить, где конкретно, по правую руку или по левую, двигается за ее спиной блондин. Или идет ровненько "в затылок". Обычно этот человек был спокоен. Но не сегодня. Внешне — ничего из ряда вон выходящего. Так же расслаблен, перемещается прогулочным шагом. Однако, благодаря подобию связи, которая между ними сложилась, даже не расстоянии Саша поняла, он, на самом деле, собран и напряжен. А значит, планирует совершить какой-то серьезный поступок. Отличающийся от того, что было раньше. Скорее всего, пока будут двигаться к дому. Благодаря все тем же рассказам Виктора Николаевича, Саша прекрасно знала, чтоб убить человека вовсе не нужно много времени. Профессионал сделает это за одну секунду. Главное — понимать, куда и как ударить. И неважно, где находится жертва. Невадно, на улице день или ночь. Для свидетелей, которые окажутся рядом, это будет сцена, в которой мимо объекта пройдёт случайные человек, слегка зацепив по ходу движения его рукой, например. Естественно, первая мысль, которая мелькнула в голове девушки — началось. Она с первого дня появления блондина ясно понимала, простыми прогулками дело не закончится. Они же не влюбленная пара. И следопыт не стеснительный поклонник. Он пока просто примеряется. Оценивает. Может, ждёт распоряжений от руководства. Единственное, в чем девушка была уверена на сто процентов, это не Комитет. Те бы однозначно отрядили парня с простым, неприметным лицом. В данном случае, скорее всего, у врагов просто выбор исполнителя не очень велик. Теоретически, их желание ликвидировать внучку Ершова, выглядит очень странно. Уж им-то в первую очередь нужна информация. И дед так же считал всегда. Что со своими будет договориться сложнее, в случае возникновения ситуации, которая приведет к переговорам. И все-таки, Саша была уверена, ее хотят убить. Она надеялась, что в бо́льшей мере, это — паранойя, но в глубине души знала наверняка, ни черта подобного. Естественно, внешне Александра вообще никак не показала своего состояния. Блондин ни о чем не должен догадаться. Если она спугнет его сейчас, то могут прислать другого человека. К блондину Саша уже привыкла. Да и чувствовала его хорошо. Новый следопыт вызовет новые проблемы. Нет. Нужно, чтоб просто сегодня у парня не задалось с его заданием. А дальше будет видно. Поэтому Саша постаралась тревоги и волнения не демонстрировать. Наоборот. Шла медленно, выглядела обманчиво уставшей. Сама же лихорадочно соображала, как лучше поступить. Образ парня, который за очень много километров отсюда, давно служит удобрением для березок, снова замаячил на горизонте. Видимо, так и выглядят угрызения совести за чужую, отнятую жизнь. В итоге, решение пришло само собой. Имело это решение очень даже знакомое лицо — Максим Сергеевич. В какой-то момент девушка остановилась, активно ковыряясь в сумочке. Хотела оценить расстояние между ней и следопытом. Блондин тут же наклонился, дабы срочно завязать шнурок. А вот чуть дальше, среди людей, которые, как и сама Саша, через парк сокращали дорогу до главной улицы района, обозначился вдруг силуэт Беляева. Девушка просто слишком хорошо его уже изучила и опознала сразу же. Комарова настолько обалдела, что от неожиданности чуть не обернулась открыто в сторону Максима Сергеевича. Потому что она его вообще не почувствовала за спиной, когда двигалась от завода к дому. Вообще. Если в любых других случаях девушка наверняка ощущала посторонних, от которых исходит опасность, то на Беляева у нее не произошло никакой реакции сейчас. В плане плохих намерений, конечно. Так-то реакций было сколько угодно, но все они имели личный подтекст. Выходит, Беляев для Саши не опасен? Так, что ли? — Вот и чудно… — Пробормотала Саша себе под нос, потом демонстративно вынула ключи, положила их в карман юбки, и двинулась дальше. Действительно… В конце концов, теперь рядом имеется целый чекист. Максим Сергеевич ведь сотрудник Комитета, это вполне ясно и понятно безо всяких признаний с его стороны. Значит, пусть занимается своими прямыми обязанностями. Охраняет особо ценный источник информации. Именно по этой причине Саша, не долго думая, как только впереди показались ворота, свернула в сторону деревьев, которые густо росли справа от выхода. Там практически имелась в наличие полноценная роща. Во-первых, это собъет с толку блондина. Девушка никогда ничего подобного по дороге домой не делала. А человеческий мозг так устроен, если в стабильном, налаженном сценарии что-то идет не по плану, он на какое-то, пусть и короткое время, теряется. Во-вторых, Беляев точно не просто так увязался следом. Он либо сам следит за Сашей, либо заметил конкурента. Значит, в любом случае, не отстанет. Вот пусть мальчики между собой и разбираются. Девушка, оказавшись на дорожке, которая уходила вглубь зарослей, сразу же ускорилась. Теперь можно не изображать из себя трепетную, умирающую от усталости лань. Наоборот. Надо, как можно быстрее, добраться до дальнего угла парка. Там в заборе есть дыра, через которую она выберется наружу. Буквально через двадцать минут Саша уже стояла возле родного общежития. Она оглянулась назад, подождала некоторое время. Блондин так и не появился. Значит, ее план удался. Девушка удовлетворенно кивнула сама себе и направилась к входной двери. Она поднялась на свой этаж, вошла в комнату. Постояла. Потом осторожно подкралась к окну, которое выходило на крыльцо общежития. Ни рядом со ступенями, ни в стороне, не было видно мужчин, ее интересующих. Конечно, вариант развития событий, в котором, они там оба в этом парке поубивали друг друга, был бы идеальным. Решились бы две проблемы. Но… Почему-то появилась тревога. Даже волнение. Не за себя. За Беляева. Саша снова подумала, вдруг блондин утратил контроль и причинил вред Максиму Сергеевичу. Стало совсем тяжко. В итоге, спустя очень короткое время, Саша уже двигалась в сторону гостиницы, где остановился Беляев. На улице начало темнеть и девушка, честно говоря, чувствовала себя полной дурой. На кой черт ее несет в эту гостиницу? Нашла, чем заняться. Переживать за жизнь и здоровье чекиста. Да он один из тех, кто рано или поздно причинит ей вред. В общем, как она только себя не ругала. Мысленно, конечно. Но все равно шла вперед. К счастью, в холле гостиницы никого не оказалось. Наверное, Тамара, или другая сотрудница. не важно, отошла куда-то. Саша, воспользовавшись ситуацией быстро рванула к лестнице. Хорошо. А то пришлось бы прорываться с боем. Правила строгие. Хотя, с другой стороны, можно было бы просто уточнить, вернулся ли Беляев. Но лучше, наверное, увидеть своими глазами. Оказавшись на нужном этаже, Саша быстро подошла к номеру и постучала. Дверь распахнулась так быстро, что девушка от неожиданности даже вздрогнула. — Я знал, что ты придешь… — Выдал вдруг Максим Сергеевич низким, волнующим девичье сердце голосом. А потом, без лишних разговоров, поднял руку, положил ладонь девушке на затылок и притянул к себе. Через долю секунды она поняла, Беляев ее целует. Это случилось так быстро, что сам момент, когда Максим Сергеевич успел приблизился, Саша банально упустила. Сначала появился страх и мысль, мужчину надо оттолкнуть. Это неправильно. Так нельзя. Но… Затем пришло понимание, да и черт с ним. Пусть неправильно. Зато как же все это необыкновенно приятно… И Саша сама потянулась к Максиму Сергеевичу, обняв его за плечи. Глава 20. В которой мы впервые говорим открыто. Или почти… Ну…в общем-то, вывода у меня было три. Первый — как я и думал, Комарова оказалась та еще штучка. Это радовало очень сильно. Не ошибся в ней. Честно говоря, немного даже офигел от напора и энтузиазма. Александра Сергеевна, не заморачиваясь всяким бредом, типа, скромности и приличий, стянула с меня футболку по дороге, пока мы двигались от двери до кровати. На ходу. Не отрываясь от самого процесса. И попутно помогла избавить ее от блузки. Остальная одежда оказалась на полу, когда мы уже запрыгнули в койку. А мы туда реально запрыгнули. Сначала — я. Комарова — уже на меня, сверху. Не женщина. Мечта. Кроме того, опять же, как и предполагал, мы отлично совпали по всем параметрам. Просто идеально подошли друг другу. А это, между прочим, важно. Очень надеюсь, советские женщины имитировать оргазм не умеют, по причине своей неосведомленности, что так можно. Потому как, судя по Александре Сергеевне, ей все зашло не меньше, чем мне. Хорошо, в советское время дома строили основательно. Стены такой толщины, убивать будут, не факт, что кто-то услышит. А то бы Тамара нарисовалась перед нами очень быстро. Сегодня была именно ее смена. Второй — гостиничные номера ведомственных гостиниц мало располагают к романтике. Никаких условий в этом плане. Ни тебе джакузи с пеной. Ни коктейлей со льдом. Ни мало-мальски приличной кровати. Захочешь намутить эротику, максимум что выйдет, это БДСМ, благодаря душу в конце коридора и отсутствию горячей воды. Этакие ролевые игры в моржей. Все. Больше нафантазировать нечего. Но нас это не остановило и даже не расстроило. Комарова просто не знает, что бывает по-другому. А мне вообще в какой-то момент стало по хрену. Потому как сам процесс с лихвой компенсировал все недостатки антуража. Третий вывод, самый печальный, — в Советском Союзе с нижним бельем конкретная беда. Не знаю, как женщинам вообще можно в этом кого-то соблазнять. Добротное, основательное, впечатляюще страшное. Вот так оно выглядело. Но в силу страсти, изрядно нас с Комаровой накрывшей, эта проблема тоже проблемой не стала. Тем более белье, как исчезло в самом начале, так и не появлялось еще пару часов. И я вообще не преувеличиваю. Эта женщина завелась, как отличная спортивная тачка, с полоборота. Тем самым сподвигнув меня на длительный марафон. Мне кажется, наступил бы сейчас апокалипсис, мы бы его не заметили. Комарова — лучшее, что случалось со мной в новой жизни. Да пожалуй, и в старой тоже. Просто она отдавалась с такой искренностью, с таким восторгом, что я чувствовал себя императором мира. Серьёзно. Самым сексуальным мужчиной на свете. — Черт… — Это была первая фраза Александры Сергеевны, когда мы, лежа на кровати, оба пялились в потолок. Только я на постели, а она — на моей груди. Все по классике. — Да хватит тебе, — Я решил, в свете всех обстоятельств уже можно перейти на “ты”. Глупо продолжать "выкать" после того, как я изучил каждый миллиметр ее тела.— К этому все шло с самого начала. Нас тянуло, сама знаешь. Все наши ссоры, стычки, разборки — своего рода прелюдия. Просто мы не признавали данный факт. Но… Все получилось, как должно получиться. — Зато стало теперь в разы сложнее.— Коротко ответила Александра. Хрен с ним, обойдемся уже без Сергеевны. — Оно и раньше не было просто. Что ж теперь? Ну, хочешь, давай погорюем о своей слабости. Только тогда нужно закрепить, чтоб точно горевать всей душой. — Я постарался придать своим словам интонации веселья, при этом мысленно усмехнувшись. Женщины… Независимо от времени и места, ведут себя совершенно одинаково. Вынь-положь им после секса поговорить о чем-то серьезном. Неужели нельзя просто расслабиться? Прямо мания какая-то. Я бы вот с огромным удовольствием полежал бы в тишине. А еще лучше, поспал бы. Между прочим, выложился по полной программе. Хотелось, чтоб этой, конкретной, женщине было со мной реально хорошо. Саша немного помолчала. Потом вздохнула. Потом снова помолчала. Затем опять вздохнула. Глубоко. Со смыслом. Ясно… Не избежать нам откровенных бесед о вечном. Или что-то наподобие. — Ну, выскажись уже. Не мучайся. А то воздушной волной дверь вынесет. Так вздыхаешь тяжело. — Как говорится, если мятеж неизбежен, надо его возглавить. Раз она хочет душевных бесед, лучше начну сам. Все равно к этому придем. Лучше сразу отделаться. — Ты из Комитета Государственной Безопасности? — Выдала Комарова грустным голосом. — Смешно… — Я положил руку на ее голову, которая покоилась на моей груди и принялся перебирать волосы. — Обычно женщины в такие моменты задают другие вопросы. Любишь ли ты меня, милый? Будем ли мы вместе до конца жизни? Что произойдет, если я умру? Сколько раз ты влюблялся? Вот, что должна была спросить. А не про чекистов. Все-то у тебя, Александра Сергеевна, не как у людей. — Шутишь? — Комарова явно мое желание перевести все в юмор не разделяла. — Я понимаю, естественно, что из Комитета. Это вполне очевидно. Просто хотела услышать конкретно от тебя. — Ну, хорошо… Давай так. Сейчас мы обсудим предысторию и больше к ней возвращаться не будем. Хорошо? Да. Из Комитета. Собственно говоря, данный факт тебе известен давно. Ты — мое главное и основное дело в течение последних семи лет. Крови попила до хренища. Когда сбежала, у нас все встали на уши. Сначала даже думали, не погибла ли. Как Виктор Николаевич. То, что Ершов умер не сам, мы, конечно, определили сразу. Хотя, внешне все указывало на проблемы с сердцем. Однако… Я задумался, соображая, как рассказать Саше то, что сам толком не знаю. Сведения в моей башке плавают отрывками, кусками. Тут — помню, тут — не помню. А потом вдруг пришло осознание. Знаю! Реально знаю, как рассказать. Именно сейчас все воспоминания, связанные с Комаровой, выстроились в ровную, законченную картинку. Вообще все. По крайней мере, которые касаются семейки Ершовых. Неужели секс так повлиял? Надо заниматься тогда почаще. Глядишь, вообще все вспомню. Я от столь приятной неожиданности буквально подскочил на месте, приняв сидячее положение. Вернее, полусидячее. Оперся спиной о грядушку кровати. Правда, еле успел поймать Комарову, которая чуть не свалилась на пол. Гостиничная постель не совсем подходит для совместного времяпрепровождения в позиции “плечо к плечу”. Гораздо удобнее, когда Александра — сверху. Ну, или наоборот. — Да… — Я продолжил свой рассказ, — Смерть Ершова сразу определили, как насильственную. Ему что-то вкололи. Видимо, такую же “болталку”. Хотели разговорить. По составу сильно похоже на средство, которое в подобных случаях используют наши американские "друзья". Дальше — варианта два. Либо переборщили с дозой, либо, что более вероятно, он сам принял убойное зелье. Успел, возможно, сунуть за щеку. Не знаю. В любом случае, сделал это быстро. Во рту, на десне, нашли царапины. Скорее всего, специальная ампула. Но, что именно это было, сложно определить из-за сыворотки, которую использовали гости. Виктор Николаевич понимал, разговор не должен прийти к откровениям. Это — полное фиаско. Все годы, которые он посвятил тебе, перечёркнула бы такая беседа. Список нелегалов — его козырь. Да и потом, Ершова в любом случае в живых не оставили бы. Версия, что он сам сделал выбор, более вероятная. Твой дед в последнее время ждал этого? Верно? Конкретно ждал. — Да… — Комарова тоже приняла сидячее положение. Только в отличие от меня, устроилась на край кровати, сложив ноги по-турецки. Чтоб не смущать мой взор обнаженкой, подтянула покрывало и замоталась им. — Дед перед смертью стал какой-то напряженный. А потом вообще выбрал специальный знак, который означал бы, пришла беда. Я не придавала этому особого значения, если честно. Мы всю жизнь ждали этой беды. Сколько себя помню. И всю жизнь было тихо. Спокойно ходила в школу, спокойно ездили летом за город. Даже в пионерском лагере была несколько раз, хотя это по моей настойчивой просьбе. Дед даже туда боялся меня отпускать.И вдруг… Пришла, а он лежит. И знак тот самый. След от укола я видела. Сразу осмотрела. — Кого? — Я изумленно посмотрел на Комарову. Прикалывается, что ли? Ей же было всего-ничего лет. Только восемнадцать исполнилось. Она хочет сказать, будто сама, лично, увидев мертвого Ершова не впала в панику, а спокойно осмотрела тело? — Деда, конечно. Надо было понять, насколько все плохо. Знак сразу увидела. Тот, о котором договаривались, но… Я должна была проверить. — Ну, ты…даешь… У тебя железные яйца, Александра Сергеевна. — Я покачал головой, сам не понимая, что испытываю в этот момент. Восхищение или шок. — Да ничего там не железное…— Она опустила голову и посмотрела на свои руки, сцепленные в замок. — Рассказывай дальше. Что было? — Дальше… Дальше, как и говорил, все встали на уши. Сама понимаешь, к Ершову в гости приходил не Комитет. Значит, это была одна из недружественных нам организаций. Предположительно, все-таки ЦРУ. И тут еще ты пропала после похорон. Первая версия — забрали. Его убили, а тебя, выждав время, прихватили с собой. Очевидно, Виктор Николаевич не раскололся. Но не совпадало. Время его смерти — одиннадцать часов утра. Тебя заметили соседи, как ты пришла после школы. Чуть позже обычного. Заходила в фотоателье. Соответственно, застать гостей не могла. Видеть их тоже не могла. На кой черт ты тогда ЦРУ? Никто же не думал, что дед из тебя Командос сделал. Тем более, что список агентов рассказал. Он грамотно подошел к этому вопросу. Надо отдать должное. Вся твоя многолетняя подготовка выглядела, как обычное воспитание. В здоровом теле — здоровый дух. Поэтому много спорта, физических нагрузок. Чтоб ум развивался не меньше — отличная учеба. Короче, предусмотрел все. Ну, может, с девочкой надо было бы помягче. Такое имелось мнение. Однако его жёсткость списывали на то, что Ершов — старый вояка. Он по-другому просто не умеет. Никому в голову не приходило заподозрить, будто Виктор Николаевич свою собственную внучку готовит к тому, что оказалось в итоге. В общем, по идее, толку от тебя не было врагам, чтоб рисковать, похищать. Это мы так сначала думали. А потом оказалось, особу, сильно похожую на Александру Ершову, ранним утром видели ни станции, которая находилась весьма неблизко. Очень неблизко, прямо скажем. Мы в той стороне проверяли только от безвыходности. Не могла ведь девчонка сквозь землю провалиться. Посчитали пеший ход. Оказалось, вполне возможно добраться за определённое время. Правда, для этого надо быть, как минимум, спортсменом. Марш-бросок выходил приличный. Но от этой точки начали все-таки плясать, несмотря на то, что с первого взгляда версия о твоей осведомленности казалась глупой. Девчонка, только что закончившая школу, сама, после похорон единственного родного человека, рванула своим ходом в неизвестную сторону. Причем рванула так, как сделал бы только профессионально подготовленный человек. Вот тогда и появилось понимание, ты вообще не проста. А сбежать могла лишь по одной причине. Ершов передал тебе свой козырь — список нелегалов. Ясное дело, Комитет встал на дыбы. Я уже был подключен к делу. До этого показатели имелись отличные. Мне доверили столь серьезный вопрос, как поиски внучки Ершова. В первом городе я нашел тебя только потому, что ты всерьез все равно не думала, будто за тобой отрядят погоню. Вынужден признать данный прискорбный факт. Мне, чекисту, человеку, который занимался розыском по всему союзу гораздо более серьезных людей, чем какая-то соплюшка, пришлось жопу порвать на британский флаг… Комарова слегка поморщилась. Видимо, моя манера изъясняться казалась ей грубоватой. А я в запале и радости от того, что хотя бы эта часть прошлого Максима Сергеевича полностью восстановилась в моей башке, сам не заметил, как перешел на привычный, современный жаргон. Современный, конечно, в понимании утраченной жизни. — Да, я не верила до последнего, что будут искать. Вернее… Знаешь, как? Страшно было, это, да. И я понимала, произошло то, о чем дед предупреждал. Не понимала только, почему, спустя столько времени о нем вспомнили. Он не все мне рассказал. Там была какая-то история, связанная с конкретным человеком. Вроде бы, если правильно поняла, кто-то из своих же передал информацию о нелегалах врагу. Об их существовании. Эту часть дед категорически отказывался обсуждать. Сказал, для меня эта информация ничего не решит. Поэтому, я сделала все, как договаривались. Как планировали. У меня был маршрут с несколькими точками, документы и легенды, привязанные к этим точкам. Но сначала все равно надеялась, все устаканится. Потом, спустя почти три года, почувствовала… тебя, наверное, и почувствовала. Стало понятно, нашли. Дальше — опять все по плану. Во втором городе была уже куда более осмотрительной. И постоянно настороже. Ты снова нашел. Так, получается. Но еще… Комарова посильнее закуталась в покрывало, будто ей внезапно стало холодно, а потом вообще уставилась куда-то в одну точку. В угол. В голове Александры очевидно шла борьба, продолжать говорить или нет. Даже морщинка появилась между бровей. — Почему замолчала? — Я хотел знать все. Достаточно секретов. — Думаю. Насколько могу быть с тобой откровенной. — Она снова повернулась лицом и посмотрела мне прямо в глаза. — Я убила человека. В первую секунду, честно говоря, немного прихерел. Нет, признания подобного толка в своей прошлой жизни слышал. Правда, говорили их не с интонацией вины в голосе, а с вызовом. Комарова же явно считала такую правду тяжелым грузом и, судя по тому, что отражалось в ее глазах, грехом. Так, наверное. Но уже в следующее мгновение, до меня дошло. А Максим Сергеевич это знал. Реально знал. Теперь и я знаю. Не только со слов Комаровой, а потому что еще и вспомнил. —Ага. Я видел этого человека. Заметил, он хвостом ходил за тобой. Но поздно заметил. Буквально за несколько дней до твоего очередного исчезновения. Отправил запрос своим. Оказалось, тип никому неизвестен. Реально. Тень, а не человек. Никаких следов до появления рядом с тобой. Вообще. Ни имени, ни фамилии. Даже где проживал на тот момент, не смогли определить. Его потом нашли… Вернее, труп нашли, само собой. Менты. Черт… милиция его нашла, в общем. Я знаю про убийство. Но… Тебя это не должно напрягать. Официально он так и остался неизвестным. Висяк. Кроме меня никому не известно. Не переживай. У Комаровой выражение лица изменилось в одну секунду. — Как знаешь? Это же…Ну… А почему молчал? — Она выглядела даже немного обиженной. Типа, переживала, страдала, мучилась, а получается, не так все страшно, на самом деле. — Во, блин, ты даешь. Кому говорить-то? Чтоб тебе еще и это прилетело? Я понял, скорее всего была самозащита. Да и вообще… Разговор становился немного опасным. Не в плане событий, а потому, что рассуждать о чувствах Максима Сергеевича как-то не хотелось. Я ведь не могу объяснить Саше, почему он ее тогда любил и скрыл информацию об убийстве даже от своего начальства, а теперь не любит. Я не люблю. Да, она мне очень нравится. Несомненно, сексуально привлекает. Теперь особенно. Но… Я не Максим Сергеевич. И этим все сказано. Беляев именно по причине своих чувств, понимая, что Комарова — убийца, все равно оставил свои догадки при себе. А менты ни черта не стали разбираться. Откопался случайно грибниками труп неизвестного? Ну, бывает. Максиму Сергеевичу сообщили лишь потому, что в местном отделе он успел обзавестись связями и просил сигнализировать о любых событиях, связанных с районом, где жила некоторое время Комарова. Вариант, в котором Александра могла вернуться, тоже рассматривался. Тогда еще не было понимания, что двигается она по стране специальным маршрутом. — Что "вообще"? — Комарова заглянула мне в глаза. Чертова бабская чуйка. Стоит появиться малейшему намеку на чувства, тут же делают стойку, как гончая в погоне за лисой. — Да так… Ничего. Ты лучше вот что скажи… не пойму одного. Тот человек, которого… — Хотел сказать, убила, но у Александры стало такое несчастное лицо, что быстренько пришлось подобрать нейтральные выражения. — Которого ты отправила в лучший мир. И не горюй сильно. Мир действительно лучший. Вообще не факт, что он его заслуживает. Так вот. Этот человек… Он хотел убить тебя. Верно? — Знаешь, особо не было возможности обсудить его планы. Но думаю, хватая меня в темноте со спины, причем одной рукой за шею, он вряд ли собирался поговорить о погоде.