— Петь, идём! Я поднял руку, призывая Василя остановиться, сделал несколько глубоких вдохов и усилил контроль над внутренним потенциалом, заодно восстановил схему плазменного выброса. Шутки кончились. Теперь всё очень-очень всерьёз. Расслабляться нельзя! Узенькими проходами мы обошли кирпичное здание бани, проскочили один двор и без остановок миновали другой, а вот в переулок выбегать уже не стали и для начала огляделись. Но — нет, там — никого. — Куда теперь? — спросил я. Василь указал на соседний дом. — Уже пришли. — Вход со стороны набережной? — припомнил я. — Можно с задов зайти. Я придержал товарища за руку. — Не суетись! — После этого попытался обратиться к ясновидению, но энергетический фон продолжал пребывать в полнейшем беспорядке, да и у меня в голове до сих пор гудело после выхваченной порции помех, ни черта не почувствовал. — Нет, полная неопределённость. Василь вытянул из кармана пальто пистолет, покрутил его в руке и после недолгих колебаний сунул обратно. Мы ещё раз оглядели пустой переулок и перебежали через него, юркнули в арку дома напротив. Василь первым сунулся во двор и объявил: — Чисто! Но только двинулись к парадной, как из дальнего прохода вынырнули три тёмных фигуры. Встреча оказалась неожиданной, что для них, что для нас, но самое главное я разглядел сразу: никаких белых лент! И шинели не бурые армейские или серые полицейские, а синие. ВОХР! Свои! Я самую малость расслабился и всё же окончательно бдительности не утратил, потому и не промешкал ни единого мгновения, когда нервы вдруг острой бритвой резануло узнавание: да это же Барчук, Антон и Михей! Последний оказался расторопней всех. Василь ещё только дёрнул из кармана пистолет, а вскинутая рука Михея уже окуталась алым свечением и в моей голове разом проявилось жёлтое пятно энергетической аномалии. Этот гад нас поджарить решил! — Стой! — завопил Маленский, но куда там! Я успел прикрыться линзой уплотнённого ионизированного воздуха, вот и не полыхнул зажжённой спичкой — плазменный выплеск угодил в незримую преграду и расплескался на расстоянии вытянутой руки. В лицо повеяло нестерпимым жаром, снег начал таять, от брусчатки повалил пар. Василь дважды выстрелил из ТТ и сотворил кинетический экран, миг спустя точно такой же возник и на другой стороне. Антон метнулся куда-то в сторону, Барчук открыл ответный огонь из револьвера и попятился к выходу со двора. С радостью приложил бы его чем-нибудь убойным, да было уже не до того: своим первым быстрым выплеском Михей лишь разметал мою воздушную линзу, после чего ударил уже в полную силу, попытался не просто поджарить нас до хрустящей корочки, а обратить в прах. На нейтрализацию потока теплового излучения я разом ухнул без малого десяток мегаджоулей, о постановке же дополнительных барьеров и речи даже не шло. Тут бы просто успевать чужое воздействие гасить! Быстрее! Быстрее! Быстрее! Но попутно я всё же исхитрился отследить источники освещения, вот и толкнул Василя в сторону. Сам прыгнул следом, а за миг до того исказил лучи света таким образом, что для Михея мы остались на прежней позиции. Секунд на пять от силы, но — остались! С кем поопытней такой номер бы не прошёл, а вот наш бывший сокурсник состряпанной на скорую руку оптической иллюзии не распознал и продолжил шагать вперёд с перекошенным от бешенства лицом, всё активней и активней пережигая потенциал в тепловое излучение и гоня перед собой настоящую волну жара. Та беспрепятственно ворвалась в арку, разом растопила весь снег, испарила воду и сначала высушила камни, а после и раскалила их едва ли не докрасна. Наружу выбросило клубы перегретого пара, меня зацепило лишь самым краем, но и так потратил на охлаждение остатки сверхсилы, пришлось даже прикрыть лицо руками, если б не перчатки — обварился. И сразу — грохнуло! Со звоном разлетелись осколками оконные стёкла, качнула и едва не сбила с ног ударная волна! Маленский попытался разметать нас на куски перепадом давления, но Василь не сплоховал и отразил выплеск, попутно расстрелял остатки магазина и ударил электрическим разрядом. Барчук отступил за угол, а ослепительный росчерк вильнул к громоотводу, и тот сыпанул искрами, на миг всех ослепив. Я воспользовался ситуацией и метнул в Михея шаровую молнию. Получай, гад! Бывший сокурсник отреагировал как по писанному, разметав не столь уж и мощный заряд энергетической турбулентностью, но вот управляющую нить из виду упустил, за что и поплатился. Я преобразовал силовой жгут в нематериальную пику и без затей ткнул ею Михея в грудь. Намеревался прошить его насквозь, но оперировал исключительно своим входящим потоком, а сопротивление привычного к энергетическому излучению организма оказалось необычайно высоким, силовой клинок будто в незримую броню угодил — распорол шинель и соскользнул в сторону. Зараза! Михей перехватил моё незримое орудие обеими руками и дёрнул на себя, я не стал играть в перетягивания каната и перебросил по силовой нити дополнительный заряд. Лови! Мигнула электрическая дуга, запахло горелой шерстью, Михея тряхнуло и откинуло на шаг назад. Удерживай я потенциал в противофазе, пробой запросто мог привести к летальному исходу, а так бывший сокурсник даже на ногах устоял, лишь упустил энергетический жгут. Я не преминул воспользоваться этой оплошностью, захлестнул торс Михея силовой петлёй и попытался рассечь противника надвое, но тот энергетическим выплеском разметал мою конструкцию, а ещё рванул из кобуры револьвер и что удалось ощутить со всей отчётливостью — вошёл в резонанс! Сволочь! Я хоть и тянул сверхсилу на пределе мощности, накопить заряд для атакующего воздействия, способного пробить естественную сопротивляемость оператора восьмого витка, никак не успевал, поэтому кинетическим импульсом кинул себя вперёд. И сразу поменял направление движения, уходя с линии стрельбы! Револьвер плюнул огнём, пуля прошла мимо, и я рванул на сближение. На пути возникла плоскость давления, но разметал её и уже следующим рывком дотянулся до Михея — левой пробил ему в челюсть, правой ткнул кулаком чуть ниже солнечного сплетения. Раз, два! Увы, первый удар лишь слегка зацепил скулу, зато вторым я с помощью техники открытой руки вколотил в потроха соперника разом пару десятков килоджоулей. Этот выпад пришёлся точно в энергетический узел, и хоть Михей полностью заблокировал физический урон, его вышибло из резонанса, а очередной мой хук и вовсе разметал весь набранный соперником потенциал. Тут-то мне и прилетело барабаном револьвера в висок! Удар наотмашь оказался достаточно силен, чтобы ошеломить, и я лишь в самый последний момент успел предупредить выстрел, ухватив и отвернув от себя ствол. Оружие полетело в снег, а Михей вцепился в меня и поставил подножку, заставил покачнуться и провёл бросок через бедро. Точнее — провести его попытался. Мы оба потеряли равновесие, и в падении я ткнул бывшего сокурсника незримым клинком давления, как дырявил на тренировках железные листы, но тот оказался много прочней — нематериальный штык пробил шинель и вспорол кожу, но силы удара не хватило, чтобы нанести проникающую рану. Дарованная инициацией сопротивляемость вкупе с отменным владением защитными техниками позволила Михею отделаться не столь уж и глубоким порезом, а повторить тычок помешала резко возросшая сила тяжести. Мы рухнули на землю, я оказался снизу, и под весом чужого тела затрещали рёбра. Михей замахнулся, а стоило только перехватить его кулак раскрытой ладонью — будто пушечное ядро поймал! — он одним уверенным усилием передавил мой входящий канал. Такой уж серьёзной проблемой это не стало: пусть мощностью соперник меня и превосходил, базовая техника блокировки основывалась на типовом строении внутренней энергетики, а я под стандарт не подпадал, это и помогло сбросить захват. Я приложил Михея своей неправильной гармонией, но тот оказался крепким орешком и погасил деструктивные колебания, вновь начал отрезать меня от сверхсилы, а дополнительно охватил шею кольцом давления, желая то ли раздробить гортань и удавить, то ли попросту обезглавить. Каким-то запредельным усилием я заблокировал это воздействие, и тогда бывший сослуживец задействовал телекинез. Валявшийся в шаге от нас револьвер будто бы сам собой прыгнул в его раскрытую ладонь, и я вцепился в запястье Михея, не позволяя тому взять себя на прицел. Отвлёкся и упустил нематериальную удавку — шею сдавила, а в глазах потемнело, но сознания я всё же не потерял и отпустил оседлавшего меня противника совершенно осознанно. Ствол револьвера уставился в лицо, курок до упора отошёл назад и сорвался, шибанул бойком о капсюль. Клац! И — больше ничего! Я предотвратил выстрел, потратив крохи удерживаемой сверхсилы на гашение искры, тем самым выгадал время и успел сунуть руку в карман, рванул оттуда выкидной стилет. С металлическим щелчком разложился длинный клинок, резкий укол пришёлся Михею в бок, остриё чуть вильнуло, задев ребро, и засело до упора! Изо рта противника плеснуло кровью, но он всерьёз вознамерился утащить меня за собой на тот свет и бросил остатки потенциала на усиление и без того уже врезавшейся в кожу удавки. Прямо над ухом оглушительно грохнуло, дульная вспышка ослепила левый глаз, а Михей будто молотком по лбу получил! Голова его мотнулась, он обмяк и завалился на спину, из пулевого отверстия меж бровей потекла алая струйка. Готов! Теперь уже точно! — Замер! Замер, кому сказано! — заорал Василь, ясное дело — не мне. — Мордой в снег, руки за голову! Завалю, сука! Короткая схватка выпила все силы, но я не замешкался, не дал себе послабления. Выдрал из сведённых судорогой пальцев Михея револьвер, вскочил и сразу опустился на одно колено, оказавшись не в силах справиться с головокружением. Впрочем, и так разглядел, что Маленского уже и след простыл, а Василь заломил уложенному лицом в снег Антону руки и стягивает запястья кожаным ремнём, будто в этом имелся хоть какой-то смысл. Наш бывший сослуживец вырываться не пытался, только орал: — Да мы ничего такого не хотели! Федя сказал, что Машку надо забирать, вот мы и пришли! А тут вы! Это всё Михей! Он совсем сбрендил! Насколько мне помнилось, Антон активного участия в сшибке не принимал, но останавливать я Василя не стал. Не до того было. Боролся с тошнотой. — Потянешься к сверхсиле, башку прострелю! — пригрозил мой товарищ. — И никто слова дурного за это не скажет! Ты ж дезертир! — Нам Федя приказал! — Заткнись! Я вытянул из бездыханного тела Михея стилет и очистил клинок о снег, после сложил нож и убрал в карман, заодно избавил покойника от запасных патронов и взялся перезаряжать револьвер, после окликнул товарища: — Василь! Барчук где? — Ушёл, сволочь! — Уверен? — уточнил я с нескрываемым недоверием. Пусть даже Антон в драку и не полез, но у нас с Василем и при столкновении двое на двое шансов было откровенно немного. Уж не знаю, кто и по какой программе натаскивал Михея, но за тот год, что мы с ним не виделись, он превратился в крайне опасного бойца. И хоть его стартовая позиция изначально существенно превосходила мою, я ощутил явственный привкус разочарования. Ну или горечь желчи из-за отбитой печени. Одно другого не лучше. — Я Барчука первым выстрелом зацепил! — пояснил Василь, заставляя подняться на ноги Антона. На нём и сорвал злость. — Да заткнись ты! Не до тебя сейчас! Потом разберёмся! Петя, идём! От арки так и продолжало веять жаром, штукатурку одной из стен расчертила длинная трещина, а окна первых трёх этажей зияли выбитыми стёклами, но при этом в них не маячили лица встревоженных жильцов. Ни лиц, ни света. Дом словно вымер. Только я так подумал, и распахнулась дверь парадной. — Василь? Это ты?! Я чуть не матернулся от избытка чувств и опустил револьвер, а Василь толчком отправил ко мне нашего бывшего сослуживца, сам же побежал к Машке, выскочившей во двор с туго набитой каким-то барахлом хозяйственной сумкой. Антон начал было качать права, но я оказался не в настроении спорить и пихнул его кулаком под рёбра, после чего отработанным усилием заблокировал сверхспособности и упёр в бок дуло револьвера, на случай если бывший сослуживец вдруг решит потрепыхаться и освободить входящий канал. — Не дёргайся! — Петя, ну ты что? Я же вообще ничего не сделал!