– Может, я что-то не так понял. Мои предки говорили о нём. – Скорее всего, замешан в пикантном скандальчике, это же Уилл. – А ты её не знаешь? Как же имя той девицы? Что-то связанное с Блум… Или Блэк?.. – Мистер Блэкстон! – позвала мисс Маршалл. – Поглядите, какую книгу я раздобыла для вас! Вам наверняка понравится! От неожиданности я вздрогнула и выронила учебник. Тот с глухим стуком упал на паркет. Внутри всё забурлило от негодования и обиды. Пикантный скандальчик, говорите? Я не позволю порочить своё имя в стенах академии, в которой учусь! – О, вы уже закончили, мистер Мёрфи, мистер Стюарт? – заквохтала мисс Маршалл. – Премного вам благодарна! Вы очень меня выручили! – Не стоит благодарностей, мисс Маршалл, – осклабился тот, которого интересовали подробности моей несостоявшейся помолвки. – Нам всегда в радость находиться в одной комнате с вами. Мисс Маршалл сдавленно засмеялась и нелепо замахала руками, словно пытаясь взлететь от счастья. Я же, решив, что здесь больше нечего делать, подхватила свои книги и бегом побежала к выходу. Практически наощупь, ибо стопка в моих руках напоминала церковную башню и загораживала вид, и почти не чувствовала тяжести. – Мистер Блэкстон! – раздалось в спину. – Вы не расписались в формуляре! – В следующий раз, мисс Маршалл, – бросила я и была такова. Вот это «женишок» мне попался! Ну, держись, Уилл! Я пока не знаю, как именно, но, клянусь, отобью у тебя всякое желание дурить девушкам головы! Глава 5. Настоящая магия За завтраком сидевшие за моим столиком сокурсники из тех, кого не приняли в свои компании спортсмены, мажоры и девушки, делились впечатлениями от вчерашних занятий. – Ну и загонял этот чёртов Уилл. Жесть, – говорил один. – Все мышцы болят, – подхватил второй. – Даже те, о которых я и не подозревал. – Хотите совет, ребят? – встрял Дьюк. – Девочки-врачеватели неплохо снимают усталость. – Тьфу, – сплюнул третий. – Не хочу показаться немощем, но на девчонок ещё силы нужны, а этот чёрт все до последней жилы вытянул. – Всё так, – согласились остальные. – Ты не понял, – усмехнулся Дьюк. – Массаж. Немного магии. И усталости как не бывало, а сил снова через край. – Надо попробовать! – воодушевились вокруг. А я еле заставила себя проглотить ложку кукурузной каши, которую всегда любила. Да эти легионеры, так называемая элита, наглым образом использует доверчивых девушек! И ведь многие верят обещаниям, портят репутацию, дискредитируют в глазах общества не только себя, но и сокурсниц!.. – Эй ты, пацан! Тебя вроде вчера на занятиях у Уилла не было? – кто-то спросил. Кажется, я своим возмущенным покашливанием обратила на себя внимание. – Ты же вроде носишь чёрный китель легионеров, верно? – Это Кристофер Блэкстон, – любезно представил меня Дьюк. Остальные не спешили представляться, видимо, ожидая от меня ответа. Я пожала плечом. – Были дела поважнее. На самом деле я укрылась у себя в комнате с книгой по анатомии и физиологии хаоситов низшего уровня, которую раздобыла для меня мисс Маршалл. Чтение так меня увлекло, что я пропустила не только дополнительное занятие по физкультуре, но и ужин. – Это ты зря, – покачал головой парень с бесцветными бровями. – Уилл халявы не прощает. – Отыграется на тебе сегодня по полной, – пообещал Дьюк. – Видишь? – сидевший напротив рыжеволосый парень указал на свежий шрам на щеке. – Это сделал Уилл, когда я недостаточно хорошо отжимался. Припечатал мордой в траву, а там острый камень. – Я видел! – подал голос молчавший до сих пор хилый паренёк с неприлично оттопыренными веснушчатыми ушами. – Уилл его по затылку прям сапогом! – Заткнись! – Рыжий отвесил приятелю подзатыльник. – Ничего ты не видел. Ужас какой!.. И меня хотели выдать замуж за этого нелюдя, издевающегося над первокурсниками! Неужели никто его не остановил? – И ты стерпел? – не удержалась я. – А что я мог сделать? – огрызнулся рыжий. – Он главный, а я филонил. Заслужил. – Ну и что. Всё равно это не даёт ему право применять физическую силу! – Без этого никак. Мы легионеры, а не какие-то там юбки. Я резко поднялась, более не в силах терпеть подобное отношение к своему полу. Да эти «юбки», чтоб они знали, ценой собственной жизни веками отвоёвывали себе право на собственность, свободу и самовыражение, боролись с несправедливостью, вставали на защиту родины. А эти горазды только ныть да на судьбу жаловаться, ничего при этом не предпринимая, чтобы хоть как-то отстоять своё достоинство. Но ничего такого я им не сказала. Не знаю, насколько хватит моего терпения. Покидая столовую, я постреляла глазами направо и налево, но Уилла не заметила. Ну и где носит этого чёртового куратора, когда он так нужен?! Пожалуй, впервые после того, как мне пришлось переступить порог академии, я шагала по её широким коридорам с гордо поднятой головой, не боясь разоблачения. Наоборот. Я нарочно искала того, кто может уличить меня во лжи. Правда, я толком не придумала, что скажу, когда взгляну в его наглые серые глаза. Поставлю ему в вину поступок родной сестры, мол, та предпочла побег помолвке с таким человеком, как ты. Объясню, что такое права и свободы человека, закреплённые в Конституции Зелёных Земель, и что грозит тому, кто на них посягнёт. Не послушает – вызову у него несварение желудка или чесотку, я ведь не только исцелять могу, но и вредить. Совсем немножко. Первым уроком шла история войн. Профессор Крекстон рассказывал так увлеченно, но так витиевато и скоро, что мой почерк, обычно изящный и аккуратный, было просто не узнать. Впрочем, конспектировала едва ли не я одна, остальным было не угнаться за профессорской мыслью, а некоторые и вовсе откровенно скучали. Сидевший рядом Дьюк то и дело порывался завести разговор, но я пресекала все его попытки до единой, пока, наконец, он не переключился на паренька с тонкими чертами лица и аристократической бледностью, неосмотрительно занявшего место по другую сторону от него. По обрывкам фраз, долетающих до моих ушей, я поняла, что худого звали Годфри Мюррей, и он был третьим сыном обедневшего барона из Литлчестера. Отец хотел сделать из него священнослужителя, но тот настоял на своём и отправился искать счастья на факультете легионеров. Сам Дьюк родился в семье викария, обожал рыбалку и мечтал стать боевым магом, но не хватило вступительных баллов. Теперь он посещает дополнительные занятия на факультете боевой магии и ждёт не дождётся испытания на выбывание, на котором непременно докажет всем и вся, что его место среди парней в синих кителях. Я пару раз шикнула на Дьюка, чтобы он помолчал хоть минуту, но на него, похоже, могла подействовать только очень сильная магия. – К следующему занятию будьте добры подготовить эссе о великих полководцах Древности, – велел профессор, когда урок подошёл к концу, – моя ассистентка мисс Кушинг с удовольствием выслушает каждого и оценит результаты. Послышались единичные возгласы протеста, но основная масса, помня о том, как профессор Крекстон ловко поставил Голдсмита на место, предпочла смолчать. А я уже знала, о ком напишу эссе. К концу первого занятия моё намерение увидеться с Уиллом немного поутихло, но, встреть я его в коридоре, головы бы не опустила и нашла бы нужные слова. Однако он мне не встретился, хотя вчерашних знакомцев Мёрфи и Стюарта я видела в холле у стенда с расписанием в компании таких же рослых старшекурсников. Кроме этих двух, остальные красовались в чёрных кителях легионеров. Кителей зелёного цвета, какие носили немногочисленные представители факультета врачевателей, в этой компании не оказалось. Я прошла мимо выпускников незамеченной. Эти гордецы не удостаивали вниманием таких мелких сошек, как я. Основную физическую подготовку мне пришлось пропустить, поскольку опоясывающие моё тело бинты ослабли и размотались. Я быстро привела себя в порядок, но решила не рисковать. Крис, когда вернётся в академию, наверстает упущенное с лихвой. Спорт и Крис – это практически синонимы. Вместо этого я напросилась на занятие по биологии для врачевателей-первокурсников. Профессор Дюраншан возражать не стала. И я с упоением слушала лекцию, которую читала профессор с изумрудными глазами. Всю её вчерашнюю апатию и безразличие как рукой сняло, и сейчас даже простая тема о строении клетки из её уст звучала чарующей песней. Мало того, я чувствовала, как внутри зарождается и разгорается тепло, а по венам несётся чистая энергия. Мои внимание, память и производительность усилились во сто крат. Настоящая магия! Иначе я не могу объяснить, как у меня получилось не только слово в слово записать лекцию, но и запомнить! Уверена, разбуди меня кто среди ночи, я бы повторила текст лекции от начала и до конца, не пропустив ни одной буквы. – Девочки, у вас тоже эта тема как будто запечатлелась вот здесь? – Девушка, сидевшая за первой партой, обернулась, постучала тонким пальцем по лбу и увидела меня. – Ой, а вы кто? Извините, я вас раньше не видела! – Меня зовут Кристофер Блэкстон, – представилась я. – Можно просто Крис и на ты. – А я Рейчел Томпсон. Очень приятно. Вы будете… То есть ты будешь учиться с нами? Рейчел была настоящей красавицей – с вьющимися тёмными волосами, убранными на затылке в небрежный пучок, с чётким контуром губ и бровей и ямочками на круглых румяных щеках. Должно быть, именно её имел в виду несносный Дьюк, когда вспоминал о первокурсницах с факультета врачевателей. Жаль, если Рейчел ответит на его приставания, мне она понравилась, и я бы хотела с ней подружиться. – Волне возможно, – ответила я, – пока я зачислен на факультет легионеров. Но у вас мне нравится больше. Рейчел мило улыбнулась и представила остальных: – Это Миранда и Тина. Миранда приехала из пригорода Сюзанвилля, а Тина местная. – Привет! – поздоровались девочки. Они были очень похожи. Обе с простоватыми деревенскими лицами, непосредственные и открытые. Насколько я поняла, кузины. Я оказалась права. У них была общая бабушка по материнской линии – знахарка, как до сих пор называли в деревнях целительниц. Сёстры решили продолжить семейное дело и получить соответствующее образование. – А это, – Рейчел кивнула в сторону уткнувшейся в микроскоп рыжеволосой девушки, – Эмбер Робсон. Эмбер никак на это не отреагировала, даже головы не подняла. В моей прежней гимназии тоже была такая девица. Ни с кем не общалась и постоянно что-то зубрила, но это нисколько не помогло ей учиться лучше тех, кто любил прогулки в парке и воскресные чаепития в кругу подруг ничуть не меньше учёбы. Собственно, и всё. На первый курс приняли только четверых. А ведь я могла оказаться пятой и не тратить понапрасну время на то, что мне неинтересно. Затем шли общие предметы для всех трёх факультетов: философия и поэтика. Братец бы заскучал, а мне понравилось. Некоторые из тем мы мельком затрагивали на занятиях в женской гимназии, но здесь, в академии, их изучали более углублённо.