72 Но такая погода кажется мне неестественной. Я никогда не испытывала ничего даже отдаленно похожего на это. Я ненавидела грозы с детства, но сегодня вечером мой страх усилился в тысячу раз, учитывая то, что произошло в моей комнате. Часы на моем мобильном телефоне показывают 2:15 утра, когда шторм достигает своего апогея. Где-то громко хлопает дверь со ставнями, грохоча каждые несколько секунд на сильном штормовом ветру. Я пытаюсь заснуть, но обычно тихое здание стонет и вздыхает так оглушительно, что я никак не могу отключиться. Взволнованная сверх всякой меры, я встаю с кровати, откидываю одеяло и дрожу от холода, который просачивается сквозь тонкую ткань моей пижамы. Я стою перед окном, ненавидя мелкий дождь, который заслоняет вид с другой стороны стекла, желая, чтобы он прекратился… ...и вот тогда я вижу свет. Ни уличный фонарь, ни свет из окна спальни: вспышка света в виде узкого столба ослепительно белого цвета, устремившегося прямо в воздух из самого центра лабиринта. Я моргаю, и он исчезает. Наверное, тебе померещилось, Стиллуотер. В два часа ночи, под проливным дождем и холодом там никого не может быть. Это невозможно. Ни один человек в здравом уме… Столб света снова вспыхивает в темноте, на этот раз пронзая прямо вверх, а затем опускаясь так, что светит прямо в мое окно. Я ослепла, когда интенсивный луч света ударяет мне в лицо. Я делаю шаг назад, прикрывая глаза, но луч света уже переместился, качаясь слева направо по лабиринту. — Какого черта? Я щурюсь в окно, пытаясь разглядеть, откуда он доносится, но из-за дождя и непроницаемо плотного облачного покрова невозможно разглядеть ничего, кроме смутных очертаний мира за пределами моей комнаты. — Что бы это ни было, это не мое дело. — Я говорю это вслух, имея в виду это всеми фибрами своего существа. Если кто-то настолько глуп, чтобы отважиться на это безумие, значит, на то есть веские причины. Это, наверное, один из профессоров, разбирающийся с какими-то погодными повреждениями, задраивает люки. Тащи свою задницу обратно в постель, Элоди. Задерни эти чертовы занавески и иди спать. Сейчас же. Иногда я не подчиняюсь своим собственным приказам. Я делаю глупое дерьмо, хотя и говорю себе, что нужно делать прямо противоположное. Но я никогда не ослушаюсь себя, когда использую сердитый лай моего отца, как голос разума в моей голове. Задергиваю шторы и снова забираюсь под одеяло, твердо решив поспать хотя бы пару часов, прежде чем завтра утром в мою дверь постучится Карина. Я могу это сделать. Могу закрыть глаза, отключить свой мозг и погрузиться в сон. 73 Снаружи бушует буря, и я вдыхаю через диафрагму, выпячиваю живот, наполняя легкие кислородом. Такое дыхание — отличная успокаивающая тактика во время приступа паники, я все еще впадаю в них время от времени, но оно также имеет дополнительное преимущество, заставляя меня заснуть. Если я буду делать это в течение нескольких минут, напряжение в моем теле спадет, и я отключусь, прежде чем даже осознаю, что вот-вот засну. Есть что-то гипнотическое во втягивании такого количества воздуха, наполняющего мое тело. Очень редко этот трюк не срабатывает. Я очищаю свой разум… Вдох… Выдох… Пауза. Вдох… Выдох… Пауза. Повторяю это действие снова и снова, но мой разум никак не успокаивается. Проклятье. Я открываю глаза, выдавливая тяжелый стон. И там, в дальнем конце моей комнаты, над деревянной дверью виднеется неровный прямоугольник света. Черт. Должно быть, я плохо задернула шторы. Рыча, сажусь, собираясь снова свесить ноги с кровати, но тут свет гаснет и исчезает. Хм. Лааадно. Он возвращается прежде, чем я успеваю откинуться на подушки. Свет быстро вспыхивает и гаснет, как неисправный прожектор. Сначала это выглядит случайным, но когда я смотрю на него немного дольше, то понимаю, что вспышки света не случайны. Совсем не случайны. Это гребаная азбука Морзе.