– Ты заинтриговала меня. А я уж боялся, что ужин будет скучным. Я сохраняла спокойное выражение лица, но мое сердце бешено колотилось. Я не была уверена, что мой маленький трюк сработает, если он еще раз попытается воспользоваться своей силой. Он, казалось, чувствовал это и обдумывал свой следующий шаг. Его ленивая оценка напомнила мне кошку, которая решает, стоит ли ради порхающей поблизости птицы срываться с солнечного местечка. Взгляд Зависти метнулся к кинжалу его Дома. Принц вынул его из ножен и провел пальцем по лезвию. Я почти не сомневалась, что он мечтает о том, чтобы использовать его на мне самыми изощренными способами. Моя рука потянулась к собственному оружию, но я не подняла юбку, чтобы скрыть его. Что бы ни случилось дальше, я была готова. Мы просидели так неприлично долго, и единственным звуком было тиканье часов где-то в комнате. Зависть гладил металл, и клянусь, лезвие почти замурлыкало. И как раз в тот момент, когда я была уверена, что он вот-вот набросится на меня, раздался стук в дверь, нарушив убийственное напряжение между нами. Зависть убрал кинжал. По его команде слуги поднесли изумрудные подносы и тарелки с едой к круглому столу в дальнем конце комнаты. Одним изящным движением принц встал и протянул руку. – Давай сегодня преломим хлеб, а не кости, Теневая Ведьма. Я поднялась, не обращая внимания на протянутую руку. Мы не были друзьями, и я не думаю, что он хотел бы, чтобы я таковой притворялась. Все в этот вечер было похоже на испытание. Что меня вполне устраивало. Я ведь тоже приготовила для него испытание. Я направилась к столу и села на стул, предназначенный для меня. Сев напротив, Зависть не выглядел оскорбленным, скорее это его лишь слегка забавляло. Сомневаюсь, что многие из его подданных когда-либо пытались вызвать его раздражение. Как и в случае с Гневом, мой отказ рисоваться перед его всемогуществом мог настолько его заинтриговать, что меня это даже веселило. Как и мои вопросы. Пока он не устал от них. Я должна действовать осторожно, бросая ему вызов, но не заходя слишком далеко. – In vino veritas. – Он отмахнулся от слуг и сам наполнил наши кубки. – Истина в вине. Иногда смертные производят впечатление. Хотя, полагаю, они особенно уязвимы, когда это касается их пороков. Дайте человеку вино, и он ударится в лирику по поводу его вкуса. Он, наверное, даже сравнит его с женщиной, с которой делил ложе. – Его взгляд скользнул по мне. – Или хочет разделить. Я молчала. Я не верю, что он хотел бы со мной переспать. А если бы и так, то единственной причиной было желание использовать это против своего брата. – Почему ты ненавидишь смертных? – Предположения убивают истину. – Он сделал еще глоток вина. – Не советую идти этой проторенной дорожкой. – Он указал на мой кубок. – Ты когда-нибудь пробовала использовать свою магию для еды или питья? – Нет. Седьмое пекло, зачем? – Восьмое. Я спрашиваю, потому что ты можешь заговорить вино, чтобы раскрыть правду. Тот, кто его выпьет, окажется в его рабстве. – И я должна поверить, что ты говоришь мне это по доброте душевной? – Не глупи. Могу заверить тебя, чем больше во мне вина из демонической ягоды, тем ближе я к морали. Ты хочешь знать правду, и я тоже. Почему бы не дать нам обоим того, чего мы желаем? Никаких игр. Я прищурилась. – Ты, должно быть, желаешь чего-то ужасного, раз готов пожертвовать информацию своему врагу. – Сегодня ночью мы можем стать друзьями. – Он скривился при слове друг, как будто ему стало больно. Я приподняла бровь, и он притворился, что ничего не понял. – Или любовниками. Я ждала, чтобы вовремя почувствовать, как магия этого мира соблазняет меня мыслями о постели, телах и страсти. Точно так же, как каждый раз приходящая в голову идея провести ночь с Гневом. Зависть был красив, его тело было гибким, но с крепкими мускулами. Я представляла, что он будет внимателен к любому любовнику, даже к тому, к кому не проявляет особенного интереса. Хотя бы для того, чтобы сводить их с ума от зависти, переходя к другим партнерам. Не было никаких романтических чувств, кроме непреодолимого желания ударить его. – Если соглашусь, ты действительно отведешь меня в постель? – На войне всегда есть жертвы, любовь моя. Я бы сделал все, что должен. Хотя это вряд ли можно назвать жертвой. Разговор на подушке довольно приятен. Он раскрывает множество секретов после… связи. – Зависть смотрел на вино с отстраненным выражением лица. Я колебалась. Я хотела честных ответов на свои вопросы, но не была уверена, что готова дать ему то же самое взамен. Он мог спросить о чем угодно, и я была бы вынуждена сбросить маску. Что-то стоило того, чтобы рискнуть. А чем-то рисковать было довольно глупо. Зависть смотрел на меня, склонив голову набок. – Неужели держаться за свою правду дороже, чем узнать мою? Возможно, тебя сдерживает страх. Может, мне вместо этого стоит тебя соблазнить. – Ты не сможешь заставить меня выполнять приказы, Ваше Высочество. Разумно учитывать все аспекты, прежде чем подвергать себя твоему допросу. – Знаешь, я мог бы заставить тебя сказать мне все, что я хочу. – Его голос был тихим, небрежным. Угрозы слетели с его языка с той же легкостью, что и беседы о погоде. Я снова провела пальцами по Метке, привлекая его внимание к своей шее. – Силой, миледи. Алексей – не единственный клыкастый член моего дома. Потеряй ты достаточно крови, и я знаю, что эффект будет ничуть не меньше, чем от вина правды. Естественно, с меньшим ущербом для меня. Конечно же. Он думает отдать меня своим вампирам. Я снова задумалась о близняшке. Виттория, должно быть, тоже заключила несколько трудных сделок. Я оттолкнулась от стола, и кто-то тут же бросился, чтобы вытащить мой стул. Потребуется время, чтобы привыкнуть, что ко мне относятся как к избалованной королевской особе. Я подошла к Зависти и взяла его кубок. Я прошептала над ним заклинание правды, затем повторила процесс с остальными бутылками и своим бокалом. Когда я вернулась на место, Зависть взволнованно улыбнулся. Он поднял бокал. – Да здравствует ночь истины среди врагов. Пусть наши сердца кровоточат только из-за потери нашей чести, а не из-за кинжала в наших спинах. Он выпил бокал залпом. Я приподняла брови. – Это необходимо? – Вовсе нет. – Он снова наполнил кубок и сделал еще один большой глоток. – Но и не повредит. Я сделала небольшой глоток вина. Вкус не отличался. Если бы я сама не наложила на него заклинание, я бы никогда не заподозрила его. Я нахмурилась, глядя в стакан. Внезапный смех Зависти отвлек меня от мыслей. – Я вижу, ведьмы, которые вырастили тебя, хранили много секретов. Это восхитительно. – Что? – Наблюдать, как рушится твой идеальный мир. – Ты ужасный тип. – Моя дорогая, ты все время забываешь. Я никогда не страдал от человечности. – Он пожал плечами и выпил еще. – Кроме того, я имел в виду это в хорошем смысле. Не зря феникс восстает из пепла. Ты должна разрушить свой мир, чтобы воздвигнуть новый. И воздвигнешь. Как они всегда и боялись. – Как скоро сработает заклинание правды? – Он допил бокал и тут же налил еще. – Уже. – Я тебе нравлюсь? – Я считаю тебя сносным. Если бы тебя ждал жестокий финал, я бы не проронила и слезинки. Но я бы и не радовалась. Я бы продолжила жить, как будто тебя никогда и не было. – Я фыркнула совершенно не по-женски и отхлебнула еще раз. – В ту ночь, когда моя бабушка расправилась с тобой… казалось, ты ее знаешь. Откуда? – Проклятия – любопытная вещь. – Он допил еще один стакан и плеснул следующий. – Иногда они похожи на деревья. Они остаются на месте, где их посадили. Иногда они похожи на полевые цветы. Их семена разлетаются вместе с пчелами и птицами. Они цепляются, прорастают и расцветают за пределами того первоначального участка, на который их посадили. Прямо как ключи. Не все ключи подходят к замкам. Некоторые ключи намного более коварны. Я ждала, когда его бессмысленная болтовня превратится в связный ответ. Он просто посмотрел на меня. – Это даже отдаленно не похоже на то, что я спросила. Ты что пьян? – Достаточно. – Он впервые одарил меня искренней улыбкой. На правой щеке появилась ямочка. Это смягчало суровость, которую он носил, как доспехи. – Но то, что я сказал, правда. Есть вещи, которые я не могу сказать, не важно, какое заклинание лежит на нашем вине, потому что в этом задействованы высшие силы. Я знаю твою бабушку. Но я знаю и много других интересных секретов. Я хотела знать, откуда он знал бабушку, но едва ли был смысл пытаться вытащить информацию, которую он явно либо не мог, либо не хотел давать. – Тогда расскажи мне о проклятии. – Эта история настолько древняя, что ее происхождение известно лишь немногим. И даже их воспоминания из-за возраста стали похожими на медь, покрытую патиной, сияние ее постепенно меркнет, пока от того, что было, не останется лишь тень. – О чем ты говоришь? – История о проклятии и украденных воспоминаниях. И разоблачении множественной лжи. – Он резко откинулся на спинку, едва не опрокинув стул. – Мой брат никогда не заставит тебя выйти за него замуж. Это идет вразрез со всем, во что он верит. – Я не спрашивала о твоем брате. – Нет, но я полагаю, тебе любопытно. Сказал ли он, что желает, чтобы вы завершили союз? Я не хотела отвечать, но заклинание правды вырвало слова из моих уст. – Он сказал, но не отметил то, чего бы он предпочел. – Я не буду спрашивать, задумывалась ли ты об этом. Тем более, что мы знаем, каким образом он принял его. По крайней мере, частично. Я старалась не показывать облегчение, но Зависть, должно быть, заметил его легкую вспышку на моем лице. Его улыбка наполнилась жестоким восторгом. – Он может не заставлять тебя вступать в брак, но и не будет смиренно ждать в стороне. Это тоже не его подход. Он покажет свои намерения каждому королевскому дому. Как он сделал это сегодня. Я сделала еще один глоток вина правды. – Зачем ты это делаешь? – Не понял? – Ты всегда сеешь семена недоверия между мной и твоим братом. – Мне не нужно было пить вино, чтобы задать следующий вопрос. – Ты так ему завидуешь? Или вы по своей природе жаждете того, что вам не принадлежит? – Меня не всегда преследуют завистливые мысли. – В его зеленых глазах вспыхнуло чувство, никак не связанное с насмешкой или с его прозвищем. – Из-за вспыльчивости моего брата у меня отняли что-то важное. Однажды я надеюсь отплатить ему тем же. Мною движет не зависть. Это возмездие. Я думаю, что у нас с тобой есть нечто общее, хотя я сомневаюсь, что ты это признаешь, даже с вином правды. Он не сформулировал это как вопрос, поэтому заклинание не заставляло меня отвечать. – Я бы сделала все, чтобы моя сестра вернулась. Тебе следует простить любые грехи, возникшие между тобой и Гневом. Счастье должно быть единственным, что имеет значение.