Похоже, он вовсе не туп. Да вожди редко таковыми бывают. Даже на островах одним клинком власть не удержать. Соображать приходится. Всегда обнаружатся конкуренты, стоит дать промашку. Хорошо если явные, а то недолго найти среди вчерашних друзей. Приходится заранее провоцировать на грубости и проступки, влекущие за собой наказания и изгнания. Одна беда – сегодня весь народ отправился в неизвестность, и привычная обстановка исчезла. При всем желании тцарь не смог бы принять одноразово двести с лишним тысяч человек. Особенно вспоминая, что у них три десятка только крупных объединений и все тянули в разные стороны. Да и странно было бы обращаться через головы местных с подобными просьбами, тем более что и так прибыли послы с прощением о пропуске. Вполне пытались договориться, еще и потому не ждали неожиданного удара и всерьез не готовились. – Не суть важно, – сказал Блор, обрывая себя. – Все, – он показал на город, – выйдут и принесут мне клятву на огне и мече. Отныне и до смерти. Кто не согласен – умрет. Отказов в любом виде не потерплю. Либо преклонят колени и получат оружие и командиров от меня, либо смерть. Воинов я распределю по своим отрядам. Может, удастся со временем получить дополнительных Эрлингов, Чипингов и не хуже них. А нет – ничего не теряю. Пара тысяч дополнительных кнехтов, пусть и придется за нарушения вздернуть сотню-другую, – вполне удачный результат. Потери почти восполнятся. Да и не придется терять дополнительно при штурме. – Остальные пойдут, как и мечтали, на юг, – продолжил. – Землю и прокорм на первое время выделю. Жить в дальнейшем станут по законам тцарства, а не островов! Это ясно? – Да, – подтвердил Мур. – А что со мной? С нами? – поправился, готовый к чему угодно. – В моем лагере находится высшая жрица Дочерей Смерти. Та, что слепая. – Да, – недоумевая, подтвердил северянин, – я слышал о ней. Кто же не знает высшей. – Она умирает, – пояснил Блор, в очередной раз довольный присутствием Возмездия и его помощью. Заявившиеся без приглашения в гости пришельцы и пришелицы, а верховная не путешествует одна и без охраны, так и не объяснили ничего. Хорошо иметь личного демона, видящего скрытое от глаз. Иначе бы так и не разобрался в происходящем. Возмездие ответно послал импульс довольства. Ему всегда нравилась похвала. Зря повелитель ею не разбрасывается. – И прежде чем это случится, хочет вернуться на родной остров. Я не знаю его названия, – поднял он руку, останавливая готовый сорваться с уст гелонца вопрос. – И меня не интересует, как туда добираться и сколько. Отберешь полсотни человек и сопроводишь. Да хоть сотню. Сам решишь. Хочешь – воинов, хочешь – жен или детей. Мне все равно. До самого конца будешь находиться рядом, и не суть важно, сколько продлится. Единственное условие: нарушение влечет за собой мое большое недовольство. Может отразиться и на твоих людях. Это ясно? – Да. Тцарь открыто убирает его от клана и верных людей, выводя их из-под его власти и авторитета. Очень правильно, глядя с его стороны. И все же… – А когда я выполню поручение? – Тогда делай что захочешь, – устало ответил Блор. – Оставайся там, плыви куда угодно или возвращайся. В любом случае здесь либо преклонишь колено и дашь клятву либо умрешь. Во втором случае я постараюсь обеспечить петлю, а не клинок. Терпение мое не безгранично. Ты не представляешь, как мне хочется избавиться от сильно независимых навечно. Мур невольно моргнул. В голосе прозвучало нечто очень четко дающее понять: шутки и переговоры закончились. Любое возражение отныне может обойтись очень дорого. И не одному ему. – Все. Я сказал. Ты услышал. Возвращайся в крепость. Я жду до завтрашнего утра. Через час после восхода солнца не увижу открытых ворот – буду считать соглашение отвергнутым. Глава 7. Дорога на юг – Это не к добру, – сказал наряженный голос сзади. – Морозы настолько сильны, что вода замерзает на лету, – с благоговением произнес другой. Блор не обернулся посмотреть на благочестивый жест. Конечно, приврал, но звучит красиво. Все происходящее отнюдь не обещало скорого счастья. А нынешние холода в особенности. Где это видано, чтобы Великая Гремящая Вода замерзла? Воистину над кем боги хотят посмеяться, тому и войско за спиной не поможет. Мечтать с детства посмотреть на это чудо, равного которому нет даже на Крыше Мира, и получить что? Огромная масса воды шириной в семь сотен локтей, обрушивающаяся с высоты в три десятка (если не больше, проверить никому еще не удавалось: живым сверху вниз никто не проплывал), местами превратилась в огромные столбы сосулек, застыв гигантским забором, а местами в обрывающийся в пропасть каток. Совсем вода не прекратила течь, однако вместо одного изумительного чуда он получил совсем иное. Блор уселся на седло, привычно положил ноги на разлегшегося перед ним Возмездие. Поза удобная и привычная. И дело, которым он собрался заниматься, не менее обыкновенно. Для него. Всех прочих он ставить в известность о кое-каких подробностях не собирался. Со стороны, наверное, казалось – он молится, о чем и предупредил заранее. Спросить совета у богов – дело не лишнее ни для кого, как и специально зарезанный черный жеребец. Притащить жреца для проведения процедуры принесения в жертву, видимо, было бы более правильно, но где его взять в длинном походе? Пришлось самостоятельно ударить. В походе вполне позволялось по Кодексу Воина. К счастью, не оплошал, и конь умер с одного точного, а то бы еще по этому поводу судачили, будто деревенские бабы, а не прошедшие через кровь и сражения опытные воины. Понять их несложно. В конце зимы холода должны умериться, стужа сдает, кротеет. Перестают играть в небе многоцветные сполохи, и пусть снег высок – уже звучат крики птиц, а пороги освобождаются от занявшего их льда. Иногда и вовсе не схватываются. Не то в последние два года. А теперь еще и это. Никто не слышал про подобное чуть ли не с давних Великих Холодов. Он замер, приняв правильную позу. Мышцы расслаблены, дыхание ровное и спокойное, а затем будто иглой вонзается страшное воспоминание о смерти родителей. Тот ужас и тоска на него действует гораздо вернее любых методов. Не надо ждать удара по башке или колоть себя иголкой. Раз – и входишь в то самое состояние, когда можешь выйти из тела и заниматься разными интересными делами. Блор начал подниматься в высоту, осматриваясь. Ничуть не удивился, когда с перепуганным карканьем от его бесплотного духа шарахнулись болтающиеся в небе вороны. В таком виде его почему-то видели некоторые птицы, кошки и Возмездие. Все остальные, от людей до животных, не замечали даже при попытках привлечь внимание. Видать, если он в данном виде дух, то и привидений бояться нечего. Не способны вредить. Мысль занятная, тем более возле полей сражений их много должно обретаться, а за все годы ни разу не попадались. Хоть кто-то оставался не похороненным всегда, независимо от любых стараний. Но не просят и не встречаются. Может, и нет их вообще. Выше, еще выше, пока земля перед ним не превратилась в карту, где трудно разобрать отдельные детали. Зато в целом открывается замечательный вид. Он давно знал маршрут движения, многократно изученный заранее. Хорошо подумав и задав парочку вопросов шаманам и жрецам, вычленил в ответах главное. Для него не составляло тайны, почему если двигаться по тайге с юго-востока на северо-запад, то скоро заметишь, что твой путь то опускается вниз, в мокрые гнилые низины, то поднимается вверх и тянется тогда по черным мшистым ельникам. И всегда за сухим леском присутствует поросшее кривыми соснами болото. Не зря он не стал дожидаться лета и двинул войско именно зимой. Она здесь начинается довольно рано. Первый снег может выпасть уже в девятом месяце, изредка в конце восьмого, но быстро тает, способствуя началу распутицы. Набеги на соседей в холодное время – совершенно обычное мероприятие, но столь большую армию и прокормить крайне сложно. Зато и не придется обходить бесконечные угрюмые болота, где потерять любое количество кнехтов легче легкого. Восточнее запланированного пути вообще одна бескрайняя заболоченная равнина. Добрая треть территории занята болотами, а еще не меньше – озерами и речками. Само название тутошнего края произошло от слова «топь», а чтобы добраться из одной малолюдной деревни до другой, приходится нарезать круги в обход трясины в три-четыре раза продолжительнее прямого пути. Здесь сплошной хвойный северный лес, лишенный примеси дуба, липы, клена, ясеня и других. Лишь береза и осина нередко встречаются на местах бывших пожарищ и порубок. Определять погоду он так и не научился. Разве уж ясно виден шторм или снегопад, смещающийся в неком направлении. Зато кое-что другое уловил. Следуя в определенном направлении, очень быстро невольно замечаешь вытянутость в одном направлении всех этих многочисленных озер, болот, низин. Со временем догадываешься и откуда взялись груды валунов, забросанные там и сям кучками. Ведь если идти (лететь) по этой линии достаточно долго, обязательно упрешься в стену Ледника. Именно благодаря ему такая земля. Когда-то он рос и наступал, тесня животных и растения, потом что-то изменилось, и он принялся таять. Отсюда и взялось огромное озеро, по размеру как бы не меньше половины Узкого моря. Оно наполнено пресной водой и постоянно пополняется талыми водами, заполнившими впадину и поднявшимися выше уровня Студеного моря. Отсюда и взялся водопад Грохочущая Вода. Другие, более удобные стоки на юг перекрыты Ледником. Если когда-нибудь он исчезнет, растаяв, вода неминуемо пойдет в сторону Каменного пояса по несуществующим сегодня руслам могучих рек. Хотя, может, и одна. И это окажется огромная река, первая из всех на севере, текущая в обратную сторону. Только очень похоже боги передумали на ближайшее столетие и свыше. Уже не произойдет. Холода наступили явно крепче прежних, даже оставшихся в деткой памяти. Да все в один голос об этом говорят. Когда-то до самого Каменного пояса простиралась болотная страна, оставшаяся после отступления Ледника. Потом частично земля просохла. Даже лес сменился – уже не те растения и животные водятся. Да, собственно, и люди. Далеко на севере живут очень отличающиеся внешним видом от знакомых Блору. Он повидал разных, от горцев на востоке до гелонцев с островов, не вспоминая уж черных с юга и желтых из Султаната за горами. В портах кого только не встретишь, а в Карунасе можно обнаружить самых странных представителей человечества. И все ж сэлиши прибрежные и вакаши из тундры будто отдельный самостоятельный народ. Никогда не перепутаешь. Глянцевиточерные волосы щетинисто торчат на голове какимито неровными клочьями надо лбом, из-под которого тупо и лениво глядят маленькие глаза, большею частью черные, хотя изредка встречаются и карие. Голубых у них не бывает в принципе, а немногие несчастные, унаследовавшие неподходящий цвет от украденных южнее наложниц, убиваются еще при рождении. Якобы приносят такие несчастье. Но дело даже не в глазах и не в их вонючих чумах, с отверстием для дыма в потолке и соответственно присущим им специфическим запахом, на самом деле именуемым вонью. Плоские лица, широкие носы, выдающиеся скулы характерны для всего племени. Язык не имеет никакого сходства с известными и раздражает количеством неприятно гортанных и шипящих звуков. Живущие вдоль берегов озера занимались морским зверобойным промыслом и рыболовством. Почему-то и внутри в пресной воде, и снаружи водится огромное количество тюленей, морских коров, моржей, и все это в нескольких десятках вариантов. Куча многообразных пород, дающих шкуры, мясо и жир. Был даже на крайнем севере, где кончается земля, огромный берег скелетов, где нога не могла ступить из-за множества ребер разделанных животных и куда веками по никому не понятным причинам выбрасывались киты, обеспечивающие своей смертью человеческую жизнь. Кроме того, здесь же ходили косяки рыб. На пиршество стекались стада тюленей, котиков и моржей, которые сами становились добычей охотников. На них охотились с помощью гарпунов и копий, выходя в море на вместительных долбленых лодках. Особым объектом ловли была так называемая рыба-свеча. Она пропитана жиром настолько, что ее использовали в качестве долго горящего светильника. Запах, по всей видимости, местное население особенно не смущал. Вопреки своему образу жизни были они достаточно воинственны и не гнушались совершать набеги на юг. Договариваться с ними бессмысленно, потому что каждая семейная группа сама решала свои проблемы и никому не подчинялась. Да, похоже, и не нужно. Если холод опять двинется на юг, ему станет абсолютно не до сомнительных данников. Многие верят, что благодаря правителю всходят хлеба, созревают плоды и должным образом светит солнце и благоденствует народ. И, напротив, неурожай или нашествие врагов, мор или усобица – все это признаки немощи государя, и за все это он был в ответе. Одним словом, каков император, таково и его государство. С этой точки зрения все правильно. Никчемный человек на троне – и вновь наступает Ледник. Убрать его не в Блоровых силах, зато позаботиться о собственных людях он обязан. Сейчас под его рукой находятся и без прекрасно живущих в тундре и болотах сотни тысяч человек, не считая федератов, которым тоже станет кисло, потеряй они последнюю поддержку из тцарства. И надо думать, как не допустить вымирания. Чем больше количество подданных, тем выше сила. Чем крепче кулак, тем шире возможности. Ладно, достаточно! Хватит развлекаться, глядя, как на каяках плавают и гарпуны мечут. Пора заняться полезным делом. Если мечтаешь привести в порядок доставшееся с немалым трудом государство, будь готов наводить его не только в городах и деревнях, но и в собственной семье. А для этого нужно знать, что происходит в отсутствие. Он отбросил все лишнее и не поворачиваясь (в данном виде у него все одно нет тела) устремился в сторону Града. Даже при его скорости дорога оказалась достаточно долгой. Блор не просто мчался, а внимательно отслеживал происходящее на земле. Временами приходилось снижаться, осматривая заинтересовавшие его подробности. В первую очередь заботили отправленные домой пехотные сотни и сопровождаемые ими вереницы пленных. Найти их оказалось нетрудно. Вереницы телег с награбленным добром, позже отнятым у гелонцев в свою пользу, и многие тысячи ног пробили заметный издалека след. Ближе к югу снег подтаял, превращая путь в огромную лужу грязи и затрудняя движение. Реки еще не вскрылись, но быстрота передвижения заметно снизилась. Судя по общей обстановке, до территории тцарства они дойти успеют, прежде чем окончательно завязнут. Не хотелось бы потерять огромное количество денег, которое все получат за проданных рабов. Правильно сделал, послушавшись стариков и не задержав отряды. Как станут выкручиваться федераты, его мало трогало. Напрямую не подчинялись, а уговаривать их не хотелось. Сами не маленькие. Хотели показать независимый характер и сгрести еще полона – огребут проблем по самую шею. Раздобыть достаточное количество пищи для пятитысячного отряда в разоренной и без того нищей земле не так просто. Мысленно хмыкнул, изучая очередную колонну гонимых баб. Детей когда сажали на телеги, когда нет, в зависимости от наличия и желания сберечь, что далеко не обязательно присутствовало, женщин гнали обычно так – своим ходом. Северяне люди крепкие, однако не каждый выдюжит длинный путь, да и охрана могла воспользоваться ситуацией. Многие так и делали. Издавать приказы и возмущаться бессмысленно. Кнехты в своем праве: победители. Редко кто настолько горд, чтоб отказать. Все равно ведь возьмут без спроса, да еще и изобьют. А дорога длинная, и вынести ее трудно, особенно в таком виде. Уже несколько раз попадались забитые, брошенные умирать в овраги или прямо на снег. Допустим, кто-то не выдержал и ему не хватило сил, но ведь здесь явно убили достаточно крепких. Сопротивление, попытка побега, желание показать власть? Надо выяснить. Мысленно пожал плечами, потом затребовать справку об убыли и кто излишне плохо отнесся к поручению правильно воспитать, чтобы неповадно стало в дальнейшем не следить за состоянием товара. Иногда полезно проявить не одно великодушие и щедрость, но наказать для примера. Уметь внушить страх не менее важно. Опять же не за свою мошну беспокоился, а общую. Все участвовавшие в походе должны получить долю согласно заслугам и действиям. Нельзя зря убивать. Запомнил имена обозников и их полк, вновь поднялся и устремился вперед ко Граду. К его досаде, Райана на месте не оказалось. Найти его вечно проблема. На месте не сидит, весь в трудах и заботах. Оно хорошо, но неудобно. Самое тяжелое в его путешествиях – это определять местонахождение нужных людей. Постоянно следить невозможно да и не нужно. Какой смысл подсматривать, упустив собственные дела. Интересуют ключевые моменты, но как узнать, когда и что происходит особо важное и интересное? К счастью, имеется под рукой Денес. Надо только правильно его сориентировать. Достаточно ему просто выяснить, к примеру, когда происходит важное совещание за закрытыми дверьми. А вот послушать можно и самостоятельно. Иногда полезно, и Денес в полной уверенности, что не он один приходит с докладами. На самом деле так оно и есть, частенько бегут, аж спотыкаются и в мыле. А уж насколько счастливы, обнаружив промах соперника! И все же всегда важно перепроверить самых преданных людей. Не обязательно врут, могут недоговаривать. Где проходит грань между откровенной ложью и умолчанием – отличить далеко не просто. Еще хуже, когда объясняют некий безобидный или неудачный поступок подозрительными побуждениями. Осуждают бабьи разговоры, подробно излагая их не рассчитанное на чужие уши содержание. Рассказанная в своей компании иной раз безобидная шутка звучит крайне неприятно для не предназначенных для нее ушей. Проще всего утопить человека, вроде бы без злого умысла излагая начальнику такую беседу или слух о ней. Блор почти обрадовался, застав Шарлотту в правильном месте. Не зря сегодня подскочил. Заодно и на Тадера, присутствующего в кабинете его экономки, можно полюбоваться. – Ты меня раздеваешь, пользуясь положением! – с возмущением воскликнул Тадер, приподнимаясь на стуле. Явная демонстрация желания уйти, отринув переговоры. – Ну если оно есть, – ласково улыбаясь сказала Шарлотта, – соответствующее положение, не воспользоваться было бы непростительной глупостью. «Это про что?» – невольно заинтересовался Блор. Шарлотта замечательно умела выгадывать для себя, используя их близость, и при этом никогда не действовала за его счет. Где тут проходила тонкая грань, она сама решала, зато покупки для себя делала с немалой выгодой. А он смотрел иногда и дивился. Из простой, пусть умной девахи выросла не обычная интриганка, мечтающая схватить побольше, а нечто удивительное и откровенно полезное. Это признавали все, даже считающие женщин вещью. Уважение людей умелым управлением она завоевала без его защиты. – Сплошные убытки! – возопил ростовщик, внимательно наблюдая за реакцией экономки и усаживаясь назад. – Триста человек прекрасного здоровья по минимальной цене! А! Это она решила прикупить пленных для хозяйства. Полезное дело. И за счет ростовщика не жалко. – Мне посмотреть, сколько я потеряла на зерне, поставляя через тебя? – Это другое дело! – Да? – изумилась Шарлотта. – Ты мечтаешь исключительно о прибылях, не желая поступиться мелочью? – Что я имел на этом? – нервно вскричал Тадер. – Натурально сущую ерунду! Совет Лучших установил твердые цены на зерно и муку.