Ночь у костра Прошло всего несколько дней, как мы снарядили новую экспедицию, но на этот раз к главному бункеру, в котором Степанов и занимался своими исследованиями. Он благополучно отменил командировку, связавшись со своим начальством. Пётр Степанович одолжил ему свой смартфон, поэтому со связью проблем не возникло. Возникали лишь со спутниками. Большую часть времени Степанов проводил с дочерью, навёрстывая упущенные годы. Каждый раз, когда я видел их рядом, они много говорили. И Буря расцвела. Никогда не видел, чтобы она так искренне улыбалась. Поехали мы тем же составом, за исключением Петра Степановича. Его оставили налаживать быт и строить бункер на территории Князево. Да и нечего старика дёргать, он уже по возрасту не подходит для таких опасных и долгих поездок. Для учёных пришлось взять четвёртый УАЗ, а то в три мы нашей большой компанией уже не помещались. На этот раз родители передали мне Петю без слёз и истерик, за что я был премного благодарен. Мы взяли с собой большой запас еды, сменной одежды, палатки и всевозможные мелочи, что могут пригодиться в долгой дороге. Половина багажника каждой из машин была заставлена канистрами с бензином. В городе его осталось не так много, и мы использовали запасы, которые привезли со склада бункерских. Дорога предстояла дальняя. И на этот раз мы не рискнули ехать без остановок, и Синий наметил на карте места для ночёвок. Мы выезжали на рассвете. На этот раз я первым вёл машину, а Синий должен был заменить меня под вечер. Так получилось, что мой УАЗ последним выезжал со стоянки, хотя потом должен был перестроиться в начало колонны. Я медленно вёл машину к воротам, как внезапно услышал громкий лай. Выглянул в окно, и на лице расцвела улыбка. Тут же нажал на тормоза и выскочил из УАЗа. — Уран! — воскликнул я и обнял волка. — Как ты, дружище? Он выглядел очень исхудавшим, но кости уже срослись. Кончик уха был откусан, да и шерсть на месте ранений росла плохо. Но он был жив и энергичен, как щенок. Раздвоенный хвост так и метался туда-сюда. Я обнимал его целую минуту, пока не прибежала медсестра из больницы. — Вот он где, — запыхавшись, сказала полноватая женщина. — Вы извините, вырвался на перевязке. Не смогла удержать. — Всё в порядке, — ответил я женщине и почесал волка по загривку. — Он просто соскучился, не ругать же его за это. — Да, но ему бы полежать ещё несколько дней. — Вы забываете, что он не человек. И по природе не сможет соблюдать все требования врача, собственно, поэтому вы к нему и приставлены. Женщина замялась. Видимо, я её смутил. — Вы можете быть пока свободны. Но приглядывайте за моим другом, пока я буду в отъезде, — попросил я. — Хорошо, — кивнула она и убежала в направлении больницы. Так хотелось просто посадить волка в машину и взять с собой. И по глазам Урана видел, что он и сам безумно этого хочет. Но дорога на самом деле предстояла сложная, а он ещё не до конца поправился. — Прости, дружок. Не могу взять с собой. Но в следующий раз обязательно! Волк опустил хвост и насупил уши. Заскулил, как щенок. — Не могу, тебе надо поправляться, — повторил я. Мне было невероятно сложно отказать этим большим жалостливым глазам. Меня спасла Тётя Клава, которая оказалась в нужном месте, в нужное время. Бежала к нашей колонне, чтобы передать еду в дорогу. — Ох ты, божечки! Уран поправился! — обрадовалась старушка, передала мне котомки с едой и погладила волка по голове. — А чего такой грустный? — Да вот в рейд его не беру, поэтому и поник, — ответил я и убрал еду в машину. — Спасибо, что подкармливаете. Теперь наша дорога будет не такой унылой. Волк повернул морду к Тёте Клаве, словно она могла на что-то повлиять. — Ох, как исхудал-то, — посетовала старушка и достала из кармана завёрнутый в пакет пирожок. — Пойдём, накормлю? Перед волком встал неловкий выбор: дальше смотреть на меня умоляющими глазами или пойти вкусно поесть. И, конечно, он, как приличный зверь, выбрал второе. Выбрал бы первое, и я бы точно заподозрил, что в его тело вселился человек. Мы выехали ранним утром. Ночью прошёлся дождь, и дороги размыло, что затрудняло движение колонны. Зато у Червя изрядно улучшилось настроение. Он катался в этой почве как сыр в масле. Да и все наши уже привыкли к моему громадному питомцу, поэтому внезапно задрожавшая рядом земля уже никого не пугала. Первый день пути прошёл без происшествий. Несколько раз останавливались, чтобы размять ноги. А к ночи уже добрались до обозначенного Синим места стоянки. Факел разжёг костёр. Поскольку вокруг была сплошь мёртвая земля, мы использовали захваченные из города дрова. Расставили раскладные стулья вокруг костра и устроили посиделки. Наелись до отвала и выпили пару стопок водки. Я даже в какой-то миг забыл, что нахожусь в мире постапокалипсиса. Учёные решили пройтись, разведать местность. Тем более, я окружил каждого индивидуальным куполом, и радиация была им не страшна. Большинство мутантов тоже решили прогуляться перед сном, ведь завтра предстояло снова сидеть на попе ровно до самого захода солнца. Я остался у костра. А рядом со Мной — Степанов, Лавина и Буря. Внезапно Мрак вернулся и обратился к Буре: — Может быть, ты хочешь составить мне компанию? Буря вопросительно посмотрела на отца, и он одобрительно кивнул. Последнее время она стала прислушиваться к его мнению. Девушка ответила: — А почему бы и нет. Она встала, а Мрак подал ей руку. Буря улыбнулась и пошла возле него. — Мор, — обратился ко мне Степанов, — этот молодой человек с честными намерениями к моей дочери? — Конечно, — ответил я, — готов за него ручаться. Вы не переживайте, Мрак ради Бури и жизнь отдаст, если придётся. — Не дай бог, — тихо отозвался учёный. — Вы всё ещё верите в бога? — усмехнулся я, смотря на пламя костра. Треск огоньков в тишине выжженного мира успокаивал, и даже немного усыплял. Но откровенный ответ Степанова сразу взбодрил меня: — Не верю. Но никак не могу избавиться от привычки упоминать его. Ещё до судного дня привык. — Скучаете по прежнему миру? — Постоянно, — на выдохе ответил Степанов. — Я уж и не мечтал вот так вот сидеть у костра, вдыхать воздух без противогаза и не бояться умереть. Так что спасибо за этот купол. Он приложил руку к лицу, трогая прилегающий к коже воздух, где и находилась моя защита из уплотнённых частиц. — Словно воздух стал густым, — констатировал Степанов. — Это поистине феноменально. Будь у меня больше времени, я бы обязательно изучил эту способность. — А я бы не дался, — усмехнулся я. — Это вы сейчас так говорите. А ведь если не получится предотвратить судный день, то технология на основе ваших способностей может спасти человечество от вымирания. Я задумался. И моё мнение резко изменилось. Но я не спешил об этом сообщать. Сперва надо первый план с перемещением во времени проработать, а если уж он не сработает, то думать дальше. — Я не понимаю, — встряла в разговор Лавина. — Почему все говорят о вымирании человечества? С чего бы? Мы же эволюционировали в мутантов и прекрасно себе живём. — Лавина, а вы заметили, как мало сейчас рождается девочек? — спросил у неё Степанов. — И с каждым годом их становится всё меньше. — Это не аргумент. Если мы за семьдесят лет так эволюционировали, то представьте, что будет дальше. Ну не будут рождаться девочки, тогда люди научатся почкованием размножаться. Я представил эту картину и рассмеялся. Это же надо было придумать! — Люди устроены немного иначе, — ответил Степанов, не скрывая улыбки. — Так что мешает нам эволюционировать дальше? — продолжила расспросы Лавина. А мне и самому было интересно послушать, ведь в вопросе вымирания человечества было слишком много противоречий. Но не успел Степанов начать лекцию просвещения, как я увидел бегущего к нам Факела. Узнал по горящим ладоням. Я встал и направился к нему. — Что-то случилось? — спросил я, когда он ещё не успел добежать. — Одиночка по округе бродит! — выкрикнул он. А вечер так хорошо начинался. Вот не бывает в этом мире спокойствия! — Какой ещё одиночка? Ты горящие глаза видел? — спросил я в глубине души надеясь, что Факел заметил кого-то из вольного племени.