Кейт кивнула и повернулась к лестнице. – Погодите! – начальственным тоном произнесла вторая медсестра. – Ей нельзя туда вместе со всеми детьми. Это же больничная палата… – Сестра Агата! – строго одернула ее первая. – Идите, миссис Финнеган. Поторапливайтесь, дорогая! Кейт помчалась по ступенькам. Фиона поспешила за ней, но с Айлин на руках она не могла бежать быстро. На полпути к лестнице острый слух Фионы уловил разговор медсестер, не думавших, что их услышит кто-то еще. – …бывают моменты, сестра Агата, когда сострадание заставляет нас отойти от правил… этим детям выпал шанс в последний раз увидеть своего отца… – Нет… нет! – всхлипнула Фиона, и эхо отозвалось из всех углов громадного вестибюля. Передав Айлин Коллинзу, она бросилась догонять мать. К дверям палаты они подбежали одновременно. Там их ожидало страшное зрелище. Пэдди лежал на койке у самого входа вытянутой комнаты, именуемой мужской палатой. Глаза у него были закрыты. Он что-то бормотал, наклоняя голову то влево, то вправо. Дышал он неглубоко и натужно, а мертвенно-бледное лицо блестело от пота. В тот момент, когда Кейт и Фиона подошли к койке, по лицу Пэдди пробежала судорога боли. Он скорчился, умоляя остановить боль. Фиона увидела, что на отцовских руках нет живого места. Но ее потрясло не это. У отца… исчезла правая нога. Рядом с койкой сидел в темно-синем мундире Родди. Услышав шаги, он повернулся. Его лицо было мокрым от слез. – Кейт… – выдохнул он. Кейт на негнущихся ногах подошла к койке. – Пэдди… – прошептала она. – Пэдди, ты меня слышишь? Он открыл глаза, но не узнал жену. Пэдди скрутило новой судорогой боли. На этот раз он закричал, выгибая спину. Не в силах слышать отцовские крики, Фиона заткнула уши. – Помогите моему па! – стонала она. – Кто-нибудь, помогите ему! К этому времени в палату поднялись Чарли, Шейми и Коллинз с Айлин на руках. Перепуганная малышка пронзительно орала. Шейми уткнулся головой в ноги Чарли. Вскоре к койке подошли две медсестры и врач. Пока сестры держали Пэдди, врач сделал ему в руку укол морфина. После нескольких секунд, показавшихся Фионе вечностью, боль утихла. – Миссис Финнеган? – спросил высокий седеющий врач. – Я… – Должен вам сообщить… боюсь, жить вашему мужу осталось недолго. Падение раздробило ему ноги. Правую мы были вынуждены немедленно ампутировать, иначе бы он умер от потери крови. – Врач помолчал. – Ваш муж получил и другие травмы, а также у него геморрагия… внутреннее кровотечение. Мы пытаемся снимать ему боль, но новых уколов его организм не выдержит… Сочувствую вам. Кейт закрыла лицо руками и зарыдала. Фиона подошла к койке, взяла отца за руку. От потрясения у нее кружилась голова. Разум отказывался воспринимать случившееся. Казалось, совсем недавно он уходил на дежурство и она простилась с ним до утра. А теперь он… здесь. Искалеченный. «Такого просто не может быть», – думала она, смотря на отцовскую руку, такую большую по сравнению с ее руками. Это невозможно… – Фи… – Слушаю, па! Чего ты хочешь? – Воды, – с трудом ответил отец. Фиона схватила графин со столика у соседней койки. – Ма! Ма! – крикнула она, наливая воду в стакан. Приподняв голову отца, она поднесла стакан к его губам. – Пэдди… – Кейт пыталась улыбнуться сквозь слезы. – Боже мой… Пэдди… – Кейт… – прохрипел он; чувствовалось, ему трудно говорить. – Присядь ко мне. Остекленевшее выражение глаз исчезло. Пэдди узнал свою семью. Кейт и Фиона приподняли его, остановившись, когда он вскрикнул от боли, и подсунули под спину подушку. Дыхание Пэдди становилось пугающе неровным. Он прикрыл глаза, ожидая, когда спадет боль в груди. Собрав остатки сил, он подозвал всех членов семьи. Жестом Пэдди показал, чтобы ему поднесли Айлин. Коллинз передал малышку Кейт, и та осторожно положила дочку на койку. Изуродованные руки Пэдди приподняли Айлин. Он поцеловал ручку и лобик младшей дочери, после чего отдал ее Кейт. Услышав отцовский голос, обрадованный Шейми подошел к койке. Фиона схватила брата за руку и срывающимся голосом велела быть поосторожнее. Шейми нехотя попятился назад. – Почему? – недовольным тоном спросил он. – Потому что па сильно покалечился. – Где? – Ноги, Шейми. Шейми уставился на нижнюю часть отцовского туловища, закусил губу, хмуро посмотрел на Фиону и сказал: – У па только одна нога. Второй нет. Эти слова больно ударили по Фионе, но, понимая, что Шейми еще слишком мал, она как можно мягче ответила: – Ты прав, Шейми. Второй нет, но той, что есть, очень больно. Шейми кивнул. Тихо, как мышь, он подошел к койке, поцеловал отцовское колено и нежно погладил своими детскими пальчиками. – Па, тебе получше? – Ага, Шейми, – прошептал Пэдди и потянулся к сыну. Поцеловав Шейми в щеку, он подозвал Чарли и сказал, что тот теперь – глава семьи и должен заботиться о матери, брате и сестрах. – Брось, па! Ты поправишься… Пэдди махнул рукой, велев не говорить глупостей, после чего попросил достать часы из куртки. Куртка висела на стуле, стоявшем в изножье койки. Чарли достал. Пэдди сказал, что теперь дедовские часы переходят к нему. – Ты славный парень, Чарли. Береги своих. Заботься о них. Чарли лишь кивнул и отвернулся. У него вздрагивали плечи. Пэдди повернулся к Фионе, не отходящей от койки, взял ее за руку. Взглянув на их переплетенные руки, она не удержалась от слез. – Фи… Она подняла голову, встретившись взглядом с отцовскими глазами, такими же синими, как у нее. – Девочка, обещай мне… – в голосе Пэдди вдруг появилась прежняя сила, – что ты не откажешься от своей мечты. Что бы ни случилось. У тебя получится. Открывайте с Джо свой магазин и не слушайте тех, кто станет долдонить, что вы прогорите… Обещай мне… – Обещаю, па, – давясь слезами, ответила Фиона. – Умница. Я буду следить за тобой. Я люблю тебя, Фиона. – И я люблю тебя, па. Пэдди повернулся к Родди, взял его руку. Мужчины молча смотрели друг на друга. Слова им были не нужны. Потом Пэдди разжал пальцы, и Родди молча отошел. Пэдди вновь стало тяжело дышать. Он лежал и лишь смотрел на плачущую Кейт. Ей было не поднять головы. Когда ему стало полегче, он коснулся пальцами лица жены. – Не плачь, любовь моя. Не плачь, – тихо сказал он. – А помнишь тот день в церкви? Ох, давно это было. Я тогда тебя впервые приметил. Помнишь? Ты еще совсем девчонкой была. Такая красивая. Бежала по снегу, опаздывая на мессу. А я шел из закусочной, нес сэндвич с беконом. Я его засунул в карман и припустил за тобой. Запаха от него было – на всю церковь. Такой красивой девчонки я еще не видел. Кейт улыбнулась сквозь слезы: – И с тех пор жалел, что наткнулся на меня. Я удержала тебя в Лондоне, и ты не поехал ни в какую Америку. – Ты похитила мое сердце, но я не возражал. Я знал только счастье. И все благодаря тебе. Я полюбил тебя с того самого дня, как ты спешила в церковь. И всегда буду любить. Кейт уронила голову и заплакала. Внутри у Пэдди что-то забурлило. Его грудь тяжело поднялась. Изо рта вылилась большая капля крови и перетекла на подбородок. Фиона вытерла ее уголком больничной простыни. – Кейт… – Пэдди заговорил шепотом. – Послушай меня… в подкладке моего старого чемодана зашиты два фунта. Ребята со склада Оливера что-то соберут. Не показывай гордость, возьми эти деньги. Они тебе понадобятся. – (Всхлипывающая Кейт кивнула.) – Напиши Майклу, сообщи ему… – Боль помешала Пэдди договорить, и он судорожно вдохнул ртом и сжал руку жены. – Сообщи ему, что́ со мной приключилось. Он денег пришлет. И не хороните меня с обручальным кольцом. Оно на полке лежит, на блюдечке. Заложи его. – Нет! – Не упрямься. Это всего лишь кольцо… – упрекнул ее Пэдди. Кейт пообещала так и сделать. Пэдди откинулся на подушку. Кейт полезла в карман за платком, вытерла глаза и снова взглянула на мужа. Его грудь замерла. С лица исчезла гримаса боли. Он умер. – Нет, Пэдди! Нет! – завыла Кейт, упав на тело мужа. – Не покидай нас! Прошу, умоляю, не покидай нас! Фиона смотрела на отцовское лицо, слушала причитания матери и чувствовала, как рушится ее привычный мир.