Мма Рамотсве осторожно спросила: – Вы уверены в этом, мма? Надеюсь, вы не сочтете невежливым, если я спрошу: вы уверены, что хотите выйти за этого человека? Это очень серьезное решение. Казалось, мма Холонгу умиротворил тон мма Рамотсве, она улыбнулась и ответила: – Да, мма, вы правы относительно того, что это очень серьезное решение. Я вполне сознаю это. Но я решила связать свою судьбу с этим человеком. – А вы все знаете о его… его интересах? – Вы имеете в виду его добрые дела? Работу на благо других? – Дом Надежды. Этих девушек из бара… Мма Холонга оглядела поле, принадлежавшее сиротскому приюту, словно думала обнаружить на нем девушек из бара: – Я все об этом знаю. На самом деле, я уже вовлечена в его добрые дела. После моего визита к вам он показал мне Дом Надежды, и я стала участвовать в его работе. Я открыла курсы парикмахеров для этих заблудших девушек, а потом они смогут прийти работать в моих салонах. – Очень хорошая мысль, – сказала мма Рамотсве. – А это возможное расширение… – И это тоже, – перебила ее мма Холонга. – Я за него заплачу. Я уже разговаривала со знакомым строителем. Затем я собираюсь построить Дом Надежды в Молепололе для заблудших девушек из тех мест. Это уже моя идея, а не Боболого. Мма Рамотсве, выслушав все это, поняла, что видит перед собой женщину, нашедшую свое призвание. Поэтому ей оставалось только поздравить ее с предстоящим бракосочетанием, оставшись размышлять над тем, что советы, которых просят люди, очень редко бывают им нужны и они продолжают поступать по-своему, независимо от того, что ты скажешь. Эта истина применима к любому случаю, однако большинство людей о ней ничего – или почти ничего – не знают. Глава 19. На стол подан очень сдобный пирог Закончив свою удивительную беседу с мма Холонгой, мма Рамотсве направилась к мистеру Матекони и мма Макутси, которые сидели за столом под деревом неподалеку от детской столовой. Воспитательницы заново заварили и подали чай, и мма Рамотсве заметила в толпе множество знакомых. Конечно, там была ее родня, в частности родственница из деревни Мочуди с мужем и кто-то из семьи мистера Матекони. Мма Потокване явно постаралась собрать народ посмотреть на прыжок с парашютом. Она подошла к своей родственнице, которая сказала, что ни за что не стала бы прыгать с парашютом, даже если бы ее попросил сам президент. – Я бы сказала: «Мне очень жаль, рра, но есть вещи, которых человек не может сделать даже ради Ботсваны. Я не смогу прыгнуть с аэроплана – я умру по дороге». Муж согласился с ней. Он скорее готов отдать все свои деньги и весь свой скот на благотворительность, чем прыгнуть. – Вам не стоит говорить это при мма Потокване, – посоветовала мма Рамотсве. – У нее могут появиться новые идеи. Затем состоялся разговор с преподобным Тревором Мвамбой из Англиканской церкви. Он тоже сознался, что ему не хотелось бы прыгать с парашютом, и он думает, что то же самое сказал бы епископ. На секунду мма Рамотсве представила себе епископа, прыгающего из аэроплана в полном облачении, придерживая во время прыжка свою митру. – Оказалось, совсем не страшно, – сказал Чарли, подходя к ним со стаканом пива и явно наслаждаясь своей славой. – Я ничуть не испугался. Я просто прыгнул, а потом – бах! – надо мной раскрылся парашют, и я стал спускаться. Только и всего. Я и завтра прыгну, если мма Потокване попросит. На самом деле я думаю, что могу поступить в Вооруженные силы Ботсваны. Я бы мог обслуживать моторы аэропланов, а в свободное время совершать прыжки. Мма Рамотсве заметила, что, услышав эту фразу, мистер Матекони встревожился, но тут тема разговора поменялась, и об обслуживании моторов аэропланов больше ничего не было сказано. Праздник по случаю прыжка с парашютом постепенно перерос в своеобразную вечеринку. Некоторые из старших детей, помогавшие подавать чашки и расставлять стулья под деревьями, теперь построились и хором спели несколько песен, а один из них, талантливый музыкант, аккомпанировал им на маримбе. Затем, когда пение кончилось, мма Потокване подошла к мма Рамотсве и позвала ее на минуточку в свой офис. С таким же приглашением она обратилась к мистеру Матекони, объяснив это тем, что для него приготовлен совершенно особенный пирог, который нельзя предложить всем, потому что он недостаточно велик. Они вошли в офис. Преподобный Тревор Мвамба уже находился там, а перед ним стояла тарелка с пирогом. Он встал и улыбнулся мистеру Матекони. – Ну, – сказала мма Потокване, кладя большой кусок особенного пирога на тарелку мистера Матекони. – Это особый пирог, который я испекла. – Вы очень добры к нам, мма, – сказал мистер Матекони. – Похоже, это очень вкусный пирог. Очень вкусный. Он замолчал, не донеся пирог до рта. Посмотрел на мма Потокване. Потом на преподобного Тревора Мвамбу. Наконец, на мма Рамотсве. Все молчали. Молчание прервала мма Потокване. – Мистер Матекони, – сказала она. – Мы все знаем, как вы гордитесь мма Рамотсве. Мы все знаем, как вы гордитесь тем, что вы ее жених, и знаем, как вы хотите стать ее мужем. Я права или нет, говоря, что вы хотите стать ее мужем? Мистер Матекони кивнул: – Да. Конечно, хочу. – Ну, и не думаете ли вы, что момент настал? – продолжала она. – Не думаете ли вы, что пришло самое время жениться на мма Рамотсве? Прямо сейчас. Не в следующем месяце, не на будущий год, не когда-нибудь, а прямо сейчас. Потому что если вы ничего не делаете по этому поводу, то можете никогда не сделать. Жизнь полна опасностей. В любой момент может оказаться слишком поздно. Когда вы любите женщину, вы должны не только сказать, но и продемонстрировать ей это. Вы должны совершить то, что покажет всему миру, что вы любите эту женщину. Вы никогда не должны откладывать это, никогда. Она сделала паузу, наблюдая за тем, какой эффект ее слова произвели на мистера Матекони. Он пристально смотрел на нее, глаза его слегка увлажнились, словно он вот-вот разразится слезами. – Вы хотите жениться на мма Рамотсве или нет? – настаивала мма Потокване. Все молчали. Преподобный Тревор Мвамба сунул в рот кусочек пирога и стал жевать. Мма Рамотсве смотрела вниз, на край ковра. Затем мистер Матекони заговорил: – Я женюсь на мма Рамотсве немедленно. Если таково желание мма Рамотсве, я сделаю это. Я буду горд сделать это. Нет другой женщины, на которой я захотел бы когда-нибудь жениться. Только на мма Рамотсве. Это все. Для мистера Матекони это была длинная речь, но каждое слово было полно страсти и решимости. – В таком случае, – сказал преподобный Тревор Мвамба, стирая крошки с губ. – В таком случае, у меня есть разрешение епископа провести церемонию прямо здесь, а в машине лежит молитвенник. – Мы совершим это под большим деревом, – сказала мма Потокване. – Я велю детскому хору приготовиться. И я должна сказать гостям, чтобы они были готовы. Вот они удивятся. Они собрались под сенью ветвей огромной жакаранды. Стол был накрыт чистой белой простыней и использовался как алтарь, и перед этим алтарем стоял мистер Матекони, ожидая, когда муж мма Потокване подведет к нему мма Рамотсве. Он вызвался заменить невесте ее покойного отца, Обэда Рамотсве. Мма Потокване приготовила для мма Рамотсве подходящее платье, как оказалось, нужного размера, а мистера Матекони облачили в костюм мужа мма Потокване. Преподобный Тревор Мвамба достал из своего автомобиля облачение. Когда мма Рамотсве вышла из офиса и направилась с мужем мма Потокване к группе людей и ожидавшему ее жениху, в толпе раздались восторженные восклицания. Таким образом люди демонстрировали свое удовольствие и восхищение. – Дорогие мои, – начал преподобный Тревор Мвамба, – мы перед Господом и стоящими здесь людьми соединяем этого мужчину и эту женщину в священный союз… Слова, которые мма Рамотсве столько раз слышала по отношению к другим, эти разносившиеся эхом слова сейчас относились к ней самой, и она отвечала на них четко, как и мистер Матекони. Затем, взяв и соединив их руки, преподобный Тревор Мвамба объявил их мужем и женой, и присутствующие дамы во главе с мма Потокване прослезились от волнения. Ожидавший своей очереди хор запел, в то время как мма Рамотсве и мистер Матекони сели рядом на стулья, которые уже стояли перед алтарем, и расписались в метрической книге, которая тоже нашлась на заднем сиденье машины преподобного Тревора Мвамбы. Хор пел, нежные детские голоса поднимались сквозь ветви дерева над ними, тихий, чистый воздух наполнялся звуками. Это был старый гимн Ботсваны, который все знали, а затем хор спел любимую песню отца мма Рамотсве, песню, в которой звучали все страдание и вся надежда Африки, песню, которая вдохновляла и утешала стольких людей, Nkosi Sikeleli Afrik, – Боже, благослови Африку, дай ей жизнь, охрани ее детей. Мма Рамотсве повернулась к своим друзьям и улыбнулась, а они заулыбались в ответ. Затем она и мистер Матекони встали и направились к собравшимся. Дети принесли туда еще столы, и там чудесным образом, совсем как в Кане Галилейской, присутствующих ждали расставленные для свадебного пира большие тарелки с едой.