– Ну, будем считать, что твои слова должны мне льстить, – наконец-то ухватив креветку, решил он. – Только у тебя все как-то неправильно. Сначала мы провели пару ночей вместе, и только потом ты согласилась на свидание. – Служебный роман! – Она развела руками. – Что поделать. Ночи получились не слишком романтичными из-за этих покойников и их преступных намерений. – Но совместно совершенный подвиг должен сближать, – весело ответил Майк. – Мы спасли Гнома от истерики. – Верно. – Мира наслаждалась едой. – Ой! Я жуткая эгоистка! Даже не узнала, как там Лиза. – С ней все в порядке. – Шеф тут же стал серьезнее. – Гном отвез ее из поселка домой, заставил поесть и уложил спать. Она звонила буквально с час назад, спрашивала, что с домом. – В этом она однозначно не ошиблась. – Аналитик с ходу перестроилась на деловой лад. – Похоже, не получится у нас с тобой романтики без работы. – Одно другому не мешает, – успокоил ее Майк. – Зачем делать вид, что мы не работаем вместе, и выдумывать нейтральные темы? А с домом Лиза точно была права. Вообще, я уверен, что мы все равно заинтересовались бы им. Просто с ее даром все произошло быстрее. – Конечно, мы не могли не обратить на него внимания, – подтвердила девушка. – Все семьи объединяет только этот поселок, мы бы туда поехали и все равно увидели бы этот дом. – Дальше, просто из любопытства залезли бы внутрь и стали гадать о его истории, – закончил за нее шеф. – А ведь история интересная, слишком похожа на наши случаи. – Ага. – Мира достала смартфон и зашла в «Заметки». – Твой отец выкупил эту землю почти тридцать лет назад, строительство поселка началось еще спустя пять лет. Ваш дом был одним из первых. – Я знаю, – кивнул Майк. – Интересующий нас участок под строительство выкупили в 1998 году, построили коттедж в 2001-м, – продолжала девушка. – Его владелец – как раз и есть застройщик «Радуги», Петр Васильевич Морозов. – Оставил в проекте местечко для себя? – уточнил шеф. – Слушай. – Мира тяжело вздохнула. – В материалах, которые я читала, был намек на то, что этот застройщик вообще много что поимел с этого проекта: кое-где завышал стоимость строительства, где-то проводил махинации с материалами. Классика – в смете одно, а по факту все дешевле и менее качественно. – Все верно, – подтвердил молодой человек. – Гном долго рылся в бумагах отца. Папа был связан с проектом застройки, земля-то его. И когда пошли слухи о делишках этого Морозова, отец кого-то нанимал проводить экспертизу. Там дело шло к суду. – Это уже было в 2003-м, – продолжала аналитик. – Обвинения ударили по репутации застройщика. У него сорвалось несколько крупных проектов, а еще пришлось возвращать средства по какому-то другому строительству. Короче, Морозов был разорен. Именно тогда, зимой 2004-го, он начал распродавать собственную недвижимость, спасаясь от банкротства. По ходу запил. Результат нам известен. – Сердечный приступ, – подытожил Майк. – И все его несчастливое наследство упало на жену, – продолжала рассказывать Мира. – Она была не готова к таким трудностям: домохозяйка, образцовая мать, благотворительные фонды, светская жизнь, и никакого понимания бизнес-процессов. Судебные дела, отсутствие привычных сумм на счетах… Через полгода после смерти мужа Людмила Морозова вскрыла вены в ванной того самого коттеджа. Двое детей остались сиротами. – Детский дом? – сочувственно предположил шеф агентства. – Наверняка, – грустно подтвердила аналитик. – Девочке, Оксане, тогда только исполнилось шестнадцать, а сыну, Володе, всего десять. Правда, для дочери все закончилось еще более печально. Она, как и мама, покончила с собой спустя три месяца. – Точно как в историях посетителей чата с покойниками. – Майк задумался. – Значит, мы ищем Владимира Петровича Морозова, двадцати шести лет. А он ищет деньги, чтобы вернуть себе именно тот дом. – Возможно, не только дом, – рассудила Мира. – Он с детства жил в обеспеченной семье, а потом детский дом и нищета. Думаю, он просто хочет красивой жизни за чужой счет. – Дом все равно для него особенно важен, – возразил шеф. – Помнишь эту странную, я бы даже сказал, болезненную чистоту? А раскладушку? Ожидаемая сумма в шесть миллионов, равная стоимости дома. И еще! Как ты сама понимаешь, желающих купить старое заброшенное здание за эти шестнадцать лет не нашлось. Ладно я, это игра. Раньше интересовались этим объектом, но в результате выбирали иные дома в поселке четыре семьи. Угадай кто? – Назаровы, Кудровы, Голубевы и Николай с женой и сыном, – быстро перечислила девушка. – Серьезно? И все? – Был еще один частный запрос. – Мак хитро улыбнулся. – Два года назад. Он пришел с сайта. Интересовались только стоимостью. – Наш мальчик? – тут же предположила Мира. – Интересно даже, почему именно этот дом? Или это только видимость? Знаешь, такая специально созданная ложная версия для отвода глаз. Не может же нормальный человек убивать других только из-за дома? – В его нормальности я очень сильно сомневаюсь, – заметил шеф. – И мы можем это проверить. – Что ты задумал? – забеспокоилась Мира. – Во-первых, – Майк резко вернулся к флирту, – я задумал оставить автомобиль на стоянке у «Кругляшки» и предложить тебе прогуляться по ночному городу. Во-вторых, поцелуй на прощание у твоего подъезда. Ну а третье, я же так и не ответил на сообщение из чата. Теперь мне есть что сказать. И он достал смартфон. – Ты уверен, что это не опасно? – Девушке идея совсем не нравилась. – Если дом – его цель и ты как-то его зацепишь, он же разозлится! – Славненько, – совсем не добро ухмыльнулся шеф агентства. – Его сообщения тоже злят или приносят боль. Теперь его очередь! Вот! Он показал Мире сообщение, которое отправил. Майк выложил в чат фотографию дома в «Радуге» и оставил одно короткое слово в подписи: «Покупаю! У меня-то есть шесть миллионов!» Аналитик не удержалась от ироничной усмешки. – Ты хвастун и псих, – заявила она, но тон был неподобающе одобрительным. – Ага. – Ее шеф выглядел польщенным. – Как насчет десерта? – Всегда! – хвастливо заявила Мира, но тут же вернулась к деловому тону: – Кстати, там в библиотеке выяснилась и еще одна интересная вещь. Катька, библиотекарь и моя бывшая одноклассница, пока таскала мне архивы да записывала их в мою читательскую книжку, оформляла там все, заметила, что многие материалы до меня просматривал еще кто-то. Я попросила ее узнать про него побольше. По номеру читательского много не выяснить, но он смотрел прессу за последние тридцать лет, а там много материалов о твоей семье, как и о других в нашем деле. – Ты думаешь, это наш покойник? – Вид у Майка был заинтересованный. – Почти уверена, – кивнула девушка. – Катька все-таки вспомнила, что приходил по ее душу в газетный архив некий парнишка лет двадцати пяти, не слишком видный, обычный, скромный и очень старательный. Она его вспомнила, потому что на преподавателя он не похож, а для студента староват. – Жаль, у них там нет камер, – заметил шеф. – Но это все-таки ценная информация. Наш покойник кропотливо собирал досье на каждую семью, которую потом собирался убить. Он готовился тщательно, отсюда и столько личного в посланиях. А теперь забудем о нем на время. Я хочу думать о свидании и десерте. Ответ пришел, как только они успели определиться с выбором сладостей. – Оперативно, – обиженно прокомментировал Майк. – Все-таки дом важен! Он показал Мире сообщение. «Не смей лезть в чужие дела! – писал псевдопокойник. – Тебе так не дорога жизнь твоих близких?» – Угрозы – это плохо. – Вся эта переписка девушку напрягала. – Это нормально, он разозлился. – Шеф детективного агентства только этого и ожидал. И молодой человек стал набирать новый текст. «Что? Не нравится? А ты сам чем занимаешься? Кстати, прекрати цирк, сними фото моей мамы с аватарки. Угрозы бессмысленны. Мы с братом уже знаем, кто ты. Сам придешь или тебя ловить?» – Это имеет какой-то такой подтекст… – Мира пыталась объяснить свои эмоции. – Будто ты к нему пренебрежительно обращаешься, не воспринимаешь его всерьез. – Отлично! – Майку ее слова явно понравились. – Я как раз и хотел создать такое впечатление. Его смартфон издал булькающий звук, сообщая, что пришло новое сообщение. Они уставились на экран. «Дом ты не получишь, – писал псевдопокойник. – И меня тебе не найти. Я призрак». – Он не призрак, а точно псих, – прокомментировала девушка. – Только с раздутым самомнением. – У многих психов как раз с самомнением и проблема, – поучительно ответил Майк. – А фото с аватарки он убрал. Ну, ладно, последний залп, а потом только десерты и романтика. И он быстро набрал: «Я сообщу тебе, когда буду подписывать договор купли-продажи». – Это бессмысленно, – с угрюмым отчаянием сказал начальник ОВД. – Он реально призрак. – У которого есть имя, а значит, документы, – спорил Майк. – Он должен был где-то учиться, жить… – Да! – воскликнул полицейский. – Ровно до двадцати одного года! Теперь по документам Владимир Петрович Морозов мертв! Мы проверили все до момента его смерти. – А можно подробнее, – скромно попросил Вадим. Пусть дело, с которым он обратился в «Хеймдаль» считалось раскрытым, обстоятельства смерти его друга выяснены, а крестник, слава богу, жив и даже приходит понемногу в норму, заказчик детективного агентства решил доискаться истины вместе с командой и полицией. – Подробности те еще, – предупредил Александр, открывая нужный файл на экране своего компьютера. – После суицида Людмилы Морозовой ее дети: дочь шестнадцати лет, Ирина, и сын десяти лет, Владимир, были определены органами опеки в городской детский дом № 2, где эти дети пробыли всего три месяца. Далее Ирина покончила жизнь самоубийством, а сын был отправлен в психоневрологический диспансер под наблюдение. Там он оставался до марта 2005 года, после чего был возвращен в детский дом. – Что-то о втором самоубийстве известно? – Тон у Майка был упавшим, и даже не потому, что преступник его переиграл. Это еще не конец, просто «смерть» Владимира представлялась шефу агентства очень сомнительной. И если сейчас полиция поверит документам… – Конечно, мы уже поговорили с директором детского дома, – кивнул Александр. – Она давно на пенсии, но ту девочку запомнила. Ирина уверяла, что общается со своей умершей матерью через телефон. Постоянно ждала звонков покойницы, цитировала ее. А потом вдруг повесилась в душевой, оставив записку, что ушла к маме. – Какая знакомая история, – оживился Майк. – А телефон хоть кто-то проверял? – заинтересовался Вадим. – Там был самый настоящий скандал, – послушно отвечал полицейский. – Проверяли все. Телефон был девственно-чист. Запрашивали данные у оператора. Девочка звонила на давно отключенный номер. Она была больна. – Зато остальные, кому потом приходилось реально общаться с кем-то, выдающим себя за покойников, были здоровы! – Клиент «Хеймдаля» злился. – Теперь понятно, откуда у нашего псевдопокойника такой сценарий, – Майк отметил про себя, как точно они с Мирой выбрали прозвище для преступника. – Что с ним было дальше? – После выпуска из детского дома в возрасте восемнадцати лет Владимир ушел в армию, – продолжал читать с экрана Александр. – Вернулся в 2013-м. Работал менеджером по продажам в мебельном магазине, ну, и грузчиком-сборщиком по совместительству. А в феврале 2015-го в один из городских моргов доставили труп молодого наркомана с изуродованным лицом и документами на имя Морозова. – Не самая правдоподобная инсценировка смерти, – тут же завелся шеф детективного агентства. – Он просто забрал у трупа документы и подложил свои. – Вы думаете, я этого не понимаю? – устало осведомился полицейский. – История его семьи и сегодняшние преступления – таких совпадений не бывает. Охота этого покойника за домом, принадлежащим Морозовым, и смерть наркомана, который ни разу не привлекался ни за употребление, ни за распространение, – в это я с трудом верю. Он украл документы. Но важно не это! Важно понять, как его искать дальше. Новое имя, съемная квартира, а может быть, даже новое лицо. Пластическая хирургия творит чудеса! Что будем делать? А! Если даже найдем, как мы докажем, что это он?