В тюлевых занавесях справа угадывается столовая. Сидя за туалетным столиком в рубашке, Элоди заплетает себе на ночь косу. Адольф (напевая). Пум! Пум! Пум! Ага! Ты ещё не спишь? Я думал, ты спишь. Элоди (причёсываясь). Долго же тебя не было! Адольф. Я правил Тото сочинение по истории. Пум! Пум! Пум! Пум! Элоди (горько). Много времени потратил, надеюсь, Тото запомнит! Адольф (не поднимаясь, снимает фрак, развязывает галстук и ботинки). Тоже надеюсь. Знаешь, Французская революция — чёрт знает, как её малюют, а собственно, всего-то… 6 июня — собрание Генеральных штабов, 14 июля — взятие Бастилии, 4 августа — ночь на 4-е августа.. Элоди (занимаясь косой). Я тебе не сказала, когда мы ругались… сегодня заходили за ботинками для Тото в Бон-Марше, я там встретила Норбера дё Ля Пребанда. Адольф (беззаботно). Что ты говоришь! Вот что, пойду-ка я, приму ванну! (Он направляется в ванную комнату, напевая.) Пум! Пум! Пум! Элоди (каверзно, пока тот уходит). И ты не спрашиваешь, какое впечатление произвела на меня эта встреча? Адольф (исчезая в ванной комнате, безразлично). Думаю, это доставило тебе удовольствие? Он исчезает. С загадочной улыбкой Элоди продолжает убирать волосы. Закрутив косичку в пучок, она встаёт в ночной рубашке, идёт к шкафу и меряет шляпы. Слышно, как из крана в ванной комнате льётся вода. Когда она поворачивается перед туалетным столиком, то почти налетает на очаровательного морского Офицера, который появился в комнате. Это тот же актёр, который играл Адонарда, но без усов. Они с Элоди, кажется, весьма удивлены этой встрече. Офицер. Вот тебе но, Шарлотта! Элоди (ошеломлённая). Норбер де Ля Пребанд! Норбер. Какой сюрприз! Мы так давно не виделись! (Протягивая ей руки, растрогано смотрит на неё.) Элоди! Помните, за ваш романтический вид я окрестил вас Элоди? Вы уже позабыли это имя? Элоди. Нет. Мой муж и друзья называют меня Шарлоттой, но когда я одна, стою перед зеркалом, то до сих пор называю себя Элоди, в память о вас. Норбер. Так мило с вашей стороны остаться верной этому имени! Городок Шатодан, как это всё далеко! Проводя жизнь в море, я больше никого почти не встречаю из старых друзей по теннису. Как поживает Адольф? Элоди (сухо). Хорошо. Вы не женились? Норбер. Нет. Море, знаете ли, требовательная любовница. У вас есть дети, как мне говорили… Элоди. Да. Двое. Девочка, Кристина, и старший, Тото. Как раз я его и ищу. Мы пришли купить ему обувь, а он куда-то пропал, думаю, вертится в отделе игрушек. Норбер (беря её руку). Будем искать его вместе! Вы согласитесь, надеюсь, выпить со мной чашечку чая, мы так давно не виделись! (Глядя на неё с нежностью, шепчет.) Элоди… Элоди (так же). Норбер… (Скрывая волнение, восклицает.) Ах, я его вижу вон там. Боже, какой он несносный! Меряет индейский наряд! (Бежит за кулисы, крича.) Тото! Положи эти перья, ты их сломаешь, и иди поздороваться с м'сьё дё Ля Пребандом, моим старинным другом, которого я случайно встретила. (Возвращается, таща Тото за руку.) Вуаля. Это старший, Тото. Здороваясь, беретку снимают! Сначала враждебный, Тото ворчит что-то неразборчивое. Норбер восклицает… Норбер. Удивительно, как он похож на отца! Элоди (сухо). Вы находите? В нём есть нечто более тонкое и от меня. К тому же, у него мои руки… Норбер. Покажи… (Беря руку Тото, неожиданно взволнованный.) Точно. Ваши девичьи руки на рукоятке теннисной ракетки. Знаешь, когда мы дружили с твоей мамой в Шатодане, я был не намного старше тебя, мальчик мой. Тото (заинтересованно). Вы дёргали её за косички? Клали ей на шею червяков? Норбер (улыбаясь). Нет. Мы всё-таки уже были не в том возрасте, когда девочки с мальчиками цапаются. Верно, что у него ваши тонкие гибкие руки. Ты умеешь вязать узлы? Знаешь, на флоте существует тридцать семь узлов? Тото. Тридцать семь… чего связывать? Норбер. Фалы, шкоты, швартовые… Я тебя научу, если нам представится случай встретиться ещё раз. Пойдёмте, если хотите, до чайной? Если вы не очень торопитесь, мне доставит удовольствие вспомнить приятные моменты нашего прошлого… (Кладя Тото руку на плечо.) Пойдём, мой мальчик. Тото. Вы один кораблём командуете? Норбер. У меня совсем небольшое судно, всего две пушки, иначе — да, я один. Норбер. Вы уже потерпели кораблекрушение? Элоди. Один раз было, в Индокитае. Тото. А китайцы коварнее индейцев? Норбер (улыбаясь). Видимо, да. Главное, многочисленнее. Но в Индокитае — не китайцы, а индокитайцы. Тото. Вы уже расстреливали бунтовщиков? Норбер. Это всё грустные истории. Я расскажу тебе лучше, как в Китайском море, в штиль развлекаются акульей охотой. Знаешь, как вкусны акульи плавники! Они все вместе идут к одноногому столику в спальной комнате, где, худо ли бедно, устраиваются. Появляется Служанка, превратившаяся в официантку из магазина Бон-Марше. Слышен оркестр. Служанка. А для молодого человека? Элоди. Гранатовый сироп. Тото. Я не люблю гранатовый сироп. Я хочу шампанского! Элоди. Тото! Тото. Когда папа встретил старого товарища по полку, он заказал шампанского! Элоди (смущаясь). На дне рождения отца Тото попробовал шампанского, теперь повсюду его спрашивает. Гранатовый сироп. Тото (упрямо). Я не люблю гранатовый сироп! Служанка уходит, приняв заказ. Они все втроём сидят вокруг одноногого столика. Элоди и Норбер с молчаливой растроганностью смотрят друг на друга. Оркестр играет нечто сентиментальное. Элоди. В чайной Бон-Марше весьма хороший оркестр! Адольф (выходя из ванной комнаты в ночной рубашке, с нелепым видом идёт к кровати, напевая). Пум! Пум! Пум! Я почитаю немного газету, а потом выключу свет, я очень устал. Ты ещё не ложишься? Ах, всё-таки приятно принять ванну! Но я ногти не мог подстричь на ногах. Где ножнички? Элоди (отвечает очень естественно, сидя за столиком). В ванной комнате, второй ящик шкафчика, как обычно. Адольф. Я искал, но найти не смог. Элоди. Они там! Адольф. Как хочешь, но их там не было. Элоди. Они там, тебе говорю! Потеряв терпение, Элоди встаёт, идёт в ванную комнату и возвращается с ножницами, бросает их Адольфу на постель. Возвратившись к одноногому столику, она, как ни в чём не бывало, садиться на место. А ваша старшая сестра, Норбер? Вы о ней ничего не сказали.