— Я опять ляпнул что-то не то? — растерялся он. — Похоже, это ваше естественное состояние, — холодно отрезала она и быстро прошла в спальню. Аккуратно закрыла дверь и, только оставшись одна, без сил плюхнулась в кресло. Она пыталась не разрыдаться, но слезы застилали ей глаза, а все тело сотрясала неуемная дрожь. Оставалось лишь уткнуться носом в подушку и дать волю чувствам. Кристин не смогла сопротивляться нахлынувшему отчаянию и почти беззвучно расплакалась. По доносившимся из-за двери редким всхлипам Всеволод Гаранин понял, что, скорее всего, сильно обидел Кристин, но вламываться в комнату посчитал лишним. Он прошелся еще раз по квартире. Осторожно выглянул в окна, выходящие на улицу, и заметил новую машину, припаркованную поблизости. «Что же вам нужно, гады?» — мысленно поморщился он и, будто что-то вспомнив, потянулся за трубкой. Набрал по памяти знакомый номер, не так давно удаленный из телефона, и, когда ответили, бросил глухо: — Привет, Полина. Когда сил уже не осталось, а слезы высохли, Кристин прислушалась к шуму, доносившемуся из-за двери. Всеволод Юрьевич с кем-то разговаривал. Нервно и зло. Просил подписать какие-то документы и передать их в Париж. Раздраженно интересовался, когда неведомая Полина соизволит съехать из квартиры брата. Кристин посчитала неэтичным подслушивать чужой разговор и мысленно вернулась к событиям вечера. Вспомнила, как в кабинет один за другим вплыли похожие на пузыри мужчины. Лысые с огромными животами. Эбенхаймы. Адвокат и нотариус. И как только состоялась передача де Анвилю двух акций, Кристин по совету Армана и Лили наняла Полю нового адвоката. «Денег, вырученных за акции, должно хватить, — прикинула она мысленно, вспоминая старую поговорку. — Кто может позволить себе нанять Эбенхайма, тот владеет миром». Она еле встала и, будто тяжело больная, медленно прошлась по комнате. Попробовала снова сосредоточиться на Эдинбурге и галерее. Поль неоднократно рассказывал, что приехал в Шотландию развеяться. Провести небольшой отпуск в горном крае. Насладиться видом изумрудной травы и серого, будто стального, Северного моря. Их встреча неподалеку от памятника Бернсу никогда раньше не казалась ей подозрительной. Ничего удивительного. «Около Бернса обычно толкутся толпы туристов», — отмахнулась она. Но что-то в самом знакомстве ей показалось странным. Как и сам факт, что два жителя Парижа встретились в Эдинбурге в паре метров от галереи Рюмо, тоже, кстати сказать, парижанина. «Куда шел Поль? — мысленно вздохнула Кристин. — Кто сейчас разберет», — поморщилась она и, вспомнив о Савве, рванула на кухню. Котенок пришел в себя и внимательно осматривался по сторонам. — Ах, мой хороший, — запричитала Кристин и, покормив малыша, унесла его к себе в спальню. Устроившись вместе с Саввой в кресле, Кристин закрыла глаза, лениво поглаживая котенка, расположившегося на коленях. Савва, — прошептала она. — Бедный ты мой. 10.3 Но котенок лишь мурчал в ответ. И от этого утробного и мерного звука на душе становилось легче. Кристин слышала, как в дверь поскребся Сева, позвал полушепотом: «Тина!» Она дернулась сначала, собираясь открыть ему дверь, но потом передумала, вновь ощутив, как его пальцы скользят по ее позвоночнику. «Обойдешься, — про себя отрезала Кристин. — Мне тут ухажеры ни к чему. Наняли тебя меня охранять, исполняй, — и вспомнив одно из самых любимых выражений тетушки Мари, добавила: — Сучий потрох!» Вечерняя смена Жюля Кабу затянулась. Напарник по каким-то непонятным причинам задержался на пятнадцать минут. И Жюль, поначалу проехав полквартала. остановился. Даже с такого расстояния хорошо просматривалось крыльцо дома и одно из окон. Он увидел большую тень, просвечивающую через неплотные занавески, и счел своим долгом позвонить шефу. — Она ни разу не осталась одна, — пробурчал он. — С нею все время телохранитель. — Кот с ней? — хрипло поинтересовался собеседник. — Да, — рассмеялся Жюль. — Они таскали с собой переноску. Наша красавица решила не разлучаться с нашим презентом. Так что в назначенный час мы сможем сразу оказаться рядом и доставить ее к вам. — Потише, потише, — предупредили из трубки. — Без лишних подробностей. Человек, положив трубку, на минуту задумался. Портативное устройство, определяющее нахождение маячка, лежало в другой комнате. Вылезать из- под теплого пледа и тащиться проверять и без того известные факты ему не хотелось. — Завтра или в крайнем случае послезавтра наша маленькая птичка окажется в клетке, — нехорошо усмехнулся он и тут же мысленно отрапортовал заказчику. «Только зачем она тебе нужна, старый пердун? — скривился он. — Да и к чему ты решил затеять целую операцию, если мог и сам дотянуться до дамочки? Почему братья-близнецы вместо усыпляющего средства напичкали ее афродизиаком? Зачем? Опозорить в глазах мужа? Идея была б хороша, если бы Поль Готье выгнал Кристин из дома, как о том мечтали родственники. Она рано или поздно оказалась бы в доме Рюмо. А там могла запросто пропасть… Да и кому она вообще понадобилась? — непонимающе хмыкнул он. — Красивая, но таких много. Те еще сами в койку прыгнут, даже уговаривать не пришлось бы. А эта… Сука манерная, — фыркнул про себя. — Понятное дело, Рюмо запал на куколку. Но и должок братьям Лоуретти вернул легко и нетривиально. Снял в аренду кафе, дал точные названия магазинов, что собиралась посетить Кристин, а заодно получил оплату за нужную братьям информацию. Акции «ГотьеФармасьон» редко попадали в свободный доступ. А тут пожалуйста! Конечно, пришлось поделиться с инсайдером, но тот, кажется, действовал за идею. — Ах мадам Готье, — промурчал он про себя. — Вас мало кто любит, дорогуша, зато врагов у вас пол-Парижа». Человек протяжно зевнул, почесал впалый живот и, хлебнув коньяка из пузатого бокала, отправился спать, никоим образом не заметив, что радиоустройство, спрятанное в чемодане, ответило на проходящий сигнал. — Есть, — кивнул офицер контрразведки, — запеленговали. Позвоните, пожалуйста, месье де Анвилю. Завтра при нем должен неотлучно находиться наш сотрудник. Напасть могут в любой момент. Только мы не можем понять, какая группировка решила похитить такую известную личность… — Какая разница? — пробурчал коллега. — Нам главное — обезвредить противника. А там быстро раскрутим, откуда ноги растут. — Ты полагаешь, это связано с разработками де Анвиля? — А с чем же еще? В начале лета уже было одно покушение. Тогда чуть не взорвали его дом в Бордо. Считается, что действовали наемники из Колумбии… — Да. — кивнул второй офицер. — Если удастся взять всю банду. предъявим обвинение в международном терроризме. 11.1 Глядя на небо в предрассветной дымке, Кристин только под утро осознала, что сегодня наступило Рождество. Самый главный католический праздник. Крещенная в православной вере, она иногда забредала в католические храмы и, справедливо считая, что кто- то да ошибается в летоисчислении, в оба рождественских праздника возносила благодарность Христу и загадывала желания. Она покосилась на чашку с недопитым кофе, спустила с рук дремавшего Савву и, облокотившись на подоконник, попыталась разглядеть на небе ту самую Полярную звезду. В таком мегаполисе, как Париж, что- то увидеть в небесной глади помогло бы только чудо. Но Кристин всматривалась в серые тучи, давным- давно закрывшие звезды, и просила у боженьки самую малость. Она молилась о возвращении Поля, словно твердо знала, что, как только муж окажется дома, их жизнь наладится. Войдет в привычное русло. Она станет ездить с группами по Парижу и окрестностям, а Поль вернется к бизнесу. А через год или два они с мужем снова попытаются зачать ребенка. А когда все получится, уедут вдвоем в Бретань. Там можно сидеть в обнимку на берегу, смотреть на волны, кутаясь в плед, и жить в родовой усадьбе Готье… Услышав шум приближающихся шагов, Кристин вздрогнула. Волшебство рассеялось. Она напряженно глянула на заспанного Гаранина и тревожно поинтересовалась: — Что- то случилось? — Сегодня Рождество, — пробубнил он. — Арман велел приехать на службу. Все собираются в домовой церкви. — Езжайте, — отмахнулась она, в глубине души вздохнув облегченно. «Хоть пару часов побуду одна, со своими мыслями», — подумала она и тут же услышала раздраженную отповедь Севы. — Я разговаривал с Виктором Николаевичем, — пояснил он. Но Кристин и без того поняла, что беседовать с Гараниным де Анвиль не соизволит. — Он дал четкие инструкции, — продолжил Сева. — Едем всем коллективом. Мы с тобой, Тина, и Савва. — А кот у меня тоже католического вероисповедания? — хмыкнула себе под нос Кристин и полезла в шкаф за переноской. — Вам не кажется, что это перебор, Всеволод Юрьевич? — Вполне, — поморщившись, пожал он плечами. — Но когда за дело берется старая гвардия, то нужно просто подчиниться. Такие люди, как Пахомов или мой отец… — Вы приходитесь Арману де Анвилю сыном? — ехидно уточнила Кристин. — Нет, боже упаси, — мотнул нечесаной башкой Сева. — У меня папа — Космонавт… — гордо похвастался он. — Да вы что?! — искренне изумилась Кристин. — А кто именно? — Гаранин Юрий Алексеевич, — скромно бросил Сева. И Кристин то ли не расслышала чуть искаженную фамилию, то ли пропустила мимо ушей. — Вы сын первого космонавта? — с придыханием заметила она, а потом с сомнением пробурчала: — Но ведь он погиб давно. Вы же тогда еще не родились, Сева! — воскликнула негодующе. — Гаранин, а не Гагарин, — ухмыльнулся Сева. — Фамилия похожа и полный тезка. Поэтому в нашей первопрестольной мой папа известен именно под погонялом Космонавт, — довольный, что она попалась, фыркнул Сева. — Но если разобраться, — заметил он, весело глядя на поджатые губы Кристин. — Москва — еще то безвоздушное пространство. Он приедет, когда родится внук. Папа такое событие вряд ли пропустит… — А зачем мне эти важные сведения из вашей жизни? — манерно поинтересовалась она. — Мне надлежит его встретить с хлебом- солью? — Навряд ли, — протянул Гаранин. — Ваше дело сейчас собраться и взять кота с собой. Я думаю, мы эту рыжую сволочь впихнем в переноску уже в машине. А так выйдем по- королевски. Сможете пронести кота пару метров? — Конечно, — обиженно бросила Кристин и отправилась одеваться. — Если хотите есть, позавтракайте сами, — кинула она напоследок. — А вы? — поинтересовался он. — Я сыта, — крикнула она. — Как это правильно сказать, — добавила Кристин, оглянувшись. И осторожно, чтобы не ошибиться, повторила: — Сыта по горло, Сева! Потом развернулась и с высоко поднятой головой удалилась к себе. — Я сделаю омлет на двоих, — проорал Сева. — Вам нужно обязательно поесть, Тина! Ответом ему послужило молчание. «Идиот, — сам себя обругал Гаранин. — Какого хрена ты над ней издеваешься? Ей и так тяжело. А еще и ты с дурацкими шутками. Вчера вон целоваться полез. С елки рухнул, что ли?» — Сева поморщился, отгоняя от себя безумное наваждение. Он понимал, что Кристина не виновата в его ерническом настроении, как и не виновата она, что приснилась сегодня и полночи изводила его ласками. — Твою мать, — пробурчал он тихо и, взболтав в миске четыре яйца, ложку муки и немного молока, вылили содержимое на горячую сковородку. Затем, когда смесь слегка загустела, лихо перевернул омлет на другую сторону, притрусил тертым пармезаном и свернул золотистую лепешку пополам. Сварил кофе в турке и снова позвал: — Тина! Ответа не последовало. Пришлось тащиться к дальней спальне и стучать в дверь. — Завтрак, Кристин! Дверь неожиданно распахнулась, и они с мадам Готье чуть было не столкнулись лбами. — Омлет и кофе, мэм, — пробурчал Гаранин, лишь на короткий миг почувствовав, как ему в грудь уперлись два полушария. Мягкие и тянущие к себе, как магнит. Кристин быстро отстранилась, и Сева, ощутив нежный запах духов, поинтересовался небрежно: — Хороший парфюм. Шанель?