– Оскорбление? – Конечно нет. – Мне неизвестно такое слово, но позвать кого и спросить недолго, – перебил северянин. – Это просто означает «внешний вид». – Не надо в моем присутствии употреблять излишне красивые слова, – очень спокойно произнес Пирс. – На дуэль можешь не рассчитывать. Убью без разговоров. Я, если до сих пор не дошло, этикетам не обучен, всю жизнь по гарнизонам. И язык ваш мне не родной. Могу чего и не понять, неправильно среагировав. – Куда-то не туда пошла наша беседа, – после паузы сказал Тревор. Похоже, здравомыслие Пирсу внезапно отказало. – Не собирался ни на что намекать или оскорблять. Можешь считать это извинением, хотя положительно не понимаю за что. А то ведь меня прикончить не очень просто. – Смотря кому. – Я хотел как раз сказать, – сознательно попуская мимо ушей высказывание, заявил лорд, – что, наблюдая вблизи и беседуя с людьми, не нашел к чему придраться в твоем поведении. В военном смысле. Поднялся не из-за женитьбы. – Меня назначили командовать полком до! А Заломи после. И на тебя у Изабеллы, без сомнений, имеются далеко идущие планы, подумал Монихеэм. Я слишком хорошо знаю ее и Лиану. Чувства? Почему нет. Образец мужчины. По всем показателям. Внешность, храбрость, удачливость. Если верить услышанному, тебе бы в петле болтаться, а не командовать полком у бывшего врага. В этом отношении Блор ведет себя удивительно дальновидно. Согласен принять любого. Может, так и нужно? У них нет за спиной кучи родственников, алчно тянущих руки и вечно требующих неизвестно чего. Они исполнят любой приказ, пусть и не высказанный прямо, и не станут нудить о чести. Хотя Денес – все-таки особый случай. – Я нисколько не сомневаюсь в твоих воинских умениях, – сообщил вслух. – Видел в прошлом году у вала в сражении, как доблестно действовал твой полк. Лишний раз польстить никогда не помешает. Но судя по взгляду, не больно поверил в высказывание. На самом деле так и есть. Не видел. Находясь на дальнем фланге, не особо интересовался отдельными полками. Трусов там не имелось. Федераты не в счет. – В чем дело? – потребовал у очередного гонца, примчавшегося на окончательно замученном коне. – По эстафете передали, на той стороне реки произошел контакт с частями Рикса. – Он сам прибыл? – спросил Пирс. – Его не видели. Люди сказали – да. На словах велено передать: в момент начала переправы бить в хвост со всей силой! – Позаботиться о принесшем добрую весть, – приказал Тревор, обращаясь к адъютанту. – Ну, – сказал, повернувшись к Пирсу, – начинаем? – Похоже, наковальня подготовлена, нам осталось сыграть лишь роль молота. – Для этого впереди должен находиться достаточно крупный отряд. Если не десятки тысяч, то хоть десять! Неужели корабли? – Рикс прошел через горы. Хотя, может быть, какие-то когорты перебросили по морю. Там теперь собралось достаточно людей стереть имперцев полностью и навсегда. – Ты не слишком удивлен. – Мы еще в прошлом году на валу искали пути помимо всем известной дороги. Пройти можно, если не ссориться с местными. На самом деле о тропах достаточно широко известно. Того же фем Руди поставили в известность моментально. Проблема одна – ходят по таким местам цепочкой, и редко когда больше двух поместятся рядом. Достаточно поставить заставу, завалив проход, – и многотысячное войско застрянет перед парой десятков решительно настроенных мужчин. Без обеспечения доброжелательного отношения горцев мало шансов не получить неприятности. А те не имеют общего управления. Блору фактически пришлось покупать каждого старейшину в отдельности. Результат того стоил. Пару сотен золотых и бесплатная выпивка с уважительными поклонами и попутными подарками обеспечат победу над опасным противником. – Достаточно большой крюк, видимо, потому и не шли на помощь гарнизону. Требовалось время. Блор стоял на холме в окружении ближайших помощников, внимательно наблюдая за подходящими на том берегу отрядами. Он правильно определил место на извилистой реке, и теперь преимуществом важно воспользоваться полностью. Воюют не только люди – правильно встав, используя местность, можно заставить противника еще до столкновения отдать преимущество. Если бы не дожди, выбор переправы оказался бы удачным. А теперь армия наместника невольно отклонилась от маршрута, вынужденно избегая подтопленных заливных лугов. Дальше к югу земля уже превратилась в сплошную топь. Они заметно растерялись, обнаружив возле брода чужих стрелков. Блор специально выставил легковооруженных лучников в большом количестве. С одной стороны, должны ослабить натиск еще до выхода на твердую землю, существенно проредив атакующих. С другой – не особо напугать. Прямого столкновения с организованной пехотой не имеющие строя и не обученные защищаться фалангой не выдержат. Тянуть и раздумывать у наместника нет возможности. Стоять бессмысленно на берегу – смерти подобно. Армию очень скоро нечем станет кормить, а воинский дух, и без того не слишком высокий, упадет. Это Анжольви мог себе позволить казнить за трусость, опираясь на собственные отряды. Здесь и сейчас вбить таким образом героизм не удастся. Значит, вариант один – вперед. Сбить с позиций его кнехтов и прорваться на простор. Обозы сохранить не удастся в любом случае, но хоть частично увести армию в Джабал. Он ничуть не удивился, когда после двухчасовой заминки имперские отряды начали входить в реку. До сковывания ее льдом еще долго. На самом деле, будь она глубже, вряд ли замерзла бы. Тем не менее, приятного в холодной воде мало даже сейчас. Драться задубевшим от холода в полных водой сапогах приятное изначально обнаружить тяжко. В ледяной воде тело немеет и отказывается повиноваться. Движения замедляются и становятся нечеткими. Конечно, здесь не выйдет утопить всех, однако серьезно задержать – вполне. А раненым вообще придется плохо. Чем дальше, тем сильнее расстраивая ряды, обрушилась с неба смерть. Стрелы брали свое, пятная текущую воду красным и нередко добавляя неразберихи. Стоит упасть – и ты уже имеешь минимальную возможность выбраться на берег. Силы забирает не одна рана, еще и текущая с гор вода. Из-за недавних дождей уровень поднялся много выше привычного, достигая многим до груди и мешая двигаться. Залп за залпом, затем в ход пошли уже дротики. Кнехты упрямо продолжали идти вперед, невзирая на обстрел и потери. Если им не объяснили, то и сами без труда могли догадаться. У легковооруженных кнехтов при столкновении с лучшими сотнями, идущими в авангарде, нет шансов уцелеть. Значит, выиграть время и, закрепившись на противоположном берегу, прикрыть переправу всей остальной армии. Только сойдясь вплотную, они сумеют сохранить жизни и, может быть, отбросить противника. Вряд ли кто сомневался, что лучники не одни появились. За спинами у них стояли старые испытанные в боях полки с севера. Единственная надежда – на малое количество врага. Если не удастся остановить напор, можно считать, не победа, но и не поражение. Поэтому командиры настойчиво понукали свои подразделения. Когорты начали выходить на берег, когда под рев воинских труб полки Блора зашагали навстречу. Будто напоказ, шеренги маршировали в ногу, показывая давно отработанное мастерство. Никакого сравнения с выбирающимися им навстречу окоченевшими, едва держащими оружие имперскими когортами. Многие вовсе появлялись в полной растерянности, потеряв свои десятки, а кое-кто и обронив оружие. Удар оказался сродни лучшим образцам, тем более что организованного сопротивления не вышло. Копья сталкивали перешедших брод обратно в реку, валя на берегу и в воду десятками. С каждым слитным шагом надвигающейся грозной фаланги под мерный стук барабанов пространства для маневра на покрытом телами и кровью берегу оставалось все меньше. Под напором колющих длинными остриями уже форсировавшие препятствие когорты невольно пятились назад. Уже не рвались прорвать чужой строй и победить. Даже офицеры вынужденно спасали жизни, пытаясь выйти из-под железного напора. Навстречу им с противоположного берега двигались новые отряды, и практически в середине брода два потока столкнулись, мешая и без того расстроенные ряды и подразделения. Более того, в воду вступали все новые сотни, а с вожделенного берега через спины фаланги продолжали сыпаться стрелы, безошибочно собирая кровавые жертвы. В данном столпотворении просто невозможно было не угодить хоть в какую-то цель. Слишком много народу собралось на не очень крупном участке. – Зачем этот здесь? – с недоумением потребовал Возмездие. Маленький полненький человек с абсолютно лысой головой, сидя прямо на земле впереди Блора, зачарованно смотрел на малоприятное зрелище бойни. Вид с холма открывался прекрасный. Все видно в мельчайших подробностях. – Он записывает происходящее. – Зачем? – Для не видящих своими глазами. Те, кто не присутствовал, даже через многие годы будут точно знать подробности. – Зачем? Ну да, вразумительно объяснить, зачем нужны летописи и почему Жаклин навязала своего старого учителя, которому в его возрасте положено сидеть у теплой печки, а не ходить в походы, – та еще задача. Он и сам не очень понимал. Не особо мешает и назойливости не проявляет. А что ходит и всех расспрашивает о давно прошедших сражениях и внедряемых законах, – хуже не будет. Стыдиться ему нечего. – Людям интересны деяния их предков, – беспомощно ответил Блор, мысленно перебрав остальные варианты и найдя данный самым подходящим. – Но ведь он пишет не для тебя! – Это как? – не сообразил Блор. – Правильно излагая события, надо подчеркивать силу, удачливость и храбрость Повелителя и многочисленность врага. Заодно тупость и трусость. Их было в несколько раз больше, и ты шел в первых рядах, лично уничтожая нападающих десятками. Надо все же взять и просмотреть его рукопись, подумал Блор. А то действительно напишет про полмиллиона мной лично убитых. Не то чтобы жалко, но ведь не будет веры и в других местах. Однажды совравшему кто согласится доверять? – Все же не все кругом дураки, и здесь много умеющих читать. Смеяться станут. – А плевать, – заверил Возмездие. – Если правильно сложить песню, ее станут петь веками. Удачно изобразив величие, заставишь верить и дальние поколения. – Да ты мудрец! – И чем страшнее и жутче деяния, тем дольше помнить станут. Разве знают про Хозяина Недр, каким он был? Что любил есть, как валять самок, или про чертежи, по которым создавались дворцы? Как судил жалобщиков и считался справедливейшим из арбитров? А это было! – в его тоне определенно прозвучала гордость. Впервые за все годы Возмездие сам упомянул бывшего Повелителя. Выходит, реально заинтересовался. – Люди помнят только конечную гибель тысяч жителей долины. Причем неправильно. Как обделались тогда, так и столетия спустя легенда живет. – Вот, сам говоришь, не знают подробностей. А Граверо изложит. – А что он знает? С прошлого года с нами, а сам писал и раньше. Все с пачкающей стены совещался. Письма калякал. Ага, похоже, мне закладывают учителя со всеми потрохами. Ну приблизительно так я и думал. Жанель рисует, Граверо пишет, и все про меня. Почему бы не обмениваться впечатлениями. Мне от этого плохо? Конечно, нет. Вот проконтролировать текст, да и выяснить про очередные фрески – не мешало бы. Ай, ай, поймал он мысль. А Жаклин в этом тоже наверняка поучаствовала. – Так для потомка же твоего и старается, – заверил Возмездие, несколько удивленный, что только сейчас до Повелителя дошло. Вдалеке запели кавалерийские трубы, и знакомо зазвучал гул тысяч копыт. В атаку с тыла пошла кавалерия. На холме радостно закричали. Никто не мог гарантировать своевременного подхода конницы. Когда войска на марше, не помогут ни почтовые голуби, ни опытные маги. Нормально положение не обсудишь и дату не назовешь. Дороги и так мешают движению, а проскочить мимо чужих разведчиков не всегда удастся. Теперь вырваться у имперцев шансов ни малейших. Для них настал последний день. Закованные в доспехи кавалеристы обрушились на тыл врага, окончательно уничтожая все надежды. Перестроиться те не успевали при всем желании, только множество обозных телег, застрявших в грязи, неожиданно помешали расколоть войско на две половины. Над рекой повис страшный гул, когда бронированный клин врезался в пехотные когорты, еще находящиеся на той стороне, и скинул их в реку. Столпотворение стало окончательно жутким. Немногие пытающиеся сохранить строй и слушавшиеся команд своими же товарищами были опрокинуты. Воины гибли под ногами однополчан, другие валились от выпускаемых стрел легкой конницы, крутящейся на берегу. Выхода не было, и начавшаяся как обычное сражение битва превратилась в бойню. Даже бросив все, бежать некуда, а находиться в ледяной воде – тоже неминуемая смерть. – Ну и я, естественно, – невозмутимо продолжал Возмездие. Его меньше всего волновало происходящее внизу. Угрозы для него лично нет, команды лезть в хаос не прозвучит. Уж поведение своего Повелителя он изучил неплохо. А раз так, пусть человеки сводят счеты как им угодно. Глупцы. Столько мяса бессмысленно пропадает. А ведь это удобно. Убил врага – съел. Не надо искать дополнительных источников снабжения. Армия, поедающая своих врагов, более мобильна за счет отсутствия лишнего груза и заметно сильнее мотивирована. Жрать захочешь – непременно в бой помчишься. – Обо мне обязан рассказать в самых красивых выражениях. – А, так тебя занимает отсутствие в его буковках личных подвигов? – Разве я не первый рядом с Повелителем? – он почти обиделся. – Разве я не должен попасть в эти твои книги и прославится навеки? Мало ли убил твоих врагов? – Лучше бы их было действительно меньше. – Никто и никогда не уступит место, потому что его попросят. Всегда надо показать зубы. И зря ты не уничтожаешь всех, посмевших сопротивляться. – А вот это уже не твое дело, – отрезал Блор и вслух приказал, – сдающихся не убивать! Он знал, проследить полностью не удастся, и многие еще погибнут, однако другие придержат занесенную руку. Всех не спасти и не привлечь на свою сторону. Так было, и так будет. Работа правителя грязна и неприятна. Недовольные обнаружатся без промедления, как ни старайся. И все норовят лишнее прихватить, будто честных людей в природе не существует. Ладно еще, когда полезный сам и для дела старается, а сколько не способно просто удержаться, чтоб ложку серебряную со стола не упереть. И ведь с титулами. Ладно. Сейчас ни к чему вспоминать. Битва еще не закончилась. Надо временами принимать неприятные решения, но лишняя кровь ни к чему. – А может? – нерешительно спросил Карнар. – Давай, – приказал резко Блор.