Мы начали подниматься по лестнице, но Грин перехватил нас на площадке между этажами и велел шагать обратно. — Задание у нас неофициальное, никаких подписок о неразглашении, сделаем и забудем. Усекли? — Ликвидировать кого-то приказали? — округлил глаза Василь. — Ликвидаторов и без нас хоть отбавляй! — фыркнул в ответ Грин. — Интеллект задействовать придётся! Он провёл нас мимо выхода во двор, сорвал с перегородившей проход двери пломбу и отпер замок, не сразу сумев подобрать нужный ключ. — А чего мы в канцелярии забыли? — озадачился Василь. — Того! — выдал в ответ Грин, запер за нами дверь, завёл в архив и распорядился: — Располагайтесь! Я убрал было пальто на вешалку, но через выбитое окно с улицы ощутимо задувало, поэтому снова оделся, после чего уселся на стул в ожидании инструктажа, а вот Василь подбоченился. — Серьёзно?! — зло уставился он на начальника. — Мы бумажки перекладывать станем, когда судьба страны решается?! — Заниматься ты станешь тем, чем прикажут, — спокойно ответил Грин и кинул на стол свою кожаную папку. — Не согласен? — Нет! — подтвердил Василь, но уже без былого запала. — Только что это изменит? — Он вздохнул и понурился. — Ладно, зачем мы здесь, Степан Александрович? — Нужно поднять сводки и кое-кого в них найти. В этот момент на улице как-то очень уж мощно рвануло, даже стены задрожали, а из рамы вывалилось несколько осколков оконного стекла. — А можно вопрос не по теме? — воспользовался я случаем расспросить оперативника. — Что в городе вообще творится? Грин уже расстегнул папку и достал из неё несколько фотокарточек, но просветить нас не отказался. Правда, и сам знал немного. — Полная неопределённость, — сообщил он с тяжёлым вздохом. — Адмиралтейство мы удержали, а правительственный квартал пришлось оставить, пока все в Зимний перебазировались. Флотские с реки поддерживают, но не факт, что и оттуда не выдавят. — А что — армия? — поинтересовался Василь. — Разброд и шатание. Несколько полков сразу на стороне мятежников действовать начали, в других частях дело до перестрелок дошло, но пока что большинство ждёт приказа из Генштаба, а его вчера первым делом разгромили. Только это всё так — больше слухи. Проверенной информации мало. Говорят, жандармов на север к границе с Суомландией перебрасывают, уж не знаю зачем. Да вы голову себе этим не забивайте! Вот сейчас наладим связь, вызовем подкрепление и перебьём всю контру за день — два. И теперь уже точно всю эту сволоту монархистскую под корень вырежем! Никого не пропустим! Грин раздал нам фотокарточки и три листа с ориентировками, в которых были вымараны личные данные, остались только особые приметы. — Смотрите сюда: поднимаете рапорты обо всех неопознанных телах и прочих аналогичных инцидентах с одиннадцатого числа, сверяете с ориентировками и фотоснимками, отбираете все подходящие под описание. Василь наскоро просмотрел листы и счёл нужным отметить: — В комиссариат сообщают только о тех случаях, когда имеется подозрение, что в преступлении замешаны иностранцы или операторы. — Ты, Короста, не умничай! — срезал его оперативник. — Приказ ясен? Исполняй! Он отпер один из шкафов и кинул на стол папку с завязками, следом выложил вторую. — Приступайте. Один с начала, второй с конца. Где-нибудь посреди недели встретитесь. Я забрал у Василя снимки, глянул их и отложил, а вот описание трёх индивидуумов изучил куда как внимательней. Мужчины в возрасте от двадцати пяти до двадцати девяти без татуировок и приметных шрамов. И далее полный перечень: цвет волос, рост, примерный вес, телосложение, родимые пятна и прочее, прочее, прочее. — Работайте! — распорядился Грин и пообещал: — Попробую завтраком разжиться. — После чего ушёл, не преминув нас в канцелярии запереть. Василь беззвучно выругался, сел рядом со мной и, подвесив над столом шаровую молнию, раскрыл одну из папок. — Ты хоть что-нибудь понимаешь? — Нет, — сказал я, хоть и заподозрил, откуда ветер дует. Как бы мы сейчас не искали господ Ладинского, Новосельского и Ельского. Но по чьей инициативе? Кто приказал? Кто распорядился о нашем привлечении к делу? Успел задействовать, как и намеревался, свои связи Альберт Павлович или же он пробился в комиссариат этой ночью? Но если так — неужели поручение господина Карпинского ещё не утратило своей актуальности? Неужели оно имеет хоть какое-то значение в условиях вооружённого мятежа? Или я зря множу сущности и это всего лишь совпадение? Но нет, в простые совпадения мне отчего-то нисколько не верилось… Я подышал на озябшие пальцы и подумал, не начать ли прогонять по организму сверхэнергию, потом всё же решил не распылять внимание и достал из своей папки первый бланк рапорта. Как ни крути, приметы расплывчатей некуда, тут и при полной сосредоточенности нужный случай упустить легче лёгкого. И не упустить даже, а просто не вычленить из кипы бумажного мусора. Ну а как иначе? В столице свыше пяти миллионов человек проживает, тут ежедневно случается превеликое множество происшествий, а ещё беспрестанно поступают сигналы от неравнодушных граждан, чересчур бдительных старушек и городских сумасшедших. И пусть входящая корреспонденция уже обработана сотрудниками дежурной части, нашу задачу это облегчало не так уж и сильно. — Петь! — позвал меня Василь. — Ты все случаи с документальной фиксацией использования сверхспособностей в сторону откладывай, чтобы потом не рыться. — Лады… Через разбитое окно прилично задувало, и я перекрыл проём плоскостью давления. Воздействие элементарное, поддерживать его могу, нисколько не напрягаясь, а всё теплее будет. Нам тут ещё работать и работать. К тому моменту, когда из коридора донёсся металлический лязг, я отыскал лишь один рапорт о неопознанном теле, да и то покойник оказался бородатым, а у нас бритый и двое с усами. Мимо. В кабинет зашёл Грин, выставил на край стола поднос, на том обнаружились пара бутербродов с маслом, пара с колбасой и два стакана горячего чая. Вот чая я хлебнул с превеликим удовольствием, а есть как-то не особо и хотелось даже, пусть со вчерашнего обеда и маковой росинки во рту не было. — А вы что же? — уточнил Василь у оперативника. — Уже позавтракал, — пояснил Грин. — Нет! — с нажимом произнёс мой товарищ. — Протоколы и заявления смотреть не собираетесь? Оперативник зевнул и с нескрываемой насмешкой произнёс: — Не царское это дело! — Потом глянул на задохнувшегося от возмущения Василя и покачал головой. — Короста, ты нормальный вообще? Думаешь, если бы у меня всё в глазах не двоилось, я бы с вами нянчиться стал? Грин явно намеревался добавить что-то ещё более едкое, но тут в коридоре раздался стук по металлической двери, и он насторожился. — Кого ещё нелёгкая принесла? Оперативник вышел из комнаты, послышался лязг запоров, а после донеслись приглушённые голоса. Вернулся он изрядно озадаченным. — Случилось что? — насторожился Василь. Грин раздражённо поморщился. — Если верить иностранным радиостанциям, Айла, Лютиерия, Средин, Окрест и Суомландия признали легитимность правительства в изгнании и объявили республиканских дипломатов персонами нон-грата, а Лига Наций отозвала полномочия наших представителей. Собираются работать со ставленниками так называемого императора. Ну и армию призывают разойтись по домам, дабы не препятствовать свободному волеизъявлению народа. Василь выругался, мне тоже от крепкого словца удержаться не удалось. — Ничего! — проворчал Грин. — Собака лает, караван идёт! Мы им ещё подведём фигу к носу! Ещё попляшут! — Он достал коробку папирос и распорядился: — Работайте! Закурив, оперативник отошёл дымить к дальнему окну, а мы продолжили шерстить архив, разбирая рапорты, протоколы, анонимки, объяснительные и прочий бумажный хлам. Стопка отложенных документов понемногу росла и уже достигла в высоту сантиметров пятнадцати, когда Василь вдруг встрепенулся и подтянул к себе одну из ориентировок. — В яблочко! — провозгласил он, безмерно довольный собой. — Родимое пятно в форме неправильного треугольника ровнёхонько под левой лопаткой! Один в один! Грин прекратил раскачиваться на задних ножках стула, встал и подошёл. — А остальное как? Цвет волос и глаз? Фотография есть? А отпечатки сняли? — Фотография есть, — ухмыльнулся Василь. — И не одна! Только лица нет. И отпечатков тоже. Голову и кисти отрубили, прежде чем тело в канал спустить. — Чертовщина какая-то! — поёжился я. — Для столицы обычное дело, — не согласился со мной Грин. — Просто чаще тела полностью разделывают, а тут схалтурили. — Он забрал протокол с прицепленными к тому ржавой скрепкой фотокарточками, зашелестел бумагами и спросил: — По нашей части там что? Василь зевнул, мотнул головой и пояснил: — Признаки сверхъестественного воздействия. На груди ожоги в виде пары ладоней. — Серьёзно? — Я встал и заглянул через плечо оперативника, присмотрелся к фотокарточкам. — Позвольте… Выдернув один из снимков, где был крупным планом заснят торс мертвеца и на коже предельно чётко просматривались силуэты ладоней с растопыренными пальцами, я присмотрелся к нему и кинул на стол. — Погодите, погодите… Я принялся копаться в стопке отложенных для последующего более внимательного изучения рапортов и вскоре выудил оттуда нужные материалы. — Вот! Вчера по жалобе соседей на неприятный запах была вскрыта комната в доходном доме, на кровати в ней обнаружили покойника с такими же отметинами на груди! Один в один! — Голова и руки? — сразу же уточнил Грин. — На месте!