Если враги захотят посеять во мне сомнения, я лишь поверю в свои силы еще больше. Даже если мне придется притворяться, пока это не станет реальностью. Я направилась в самое сердце Палермо, обогнула старый город и повернула к рынку Балларо, где вокруг королевского дворца были установлены продуктовые лавки. И ничуть не удивилась, что у Нуччи уже собралась небольшая толпа в ожидании аранчини и панелле. И то, и другое, жареные рисовые шарики и жареные соленые блинчики из нута, были популярной уличной едой. Доминико Старший промокнул лоб тряпкой и передал кому-то пакет с едой. Я была счастлива видеть его вне игорного клуба Жадности. Это значительно упрощало мой план. Я наблюдала за тем, как очередь медленно уменьшается, а люди отходят, унося с собой сумки с едой. От ее запаха мой желудок сжался, и я решила заказать что-нибудь, чтобы был повод заговорить с ним. К тому же мне все равно нужно было поесть. – Бонжорно, синьорина Ди Карло. Чего бы вам хотелось сегодня? – Панелле с двойной порцией лимонных долек, пожалуйста. Старший Нуччи обжарил тонкие лепешки до превосходного цвета, добавил немного морской соли и положил в бумажный пакет вместе с дольками лимона. Я передала ему монеты и отступила в тень от навеса. – Как там Доминико Младший? – У него что, проблемы? Я не знала, как ответить, поэтому воспользовалась одним из любимых трюков Гнева и проигнорировала вопрос. – Моя сестра много говорила о нем, пока была жива, и я слышала, он сейчас часто бывает в монастыре. Наверное, ему тяжело, ведь он потерял ту, что была для него так важна. Взгляд Доминико Старшего переключился на человека, стоявшего в очереди следом за мной. Он передал ему аранчини и положил жариться очередную порцию. – Он в порядке. Уехал в Калабрию этим утром помочь своему кузену. Я перестала жевать панелли. Доминико выбрал очень странное время, чтобы уехать из дома. Я изменила тактику. – Вы все еще бываете в том игорном клубе? – спросила я, надеясь, что это прозвучит не очень грубо. – Мне нужно найти его, чем скорее, тем лучше. Он покачал головой. – Боюсь, не могу тебе помочь. Я слышал, тот парень, что держит его, уехал. Я вскрикнула про себя и осыпала богиню проклятиями. Упущена такая возможность. Я собиралась уходить, когда заметила странную татуировку на его предплечье. Рисунок лапы, сжимающей фенхель. Мой взгляд скользнул по боковой части его прилавка. Тот же самый символ был нарисован и там. Я ошибалась. Я не видела этого символа в дневнике сестры. Я видела его в тот день, когда мы с Гневом пытались узнать что-нибудь об убийстве Джулии Санторини. Когда до меня дошло значение моего открытия, я застыла на месте. Сеньор Нуччи был оборотнем. Я с трудом сглотнула ком и попыталась собраться с мыслями. Доминико Старший заметил, что я разглядываю его татуировку, и торопливо опустил рукав, несмотря на жару. Его реакция подтверждала мои догадки. Я вернулась мыслями к дневнику сестры. Там говорилось о Доминико Нуччи, но не упоминалось о Старшем или Младшем… – Это вы, – сказала я, уронив свой пакет с панелли. – Виттория писала ваше имя в своем дневнике. Не Доминико Младшего. Вы сделали это с ней? Она узнала, кто вы на самом деле? – Это не так… Прекрати выкрикивать обвинения. Дай мне секунду. Доминико повесил табличку ЗАКРЫТО и жестом приказал мне следовать за ним на угол, где было меньше прохожих. Мне не хотелось покидать многолюдное место, и, похоже, он это понял, так как остановился там, где нас не могли услышать, несмотря на присутствие множества людей. – Твоя сестра разносила напитки в игорном доме Жадности. Мое сердце заколотилось. В конце концов после всех этих месяцев бесплодных поисков я добыла еще одну крупинку информации о том, что делала Виттория перед смертью. – И? Она узнала, кто вы? Он кивнул. – Вы когда-нибудь видели ее с Жадностью? – Да. Однажды вечером она пришла к нему с какой-то идеей. Они вместе работали над планом, который нравился им обоим. – Как вы оказались втянутым в это? Казалось, он не намерен отвечать, так что я извлекла из-под корсажа спрятанный там нож. Лезвие сверкнуло на солнце. Я многому научилась у демона войны. – Так или иначе, я узнаю то, что мне нужно, синьор. Вам выбирать. – Ладно, ладно, – он тяжело сглотнул и огляделся. – Ты уже знаешь о бенанданти. Я кивнула. Это все знали. – Оборотни своего рода. Их дух воплощается в форме животного четыре раза в год. Они сражаются с Ночными Воинами. – Да, это бенанданти. Но мы не они. Они присвоили наш символ, так что нас часто путают. Мы можем менять форму, когда захотим. Нас называют Янтарными Волками. Бенанданти люди, а мы – нет. По крайней мере, не целиком. Обычно нас называют вервольфами. – Вервольф, – повторила я, – вы физически способны превращаться в волка? Доминико Старший кивнул. Мне потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя. Я никогда не слышала прежде о Янтарных Волках, но о вервольфах существовало множество легенд. Из старинных историй, которые мне рассказывали, я знала, что волки держались стаями и были преданы лишь друг другу. Никакой связи с демонами. – Почему вы связались с Жадностью? Он опустил глаза. – Мы заключили сделку. На ум пришло воспоминание о кучках фишек перед Доминико Старшим в игорном доме. У меня зародилось смутное подозрение относительно того, к чему он клонит. – Он пообещал простить вам ваши долги взамен на помощь? Он кивнул. – Я думал, что одурачил его, но затем узнал о его истинных намерениях. Он хотел, чтобы волки сражались на стороне дьявола, когда придет время. Но мы не трансформировались уже почти двадцать лет. – Почему вы не меняли форму? Он пожал плечами. – Никто не знает. Раньше мы могли это делать, а в какой-то момент просто утратили способность. – Но кто-нибудь может менять форму? – Когда парень отмечает свой двадцатый день рождения, он обычно меняет форму в первый раз. И клянусь чем угодно, Доминико недавно стукнуло двадцать, и он был очень удивлен, когда превратился в волка. – Вы ни о чем не рассказывали сыну? Он медленно покачал головой. – Это было так давно… Я не думал, что оно может еще раз повториться. Когда Доминико превратился, я понял, что у нас проблемы. И рассказал ему о данном обещании. – Он смахнул слезу со щеки. – Сын посмотрел на меня с таким разочарованием в глазах, что я едва не умер на месте. Я покрыл позором нашу семью. Волки не сражаются ни за кого, кроме собственной стаи. А теперь Доминико молится в монастыре за меня и за себя самого, надеясь, что мои грехи будут прощены. – Как моя сестра вычислила вас? Он мгновение размышлял над этим. – Не уверен, но именно она сказала Жадности заключить со мной сделку. И заставила меня пообещать сдержать свое слово. – Виттория была свидетелем сделки между тобой и Жадностью? – спросила я с колотящимся сердцем. – Ты уверен, что это была ее идея, а не его? – Абсолютно, – подтвердил синьор Нуччи, – это было частью ее грандиозного плана, но она никогда не рассказывала мне о нем, так что, боюсь, здесь я не смогу тебе помочь. Мне лишь было сказано быть готовым, когда они нас призовут. Я медленно выдохнула. Виттория нашла способ заставить двух врагов работать вместе. Объединиться перед лицом настоящего врага, который все еще был неизвестен. Я тщательно обдумывала новую информацию. Моя сестра верила в Жадность. Я верила в Гнева. А Зависть очевидно был убийцей, разве что… Он не хвастался тем, что вырвал сердца из тел нескольких ведьм, и у него не было моего амулета, поэтому наш убийца, возможно, все еще неизвестен. – Доминико не на материке, так ведь? – Верно, – признался синьор Нуччи, фыркая, – он в монастыре. Все дороги вновь вели к монастырю, а я больше не верила в совпадения. Там было найдено тело моей сестры. Там состоялся неудачный ритуал гадания Клаудии. Доминико молился там едва ли не ежедневно. Но если верить Клаудии, он также разговаривал с членами братства. Готова поклясться, что он поделился своими проблемами не с тем человеком. Особенно, если учесть то, как вели себя братья в ночь, когда я обнаружила Клаудию. Я попрощалась с синьором Нуччи и поспешила прочь в поисках новой подсказки. До того, как Виттория погибла, и весь мой мир полетел к чертям, бабушка говорила, что на острове есть охотники на ведьм. Я исключила их из списка подозреваемых после того, как вызвала Гнева и узнала, что другие принцы блуждают по земле, но возможно я поспешила. Если кто-то и хотел убивать ведьм, то святой орден был идеальным подозреваемым. Кто еще мечтает очистить этот мир от скверны больше, чем слуги Господни? Я вернулась мыслями к ночи, когда нашла Клаудию. И вспомнила брата Кармина. Смертельно опасный блеск в его глазах. Как он выступил вперед с таким кровожадным видом. Я знала, что он ненавидит ведьм и что он уже много лет не произносит своих разоблачительных речей на рыночной площади. Сложно представить, с какой радостью он вновь взобрался бы на ящик и принялся сеять вокруг себя ненависть.